на заходящей звезде русского шансона, старшей меня на пять лет. Уничтожение мира тогда произошло достаточно быстро и распространённым образом, при помощи сброса ядерной боеголовки в Йеллоустоун.
— Да-да. Интересный, хороший, вот это вот всё, но у нас там в здании люди вообще-то. В общем, всем говори, что нам помог неизвестный человек с телепорт-предметом, лады?
— Лады, — кивнула она. — С телеполт-пледметом.
Мы обговорили ещё пару вещей и ещё раз отрепетировали — было ой как ненадёжно, учитывая наличие местных телепатов, но выбора особого не было. В крайнем случае, подумалось мне — ей всегда можно будет списать всё на лёгкое помутнение рассудка из-за перенесённого ужаса.
У меня же самого была припрятана другая легенда — на случай, если меня расколят. Я потратил ещё пару минут на то, чтобы она стала правдоподобнее, и, наконец, спустя минут пять, я скомандовал:
— Пошли сдаваться властям.
У оцепления ближайший вышедший солдат сперва заявил:
— Туда нельзя! Опасно.
А затем его лицо вытянулось от удивления, он рявкнул кому-то в гарнитуру:
— Аямэ здесь! Певица снаружи!
Тут же примчался начальник охраны, о котором говорил отец, и отвёл в штабной фургон. Признаться, было именно то, чего я опасался — «полевой штаб» оказался крошечным, и оцепление не выглядело профессиональным.
— Я от Виктора Петровича. Только что общались с ним через… родственника. Почему тот ваш офицер встал прямо на простреле с окна?
— Как вы очутились снаружи⁈ — не обратив внимания на мою реплику, сказал начальник.
Я рассказал коротко и без ненужных подробностей, о которые потом можно споткнуться, что нам помог человек с телепорт-предметом.
— Тайные общества? — тут же предположил офицер, строго на меня посмотрев.
Признаться, первый раз меня об этом спрашивали вот прямо так в лоб.
— Ну могу знать, сударь. У вас есть план здания? Я могу вам показать кое-что.
— Благодарю, но вы и так сделали нам неоценимую помощь. Нам передали, что скоро здесь будут специалисты частной военная бригады «Станфорд» с РосКОН-9. У них есть специалисты по черезстенному просмотру, так что вашей помощи не требуется.
— То есть штурмовать здание будете не вы?
— Не мы, конечно. У меня слишком мало людей. Завтра же празднование дня военно-морского флота, все силы стянуты в район порта, где подготовка мероприятий…
— Да уж.
Примерно через минут двадцать, когда мы с Аямэ дожёвывали быстросуп, террористы заявили, что Аямэ Мико у них, и что они требуют освобождения Антона Рябова и других лидеров движения.
— Она же здесь? — удивился командир. — Они что, сами не знают? Кого они пытаются обмануть?
— Может, попытаются выдать кого-то за певицу? У них там костюмы остались, может, переоденут кого…
Настоящую Аямэ они отправили в сопровождении военных в гостиницу, попрощались мы при всех весьма коротко и сухо, и я увидел сожаление в её глазах — явно хотелось обнять напоследок.
Мне тоже предложили отправиться в отель, но я отказался. Внутри был Иван, и я должен был убедиться, что он выжил, что с ним всё было хорошо.
Я ещё раз позвонил отцу, рассказал о ситуации.
— Ага. Строгановы подключили своих.
— И что делать?
— Расслабиться и получать удовольствие. Не отсвечивать. Не лезть к журналистам. Легенда же есть?
— Ну па. Что, как маленького учишь.
— Ну вот. В крайнем случае… Виктору Петровичу передам детали миссии, он отправит своих. А потом — постарайся залечь на дно. У тебя же там обучение?
— Угу.
— Ну, вот и славно. Как раз тут обработаются новые результаты по нашей беглянке — будет чем заняться.
Примерно через час, уже ближе к полуночи приехали они — на шести чёрных броневиках и одном дорогом луизианском «Аппресоне». Следом — на «Атланте» приехала четвёрка журналистов, развешавших камеры. А дальше началось именно то, что я и предполагал — цирк, за которым я наблюдал из окна фургона.
Из «Апперсона» вышел небольшого роста тридцатилетний парень — с небольшими залысинами, небритый, но что самое забавное — в шортах, в рубашке-поло. Судя по всему, ему не было холодно. В сопровождении четвёрки крепких и утеплённых парней он подошёл к оцеплению и о чём-то поговорил с командиром. Затем сказал в громкоговоритель:
— С вами говорит князь Константин Строганов-Кириенко. Я находился с визитом на землях Союза и спешно прибыл сюда…
Строгановы. Впервые я видел представителя их клана — возможно, одного из самых влиятельных лиц в Империи. Я на миг задумался — неужели визит подгадали под выступление и всю эту самодеятельность? Либо, возможно, личный дисколёт. Либо — личный телепортатор, вспомнилось мне.
— Я услышал ваши требования, и хотя методы, которыми вы их пытаетесь достигнуть преступны — обещаю обеспечить вам выход из здания, а также публичные обсуждения статуса заключённых…
Некоторые правители и деятели заявляют, что не ведут переговоры с террористами — здесь, похоже, об этом не слышали.
—…Сейчас моё требование одно — выдать Аямэ Мико живой и невредимой. А также позволить покинуть здание инвалидам и девушкам моложе двадцати лет. Их ждут дома…
Господи, от такого дешёвого популизма хотелось проломить лицо рукой. И, тем не менее, ему ответили из окна:
— Мы отпустим девку! Мы требуем автобус и коридор до Квазимордовска!
— Обещаю уточнить возможность.
Затем он также в сопровождении военных залез в наш вагон, где солдатик спешно протянул ему стакан.
— А это кто? — заметил я кивок в мою сторону.
Видимо, он заметил, что я не проглотил кадык от благоговейного трепета перед его сиятельством.
— Это подпоручик Курьерской службы царской, — пояснил командир. — Он Аямэ вывел.
— Как? — с недоверием спросил Строганов.
— Телепорт, ваше сиятельство. Говорит, что незнакомый человек их вывел, он не знает, кто…
Пара секунд на лице князя сменялись удивление с замешательством, затем он сказал.
— Всё верно. Но об этом никому знать не обязательно. Оставьте нас наедине.
Все покинули фургон, лишь один телохранитель остался у входа.
— Звать как? Мне сказали, я забыл.
— Эльдар. Циммер. К вашим услугам, князь.
— А ты дерзок. С Виктором Петровичем знаком, получается?
Я кивнул, хотя знаком не был.
— Через одного человека.
— Как Аю вывел?
Аю? Что-то мне вдруг подсказало, что уменьшительно-ласкательное здесь неспроста. Неужели тут было именно то, о чём она умолчала? Не убитый пожилой арт-директор был «хозяином» молодой японки, а молодой российский князь?
— Телепорт, я же сказал.
— А точнее? Она мне уже сказала, но кто это был?
Я вздохнул и достал из кармана красивую гальку, машинально подобранную мной во дворе в Калининграде во время разговора с Аллой — как раз перед тем, когда я съел розу той сладкой парочки. В холле магазинчика, когда я инструктировал Аямэ, я вспомнил курс камнерезного матрицирования и попытался наложить самую примитивную схему на него — пустую схему входа с паролем, за которым ничего не было.
До конца не знал, получилось мне, или нет.
— Телепорт-предмет.
Действие было рискованным, но возымело эффект. Я знал, что такие безделушки стоят целое состояние и доступны лишь очень серьёзным людям. Строганов хмыкнул. Строганов промолчал пару секунд. Строганов наконец-то протянул руку для рукопожатия.
— Итак, какой интерес у Общества к данной персоне?
— Никакой. Я понятия не имел, что здесь будет какой-то балаган. И участвовать в нём совершенно не собираюсь. Мне поручили передать подарок певице, я надеялся насладиться концертом. Затем началось, прямо когда мы были в гримёрке. Я спасал свою жопу, пардон за французский, одновременно спас жизнь и Аямэ, всё-таки, она была кумиром моего отрочества. Вы-то сами?
Я поправил воротник.
— Я сам персона нон-грата в Обществе, как и все Строгановы. Да, она сказала мне по телефону о том, что вас вытащил какой-то мутный тип. Что… что за подарок она получила?
— Матрёшку.
— От кого?
— От фаната. Вы понимаете, что эта информация конфиденциальна? Если она вам не рассказала?
— Я хочу знать всё об этом человеке! — сказал он близким к металлическому голосом, сжав кулаки.
И в этот момент я почувствовал дикое желание подчиниться.
— Императорские железные дороги. Инженер цифровой безопасности.
Глава 14
Я был банально не готов. Кольца, блокирующего пси-воздействие, у меня с собой не было. Как не было никаких амулетов в руке Строганова не было — чистый навык, безо всякого усилителя или транслятора.
— Хорошо, — кивнул он, и тут же жжение отпустило. — Это многое объясняет.
Давно я не испытывал воздействия подавителя воли — ощущение было малоприятным.
— Я требую извинений, — сказал я, растирая до сих пор напряжённые мышцы у висков. — И пояснения.
— Что? — Строганов даже не сразу понял, что я имел в виду. — Извинения за что? За то, что ты сам
