вне моей компетенции, — сухо ответил Эккерт.
— Это понятно… — Деспотули медленно закрыл свой портфель. — И все же я думаю, Германия должна помочь нам освободить Россию от большевизма. Вы сейчас — самая реальная сила в Европе. И вас ведет великий гений фюрера… И мы, сколько есть у нас сил, мы поможем вам! Я недавно встречался с его превосходительством генералом Шкуро. Он сказал мне, что, если бы вы начали войну с Россией, он немедленно выехал бы туда и сформировал бы из преданного ему казачества добровольческую армию. Вы не знаете, что значит имя генерала Шкуро для казаков Дона и Кубани… Это не то, что имена банкротов Деникина и Врангеля. Стоит генералу появиться в Ростове или Екатеринодаре — он получит в свое распоряжение тысячи добровольцев. Вот что такое популярность, господин советник…
Эккерт глядел в окно. Мелькали куцые рощицы с выстриженными газонами травы, дорожные плакаты, призывавшие молодежь вступать в ряды СС. Окруженные высокими изгородями и рядами колючей проволок» дымили короткими трубами мастерские мелких владельцев, срочно переоборудованные для выпуска военной продукции. У одного из поворотов в лес стояла группа полицейских. Идущие впереди машины затормозили и нырнули на еле видимый проселок, загороженный полосатым шлагбаумом. Проехали еще несколько километров, и из-за песчаного бугра показались крыши нескольких домиков. Мимо застывших часовых машины скользнули к крайнему домику, почти нависшему над глубокой затуманенной долиной. Шофер выскочил и распахнул дверцу перед пассажирами.
Эккерт вышел, щурясь от яркого солнца. Бурые с желтыми пятнами прошлогодней листвы леса опоясывали долину. Внизу, на дне ее, видимо, были когда-то лесопосадки. Теперь вся земля здесь была изрыта круглыми воронками, и только кое-где чудом уцелевшие после взрывов бомб и снарядов серыми полосками темнели на желтом песке кучки молодых деревьев.
К Эккерту подошел гауптман Стоковски. Сухо поклонившись, сказал:
— Идемте, господин советник. Сейчас здесь покажут свое искусство ребята полковника Эмбаха. Русские уже на веранде.
Эккерт почувствовал, что его дыхание сбилось с привычного ритма. Будто кто-то невидимый на секунду взял и прикрыл ему рот и нос. Сердце застучало сильнее, глуше. Он молча шел за Стоковски, рядом еле поспевал Деспотули и шептал советнику почти в самое ухо:
— Вот тот, молодой, в очках, — инженер Михайлов. А Кочетков левее, с биноклем в руках… Вот видите, он совершенно лысый.
Стоковски что-то шепнул переводчику. Тот мельком глянул на Эккерта, обратился к русским:
— Господа… Разрешите вас познакомить с представителем рейхсмаршала Геринга господином советником Эккертом. Господин советник просит прощения за опоздание.
Все русские были в штатских костюмах. Переводчик шел рядом с Эккертом и представлял их:
— Господин Уваров… господин Эккерт. Господин Михайлов… господин Эккерт. Господин Клименко… господин Эккерт…
Эккерт почти автоматически наклонял голову. Он, не отрываясь, глядел в лицо невысокого человека в темном костюме, с неумело завязанным галстуком, седоватыми бровями и гладкой, совершенно лысой головой. Человек тоже глядел на него, и в глазах его росло нескрываемое удивление, будто он увидел что-то совершенно необычное. Так продолжалось несколько секунд, потом человек, видимо, взял себя в руки и обратился с каким-то вопросом к Вилли Мессершмитту, высокому, худому, небрежно одетому, постоянно вертящему в руках проспекты своей фирмы, отпечатанные на самой лучшей канадской бумаге.
Переводчик подошел к лысому. Тот медленно повернулся лицом к Эккерту.
— Кочетков, — опережая переводчика, сказал он. — Кочетков… Вы про меня, конечно, слыхали… — добавил он, и его глаза были спокойны.
Эккерт вопросительно глянул на переводчика. Тот перевел слова русского генерала.
— Да, — сказал Эккерт. — Мы с вами незнакомы, но я слышал о ваших подвигах в Испании.
Генерал пожал плечами.
— На земле так много мест, где человеку так и не приходится побывать, — равнодушно сказал он. — Испания относится к числу мест, где мне до сих пор не пришлось путешествовать. А очень хотелось бы там побывать… — И к Вилли Мессершмитту: — Итак, сейчас мы увидим стрельбу по наземным целям. Не так ли?
Личный переводчик зашептал Мессершмитту на ухо. Тот закивал головой.
— Да-да. Первым пойдет полковник Эмбах, вы его помните, господин генерал, я знакомил его с вами вчера. После стрельб он приедет сюда. Он летает на машине под номером тринадцать. Он не суеверный человек. Полковник воевал добровольцем на стороне генерала Франко и сбил восемь самолетов противника. На его машине в Испании тоже был тринадцатый номер. Говорят, враги бросались в разные стороны, когда он взлетал. О-о-о! Эмбах, Удет, Мельдерс — это славные имена. Лучшие летчики Германии. А что поделывает ваш ас господин… Чкалов?
— Он погиб, — коротко ответил Кочетков.
— Жаль, очень жаль. — Мессершмитт сокрушенно покачал головой.
Эккерт стоял невдалеке от Кочеткова. Да, постарел комбриг. Но глаза остались теми же, строгими, испытующими. Только морщинки змейками разбежались под глазами. Конечно же он узнал в Эккерте бывшего своего комиссара… Узнал. И голос дрогнул, когда он протянул руку.
Встреча через двадцать лет… Голову можно потерять от такого. Как тесен мир…
На веранде молчали. Из-за леса взлетели две красные ракеты. Послышался гул моторов. Все приникли к биноклям. Тройка Ме-109 вынырнула из-за вершин деревьев и взметнулась к облакам. Грохот моторов сотряс небо. Самолеты взбирались все выше и выше, описывая крутые петли. Вот один из них, накренившись, сорвался в пикирование и понесся к земле. Мелькнули скошенные крылья, и дробной скороговоркой застучали пулеметы. На земле, в долине, вспыхнуло змейкой и запылало пламя. Самолет с ревом прошел над самой крышей домика и ушел в высоту.
Пошел в пикирование второй. Снова грохот мотора, треск пулеметов и новый взрыв пламени. Оставался последний.
Мессершмитт что-то шепнул переводчику. Тот по-русски сказал Кочеткову:
— Господин генерал… Сейчас пойдет в пике полковник Эмбах.
На веранде зашевелились. Кочетков не отрывался от бинокля. Одинокий самолет карабкался все выше и выше. Вот он забрался к самым дальним облачкам и вдруг сорвался вниз. Он начал описывать «мертвую петлю». Все ниже и ниже опускался он, переворачиваясь с крыла на крыло и вдруг, взревев мотором, бросился вниз. Никто не смог уловить тот момент, когда он из падения перешел в пикирование… Стук пулеметов — и в долине пылает третий костер.
На веранде заговорили оживленно и весело. Кочетков глянул в лицо Мессершмитту и спокойно улыбнулся.
— Хороший летчик полковник Змбах… Но и в нашей армии найдется немало таких пилотов… Уверяю вас… Вот машина у вас хороша. Но ничего, и наши конструкторы тоже работают.
Мессершмитт развел руками.
Стали усаживаться в машины. Стоковски подошел к Эккерту.
— Я сказал, чтобы русского генерала посадили вместе с вами и переводчиком. Я тоже буду рядом… Постарайтесь завести разговор о новых машинах, которые созданы
