моя каллисти сильно напугана. Древние тени нашего рода метнулись по углам, пришлось остановить их, заставив исчезнуть. Эта темная родовая магия могла навредить хрупкой человеческой натуре.
— Дармир… Пожалуйста! Не надо! — всхлипнула она, ещё сильнее бледнея.
Нет уж. В этот раз не пройдёт, моя хорошая, тебе придётся смириться с моим решением.
— Довольно, — достаточно холодно и резко ответил и махнул рукой, разрезав воздух.
— Ты не понимаешь, она не сможет, — еле шевеля губами, ответила моя "головная боль".
— Что она не сможет?
— Она не сможет с ним проводить ночи! Не сможет, понимаешь?
Нина внезапно заметалась по комнате, прижав ладони к лицу.
— Ты знаешь, меня это немного достало. Точнее, меня это сильно достало! Я не один год провёл в вашем мире, ещё до того, как мы укрепили свою власть. Ты будешь рассказывать мне сказки о том, какие там высоконравственные дамы? Или, может быть, скажешь, что твоя сестра невинна? Хранила себя для большой и светлой любви? Я все понимаю, но это уже слишком.
Нина замерла и отняла от лица руки. В глазах мелькнул протест, она вся подобралась и выпрямилась, вздёрнув подбородок.
— Все разные, Дармир. Моя сестра – это особый случай, она никогда не согласится!
Я начинал по-настоящему злиться. Тени снова вылезли из-под завесы, мчась утолить жертвенной кровью мой гнев. Скучают по былым временам. Мда, когда-то каллисти не смели и глаза в нашем присутствии поднять. Похоже, я что-то упустил в ее воспитании.
— Девочка, так уж и быть, я дам тебе выбор. Либо я открываю завесу, и твоя сестра возвращается в свой мир, либо она идёт служить «теневой каллисти» в дом Камира.
Нина немного ожила, распрямила складки на своём платье и задумалась.
Мелкая зверюшка завозилась в углу. И почему я его ещё не вышвырнул? Ладно об этом "недоразумении" поговорим позже.
— Ну, и, — усмехнулся я, видя какое деловое выражение лица нацепила на себя девчонка.
— Думаю, ей лучше вернуться, — ответила твердо, сначала посмотрев на меня, а потом на свою страшненькую зверюшку.
Я встал и подошёл к ней ближе, взял за подбородок. В глазах играли блики огня. Пухлые губы приоткрылись, и она часто задышала, немного утрачивая былую уверенность.
— Отлично. Имей в виду, Нина, если она не выдержит перехода во второй раз, я ничем не смогу ей помочь.
Строптивица опустила глаза, поняла, малышка, что проиграла. Поняла, но ее прерывистое, неровное дыхание, ясно говорило о том, что примет она этот факт нескоро.
— Дармир, почему ты не можешь оставить ее себе?
Окутал магией, мягко, еле заметно. Проникнуть в ее голову у меня ни разу не получилось. Все что я мог, это чистить ее память, накладывая забвение. Но попасть глубже не выходило. Именно по этой причине, принял решение поставить запретную метку, помимо обычной защитной. Если я не могу, то и другим там делать нечего.
Загадочная каллисти. В ней было что-то таинственное, притягательное и манящее. Краах раздери! Я никогда так не желал ни одну женщину. Даже сейчас все внутри сжималось от болезненного порыва завладеть ее губами.
— Мне и одной более чем хватает, — протянул в ответ.
На самом деле, причина таилась в другом. Оставить себе ещё одну человеку, официально не определив ее статус, означало: привлечь повышенное внимание. Которое мне совсем не на руку. Я высший сирр из древнего рода, кто поверит, что решил взять себе сразу двух порченых каллисти? Никто. Истан учует ложь и докопается до правды. Камир обещал быть с дерзкой человечкой помягче, к тому же у меня имелись рычаги давления на брата .
— Она станет «теневой каллисти» в его доме. Поэтому вряд ли часто понадобится… Хм… в спальне.
Нина, может быть, и не знала значения подобной «принадлежности к сирру», но явно догадывалась.
Маленькие ладони уперлись мне в грудь отталкивая. Зелень в глазах мерцала, а тонкие ноздри раздувались.
— Почему он? Почему? Он жестокий!
Девчонка закусила губу до побеления, все сильнее вырываясь из моего стального захвата.
— Жестокий? Я тебя действительно избаловал. Нет, Нина, Камир не жестокий. Тем более вы часто сможете видеться с сестрой, намного чаще, нежели, если я поступлю по закону и продам ее на аукционе.
Руки похолодели, я чувствовал, как дрожат ее пальцы. Мелкая живность отчаянно запищала, разрушая воцарившуюся тишину.
— Нет! Гад ты такой! — вскрикнула девица, зажимая руками уши.
Я осторожно, но крепко взял ее за шею, намотав на руку прядь волос, запрокинул голову, внимательно проникая взглядом в ее расширенные зрачки. Древний демон! Как же хотелось ворваться в нее…, подчинить, подмять под себя! Наваждение проклятое. Если кто-то узнает, что генерал королевского полка неспособен проникнуть в сознание обычной, хоть и родившийся в подходящее время девчонки. Обычной. Она же совершенно обычная, не почувствовал я сильной магии. Не мог же ошибиться?
— Еще раз, ты ко мне так обратишься, я тебя высеку плетью. Лично это сделаю, поняла? — строго сказал, немного усиливая захват.
— Случайно, — прошептала она, и ее зелёные, миндалевидные глаза убедительно выразили крайнюю степень сожаления.
— Вот и отлично. Не хотелось бы этого делать.
— Господи, как она там будет?
Этот вопрос девушка задала самой себе, она обессиленно опустила голову, и всхлипнув, выдохнула.
— Если будет, хорошо себя вести, уверен, Камир ее не обидит. Он очень даже благосклонен к представительницам, как у вас говорят, «слабого пола».
— Завтра у тебя встреча с Адамом. С утра вы отправитесь к наставнику, а после обеда, постарайся подготовить Валери к новой роли. Мне не нужны сцены на людях. Если хочешь, чтобы я включил в контракт некоторые поправки, будь умницей.
Глава 13
Дармир
— Не понимаю, почему ты такой злой? — усмехнулся Камир, нагло заняв мое рабочее кресло.
— Я очень добрый, ясно? — рыкнул на него и отвернулся.
Достали! Они все меня, черт возьми, достали! Проклятая девчонка. Из-за неё болело все тело. Нездоровое желание отравляло кровь. Я как юнец от луны до луны думал о ее аппетитном заде. А она, видите ли, строит из себя непорочную монашку! Да что в этом, дьявол ее раздери, такого? Как будто только я удовольствие получу. Проблем никогда подобных не было. Никто не жаловался. Даже, напротив, оставляли, хм, весьма положительные отзывы. Когда-нибудь я выйду из себя! Клянусь Краахом, выйду! Она ходить у меня потом не сможет неделю. А он ещё спрашивает, почему я зол?
— Как тебе
