Бо́льшую часть человеческой истории долгая жизнь считалась даром божьим. До старости доживали немногие. Например, в Корее вплоть до первой половины XX в. 60-летие считалось таким редким событием, что его отмечали всей деревней. Не прошло и двадцати лет, – одно поколение! – и пышные празднования 60-летних юбилеев стали редкостью. Многие начали устраивать большое торжество на свое 70-летие.
Сегодня все меньше людей закатывают пир на весь мир даже по случаю 70-летней годовщины. Мы все больше привыкаем к новообретенному долгожительству и надеемся скоро переступить 100-летний порог. Честно говоря, реальность не столь оптимистична: как оказалось, с долгой жизнью связаны серьезные проблемы. Прежде всего тревогу вызывает увеличение числа все более старых и нездоровых людей. В глубине души мы сознаем, что, хотя и проживем дольше, в старости уже не будем такими же крепкими, как в молодости. Слова «Когда нам стукнет 99, давай повеселимся, как это было в 1999»[13] – не наполняют нас сладостной надеждой, это, скорее, крик души, поскольку понятно, что к концу столь долгой жизни мы неизбежно одряхлеем. Тревога, связанная со старением, не ограничивается здоровьем – у нее есть и социально-экономические причины, поэтому программа Medicare[14] и вопросы пенсионного обеспечения вызывают острую полемику.
При всех очевидных недостатках долгожительства не странно ли, что мы вообще стали жить дольше? Или мы упускаем какой-то аспект долголетия человека?
Появление долгожительства
Удлинение человеческой жизни отчасти объясняется достижениями современной медицины, снизившей смертность. Еще в начале XX в. рождаемость и смертность были относительно высокими (много людей рождалось и много умирало до достижения преклонного возраста), что сокращало среднюю продолжительность жизни. К середине XX в. смертность уменьшилась благодаря успехам медицины, однако рождаемость оставалась высокой. Продолжительность жизни многих новорожденных не превышала нескольких месяцев. В традиционной корейской культуре не принято было поздравлять женщин с беременностью и даже праздновать рождение ребенка. Многие семьи ждали, пока младенцу исполнится три месяца, и лишь тогда проводили в честь его появления на свет церемонию под названием «пэкиль» («сто дней»). Откладывание празднования рождения можно найти в истории многих культур и обществ по всему миру, в том числе в Нигерии, Японии, Тонга и на Гавайях, где поводом для большого торжества является первая, третья или пятая годовщина появления на свет, а не оно само.
Дело в том, что до недавнего времени многие дети не доживали до своего первого дня рождения. В жизни нас подстерегает несколько периодов повышенного риска смерти. Смертность возрастает при отлучении от груди, независимо от возраста в этот момент, который определяется культурой. Когда ребенок переходит на другое питание, он становится уязвимым для целого спектра заболеваний пищевого происхождения. После преодоления этого опасного периода смертность снова увеличивается в 16−18 лет, когда завершается соматическое развитие (рост тела). После этого молодые женщины сталкиваются с повышенной смертностью из-за рисков, связанных с беременностью и родами, а молодые мужчины – из-за несчастных случаев. В среднем возрасте наблюдается очередной пик смертности преимущественно вследствие болезней.
У людей на жизненном пути много раз происходят всплески и спады риска смерти. Увеличение средней продолжительности жизни означает, что этот риск переживает больше людей – сейчас меньше катастроф и войн, больше болезней стали излечимыми, меньше смертей случается в результате осложнений беременности и родов и т. д. Когда эти препятствия для долгожительства были сведены к минимуму и пока рождаемость оставалась высокой, численность населения росла, резко увеличившись к концу XX в. Но потом жители промышленно развитых стран стали рожать меньше детей; в конце концов вероятность того, что имеющиеся дети достигнут совершеннолетия, чрезвычайно возросла. Впервые в истории человечества в большинстве развитых стран наблюдается крайне низкая рождаемость и крайне низкая смертность. Перед нами новый феномен – рост доли престарелого населения. При рассмотрении в этом ключе долгожительство человека оказывается прямым следствием технического прогресса.
Дело, однако, не только в достижениях современной цивилизации. Количество стариков выросло задолго до появления оседлых обществ. Более того, мы знаем, что долголетие отчасти наследуется: долгожители, как правило, происходят из семей долгожителей. Известно, что за него отвечает ряд специфических генов. Означает ли это, что долгожительство обеспечивает эволюционное преимущество?
На интуитивном уровне долголетие вроде бы не несет очевидных преимуществ. Чтобы признак был «эволюционно выгодным», он должен способствовать увеличению численности потомства, иными словами, размножению. У женщин менопауза, или репродуктивное старение, происходит примерно в 50 лет. Естественный цикл овуляции прекращается, забеременеть и родить ребенка становится невозможно. Поскольку эволюционный успех напрямую связан с репродуктивным успехом, кажется, нет эволюционного смысла в долгой жизни после менопаузы, поскольку беременность и деторождение уже недоступны. Большинство женских особей в животном мире сохраняют репродуктивную способность до конца жизни, немногие, достигающие менопаузы, живут после этого недолго. В отличие от этого, женщины продолжают вести активную, полноценную жизнь как минимум 10−15 лет после менопаузы[15]. Поскольку ожидаемая продолжительность жизни корейских женщин в 2017 г. оценивалась в 90 лет, у них есть все возможности прожить еще 40 лет после менопаузы. С точки зрения средней продолжительности жизни млекопитающих это настоящее чудо.
Чтобы раскрыть тайну долголетия человека, антрополог Кирстен Хоукс из Университета Юты выдвинула в 1989 г. «гипотезу бабушек», согласно которой престарелые, особенно женщины после менопаузы, способствуют выживанию своих генов, не рожая, а помогая заботиться о младших членах семьи. Этот механизм позволяет бабушкам и дедушкам обеспечить сохранение своих генов в следующих поколениях. А раз так, то естественный отбор должен благоприятствовать бабушкам, живущим долгой и полноценной жизнью по завершении репродуктивного возраста.
