всю страну с парой жирафов в прицепе? Именно эту непростую миссию и поручили мистеру Райли Джонсу…
«Бостон пост»
8 октября 1938 года
ПУТЕШЕСТВИЕ
ДЛИННЕЕ ЖИРАФЬЕЙ ШЕИ
Нью-Джерси. 8 октября. По словам миссис Белль Бенчли, директора зоопарка Сан-Диего — единственной женщины в мире на подобном посту, — первые жирафы, которым предстоит пересечь страну на колесах, вынуждены вступить в гонку со временем. Они движутся с невиданной скоростью, ведь на кону — здоровье этих хрупких, изящных созданий…
4
Через Мэриленд
Итак, я, Вуди Никель, вез жирафов по стране, преследуемый веснушчатой, рыжеволосой красоткой. Раз уж на каждой улице бывает праздник, может, ему пришло время случиться и на моей, — если у бродячих мальчишек вообще может быть «своя улица». Видит бог, я заслужил хоть малюсенький подарок небес, и не важно, верил ли я в высшие силы. Как и многие люди, я на них полагался, пускай подчас и отрицал их существование.
Сейчас, в глубочайшей старости, оглядываясь назад, могу сказать, что я столько раз метался из веры в неверие и обратно, что и не сосчитать, ведь жизнь — дорога ухабистая, как ни крути. Но вот что могу сказать твердо: кажется, тогда мне и впрямь улыбнулась удача. И если когда-нибудь я и чувствовал, что мной руководит рука провидения, что я стал важнее и значимее, чем прежде, что я делаюсь все лучше и лучше, так это в минуты, когда я вез жирафов по дороге и вцдел в зеркале зеленый «паккард». Я не знал, что мне делать, и даже боялся дышать, чтобы не спугнуть этот грандиозный миг. Каждые несколько секунд я косился на зеркало, мучительно вглядываясь в отражение, пока не разглядел, что за рулем и впрямь Рыжик. Совсем одна.
— Застегнись, — буркнул Старик, кивнув на мою рубашку.
Краденая рубашка оказалась слишком маленькой, чтобы застегивать ее на все пуговицы, но я попытался хоть как-то исправить положение свободной рукой.
— Простите, что кинулся на вас с кулаками на карантинной станции, — пробормотал я, опасливо покосившись на Старика.
— К счастью, у тебя ничего не вышло, а не то бы ты здесь не сидел, — заключил он, буравя взглядом последнюю пуговку, хотя мы оба понимали, что она не покорится. — Ладно, шут с ней. На дорогу смотри.
Впереди нас ждал поворот. Кабину мотнуло, но не сильно, и мы оба с тревогой взглянули в зеркала заднего вида, чтобы узнать, как там жирафы. Они тоже хорошо перенесли вираж. Мы разогнались до тридцати пяти миль в час.
— Прекрасно. Быстрее не нужно, — приказным тоном велел он.
Я чувствовал, что Старик рассматривает мой жалкий облик. Он так долго не сводил с меня глаз, что по коже аж зуд побежал.
— Что случилось с твоей родней? — наконец спросил он.
— Они все погибли.
— А с фермой?
— Пыльной бурей смело. — Я снова посмотрел на Рыжика, и искорка надежды опять вспыхнула жарким костром. — Я могу довезти вас до самой Калифорнии. Честное слово. Я хочу туда.
— Как и все оки, — раздраженно ответил Старик.
— А я не оки.
— Хорош заливать. Вон как гнусавишь.
— Я из Техаса. С «Ручки Сковороды»[16].
— Разницы никакой, — отмахнулся он.
Там, откуда я родом, такие слова сочли бы оскорблением. Но когда ты в пути, а за душой у тебя ни гроша, не столь уж и важно, откуда ты — из Канзаса, Арканзаса или Техаса, — ты оки, и всё тут.
— Нечего тебе о Калифорнии грезить. Там все вовсе не так, как ты думаешь. — Старик снова смерил меня взглядом. — Когда ты последний раз ел?
— Я не голоден, — солгал я, решив, что он ищет новый повод избавиться от меня. — И ем очень мало.
Потом Старик обвел взглядом мои руки, покрытые ссадинами, царапины на лице, расшатавшийся зуб, который я то и дело ощупывал кончиком языка.
— Так ты попал в ураган?
Я кивнул и снова, потрогал зуб.
— Если хочешь, чтобы он вывалился, продолжай в том же духе.
Я мгновенно перестал.
— А на лице у тебя струпья тоже после урагана, а?
Я кивнул.
— А по-моему, тут рана постарее. На вид будто пулей задело.
Отвечать на это я не стал: Старик явно был из тех, кто в момент из тебя правду вытащит, только дай крохотный шанс, а я не был готов рассказывать, как все было на самом деле.
— А звать тебя как, сынок?
В голове у меня продолжала крутиться его последняя фраза — «будто пулей задело», и я отрезал:
— Никакой я вам не сынок! — А потом, проглотив ярость, вдруг полыхнувшую внутри, добавил: — Сэр.
Теперь Старик смотрел на меня, точно на призовую свинью на аукционе. Так что я расправил плечи и ответил как полагается:
— Меня зовут Вудро Уилсон Никель. Можно просто Вуди.
Он покосился на меня и хохотнул:
— Тебя правда зовут Вуди Никель?
— Не пойму, что тут смешного, — проворчал я. Но отчего-то мой ответ его успокоил.
— А я Райли Джонс, — представился он. — Можно просто мистер Джонс. — А потом он высунул локоть в открытое окно и начал давать мне указания по переправке жирафов. — В общем, так. Слушай. Мы делаем остановку раз в три часа, чтобы они отдохнули. Находим деревья, поднимаем крышу, чтобы наши красавцы могли размять шею и полакомиться листочками, и никуда не уходим, пока они не начнут жевать жвачку. Делаем привал утром, днем и ночью, чтобы покормить их и напоить, даже если нас задержат городские зеваки. Пока едем, периодически проверяем, как они там. Они могут в любую секунду голову в окно высунуть, если оно не заперто. Так что следи за дорогой: что у нас по бокам и сверху. Если хоть один из наших красавцев ударится из-за тебя головой, ты мигом в канаве окажешься. Чтобы можно было въехать в туннель, нам нужен зазор высотой по меньшей мере в двенадцать футов и восемь дюймов, так что на подъезде не спеши. Разгоняться больше сорока в час нельзя, к черту ситуацию на дороге. Словом, следи за скоростью и за животными. Понял?
Я кивнул, и он умолк. Мне бы тоже последовать его примеру, но, поглядев в зеркало заднего вида, я увидел на подставке ружье — оно торчало как раз за нашими головами.
— А вы правда пристрелили бы тех проходимцев? — спросил я неожиданно даже для самого себя.
— Если б понадобилось, — ответил он до того быстро, что мне даже стало не по себе. — Хотя снайпер из меня так себе.
Я выдержал паузу.
— То есть…
