бы меня ни учил. Грифон пытался, но я просто… не могу. Для меня буквально невозможно вытеснить его из своего сознания.
Нокс пожимает плечами, его лицо почти не меняется. — Это потому, что ты слишком эмоциональна по отношению к нему. Твой разум всегда склоняется в его сторону из-за твоей связи с ним. Если ты сможешь контролировать свои эмоции, то сможешь держать его подальше.
Я не чувствую себя оскорбленной тем, что он говорит, в основном потому, что в его словах нет обвинения или яда, в кои-то веки, но есть также часть меня, которая не хочет ничего делать с моими эмоциями по отношению к моему Привязанному.
— Я не говорю тебе прекратить испытывать к нему чувства. Я просто говорю, что если ты сможешь лучше контролировать эмоции в пылу момента, то сможешь иметь немного больше личного пространства.
Я киваю, медленно придвигаясь ближе к нему и наслаждаясь его теплом даже без соприкосновения наших тел. Когда он лежит рядом со мной вот так, это похоже на то, что мы наконец-то можем обрести гнездышко, в котором нам обоим было отказано из-за его травмы. Мои узы невероятно самодовольны тем, что у нас наконец-то появилась возможность просто впитывать друг друга.
— Не то чтобы я возражала против его присутствия. Скорее, я боюсь ненароком нарушить личное пространство других своих Связных, — медленно произношу я, тщательно продумывая свои слова, хотя уже начинаю расслабляться из-за случайных промахов.
Нокс медленно кивает. — Я бы предпочел, чтобы Грифон не знал всех мельчайших подробностей того, что было между нами.
Мои щеки пылают, и хотя я знаю, что он, вероятно, имеет в виду связь душ и разделение каждого момента нашей жизни, какая-то часть меня не может перестать думать о нашей Связи, о том, как его узы взяли верх и поцеловали меня, как будто я принадлежу им.
Это было так же прекрасно, как и недавний секс, только между нами двумя. Столько различий, но оба раза были идеальны в моих глазах.
— Слушай, что я тебе говорю, Олеандр, и делай в точности, как я говорю. Я знаю, что ты сможешь сделать это; ты сможешь сделать все, что захочешь.
Глава 6
Грифон
Заснуть после того, как Оли и Нокс исчезли из ее комнаты, практически невозможно. Когда я просыпаюсь на следующее утро, мне кажется, что моя голова полна воздуха и ничего больше.
Я лежу с минуту, глядя на некрашеный потолок своей полузаконченной комнаты, пока собираюсь с мыслями.
Есть много причин, по которым мне не хочется двигаться прямо сейчас.
Когда я оказываюсь в опасной близости от опоздания, я направляюсь обратно в комнату Оли, в единственный работающий душ в доме, чтобы подготовиться к утренней смене в учебном центре Так.
Из-за отсутствия моей Привязанной у меня под кожей появляется зуд, тот же самый, который я ощущал, когда проснулся в кресле и обнаружил, что они оба исчезли. Как бы мне ни хотелось, чтобы они разобрались во всем, чтобы Нокс смирился с тем, что они связаны друг с другом, независимо от его чувств по этому поводу, большая часть меня все еще желает просто обнять ее и быть успокоенным ровным биением ее сердца.
Момент, когда она вернула душу Нокса обратно в его тело и забрала с собой свою, начав процесс соединения душ и сделав то, что было необходимо для спасения его жизни, был самым ужасающим опытом в моей жизни.
И я никогда не хотел бы пережить его снова.
Я почувствовал, когда ее тело начало отключаться. Почувствовал, как ее сердце замедлилось до остановки, а дыхание стало поверхностным, поскольку в ее теле больше не было жизненной эссенции. Мы все почувствовали это, будучи ее Привязанными, но что-то в моей способности читать ее и подключаться к ее разуму превратило всю ситуацию в кошмар наяву, который, я уверен, будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.
Я моюсь в два раза дольше, чем обычно, пытаясь смыть с себя воспоминания. Последние несколько дней, пока наша группа разбиралась со смертью и последующим воскрешением Нокса, я почти не утруждал себя принятием душа, так что в этот раз стараюсь сделать это как следует. Моя голова находится под горячей струей воды, поэтому я не слышу ее приближения, пока дверь душа не открывается и Оли не проскальзывает внутрь ко мне.
Я не привык, чтобы она была инициатором, обычно это я требую ее времени, ее пространства и ее присутствия, однако я уверен, что моя тоска по ней взывала к ее узам, как сирена, что-то, что она не могла игнорировать. Какой бы усталой и изможденной она ни выглядела, я не могу чувствовать себя виноватым из-за этого.
Она жива, и она здесь.
— Ты же не собираешься теперь так странно ко мне относиться? — говорит Оли со своим обычным нахальством. Все, что я могу делать, это смотреть на нее с чувством благоговения и восхищения целую минуту.
Я усмехаюсь ей и хватаю ее, притягивая к себе, чтобы почувствовать каждый мягкий и совершенный дюйм ее тела на твердой поверхности своей груди. — Практически уверен, что ты обещала мне, что перестанешь убегать навстречу собственной смерти, так что мне позволено быть настолько странным, насколько я захочу.
Она насмехается надо мной в ответ и делает то маленькое извивающееся движение, которое сводит меня с ума. — Не было никакого бега, чтобы ты знал. Все было очень пассивно, со многими размышлениями. Если я могу делать это лежа, не думаю, что это считается.
Мне вроде как хочется встряхнуть ее, но я также не хочу разозлить ее и заставить уйти отсюда. Поэтому вместо этого я обхватываю руками ее бедра и поднимаю, наслаждаясь небольшим визгом, который срывается с ее губ, когда она обхватывает ногами мою талию.
— Хватит пытаться уйти в мир иной раньше времени, Привязанная. Можем ли мы просто иметь несколько недель, когда ты не пытаешься умереть и убить нас всех вместе с собой? Потому что у меня было целых пять минут, чтобы узнать, на что похожа жизнь без биения твоего сердца.
Она вздыхает, как будто я сделал ей какое-то романтическое признание, а не просто выложил чистую правду, а затем зарывается головой в мою шею. Как бы сильно мне ни хотелось прижать ее спиной к кафелю и трахнуть у стены этой душевой кабинки, что я уже делал по меньшей мере дюжину раз, но мне никогда не будет достаточно, я уже опаздываю на утреннюю смену и уже знаю, кто ждет
