ведомства Российской Федерации и днем, и ночью, и в будни, и в праздники стекались от систем наблюдения, включая агентурную и спутниковую, актуальные данные о военно-политической обстановке в мире.
Под ярким светом потолочных ламп два десятка операторов-офицеров в просторном зале трудились над анализом обстановки в мире. Нестройный шум тихих голосов сливался с тарахтением кондиционеров и щелканьем клавиш ноутбуков в ровный, привычный рабочий гул. На высоте второго этажа над залом с операторами полукольцом шли галереи для наблюдателей и приглашенных, с пустыми креслами. Подполковник Лосев, не отводя взгляда от монитора, откинулся в кресле и вежливо прикрыл рукой зевок. Скоро начнет светать, а там и домой пора. Кофе, сигарета и спать до обеда!
На видеостене напротив входа в зал неторопливо плыл над разноцветными отметками военных баз, своих – зеленых, красных – партнеров, над эскадрами, на просторах морей и океанов, над медленно ползущими крылатыми значками носителей ядерного оружия, десяток синих отметок – инопланетная эскадра на орбите. С недавних пор в обязанности операторов добавили отслеживание обстановки вокруг упорно молчащих пришельцев.
– Сергей, – обратился к товарищу за соседним столом, – водичка не осталась?
Тот, не отрывая взгляд от экрана компьютера, пошарил в глубине стола, через миг появилась пластиковая бутылка с водой.
Лосев протянул руку, но краем глаза увидел, как на мониторе что-то мелькнуло, заставив перевести взгляд.
Несколько десятков огненно-красных значков отделились от инопланетных кораблей. На ходу собираясь в три плотные группы, начали снижаться.
– Постой, кажется, инопланетные гости наконец-то зашевелились.
Офицер действовал точно по инструкции, и только мелкие суетливые движения да возбужденный взор выдавали нешуточное волнение.
Еще через пару минут все стало окончательно ясно. Три группы воздушно-космических аппаратов стремительно снижались над территорией севера Сибири, над Аляской и северной Канадой. Коротко взревел ревун, превращая рабочую обстановку центра в нечто похожее на лихорадочную атмосферу офиса крупной компании в дни аврала, когда всесильный директор настропалил сотрудников так, что они готовы вкалывать, не обращая внимания на мелочи, типа окончания рабочего дня. А еще через минуту зазвенели «тревожные» телефоны в спальнях у министра обороны и президента страны.
* * *
Привычно клацнул, присоединяясь, ОРК[18], потом Сергей Соколов присоединил замки подвесной системы. Поерзал в кресле, устроился поудобнее и произнес в микрофон:
– К полету готов!
Его немного потряхивало. Сирию и украинскую кампанию он не застал, а меньше года офицерской службы никак не давали зачислить себя в опытные летчики. Вместе с ведущим капитаном Фроловым он был на боевом дежурстве, когда эскадрилью подняли по боевой тревоге, поэтому первым вылетело их звено. Навстречу врагу? Кто его знает… но точно недружественно настроенным инопланетянам. А еще нервировало и даже немного пугало то, что раз они сумели преодолеть межзвездную бездну, значит, и технологии у них развиты будь здоров. Это значит… Да ничего это не значит. Война – это смерть, это он помнил еще из детских воспоминаний, но офицер – это когда живешь для других. На борту боевые ракеты и есть боевая задача, и ее он будет выполнять лучше всех, чего бы это ему ни стоило!
Поворот ручки. Медленно опустился фонарь, отсекая от вечных шумов аэродрома и ночного морозца. Стало не до рефлексий, привычная работа помогла отвлечься, почти забыть о страхах и хлопотах.
– Добро на запуск! – прозвучал в наушниках простуженный голос техника самолета.
Придирчивый взгляд молодого летчика вновь обежал датчики и жидкокристаллические дисплеи приборной доски – вроде все нормально. Летчик сдвинул РУД[19] вперед, на упор малого газа и нажал кнопку запуска. Где-то во внутренностях самолета форсунки щедро впрыснули топливо в турбины, молнией проскочила искра… За хвостом самолета гулко полыхнуло. Почти неслышно в кабине заревели реактивные двигатели. Привычная периодичность проверки, переговоры с техником и наконец выход на связь с РП[20]:
– «Северный», я – «Гагара-4», разрешите вылет, – волнуясь, остро выгнул бровь.
– «Гагара-4», я – «Северный», – разрешаю. Ветер встречный, два метра в секунду. Отход курсом двести семьдесят, набор высоты до двух тысяч метров, – прозвучал в наушниках летного шлема слегка встревоженный голос майора Дедова, сегодняшнего РП.
– Принял, конец связи.
Техник отцепил провод, соединяющий его с бортом, и отбежал в сторону, взлетела к потолку левая рука с чеками катапультных кресел. Потом, разрешая вырулить из капонира, правой указал вперед.
Летчик отпустил гашетку тормозов, а левая рука привычно передвинула вперед ручку управления двигателем.
Су-30 дернулся, выехал из капонира. Навстречу понеслась серая рулежная дорожка, через несколько секунд сменилась длинным полотном взлетно-посадочной полосы, подсвеченной тусклыми фонарями сигнальных огней. Мчались, вились с ветром тучи, закрывая луну и звезды, словно угрожали. Погоди, самонадеянный человечишка, разразимся снегом и метелью, как будешь лететь? Далеко впереди светилась огнями вышка руководителя полетов, напротив световые пики прожекторов выхватывали тонкий крест на куполе маленького храма. В памяти на миг всплыли родные места. Мать посещала храм ежемесячно и частенько на службы брала с собой маленького Сергея. Тогда было все хорошо. Еще никто не погиб. Воспоминания всколыхнули где-то глубоко в душе что-то родное, теплое. Он сглотнул тягучую слюну и отвернулся. У сияющего огнями терминала белели два гражданских МС-21. Аэропорт был совместного пользования – военно-гражданский – содержать два аэродрома для небольшого поселка было слишком дорого, и военный использовали и для гражданских нужд. Без авиации на Крайнем Севере никуда: вахтовиков поменять, привезти срочные грузы, которые не доставили во время краткой летней навигации, да и просто улететь на Большую землю в отпуск или еще по какой нужде.
Еще дальше россыпью светлячков – огоньки поселка Новосеверный. В угольном небе промелькнули огненные струи от выхлопа взлетевшего немного раньше самолета ведущего капитана Фролова, сверкнули капельками цвета крови, отразившись от заснеженного поля.
Огни сигнальных фонарей взлетно-посадочной полосы стремительно рванули навстречу, превратились в две сверкающие полосы. Двухместный многоцелевой истребитель Су-30 словно пуля несся по бетону. Несколько мгновений, и фонари пропали позади и далеко внизу. Самолет плавно потянуло вверх, в ночное, мрачное небо.
Вокруг непроницаемая темнота северной ночи, ни одна звездочка не пробивалась сквозь плотный облачный покров. Лишь далеко впереди горел яркий выхлоп самолета ведущего, да огоньки многочисленных приборов на панели разгоняли тьму в кабине, успокаивая. Чувства обманывали, уверяя, что самолет не движется. Только многофункциональный дисплей с радиолокационной картой местности с тактической схемой доказывал, что самолет не влип в пространство, как муха в янтарь, а стремительно глотал километры пути.
В наушниках прозвучал голос руководителя полета. Передав новый курс и высоту, совсем не по-уставному сообщил, что пришельцы не отвечают на вызовы, и приказал атаковать нарушителей.
Кровь резко,
