Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 22
Мост сгорбился и погрузнел от легковесного снега. Третьяковка уснула. Руку оттягивал пакет. Маша осталась одна. Но одиночества больше не было. Она грела шары в ладонях, словно они были живые. Словно они могли отдавать тепло.
Тепло ранней весной – большая ценность.
Дома нанизала петли на пальцы, уронила шарики. Они пружинисто повисли, готовые двигаться, готовые крутиться.
Живые.
От пальцев по веревке вниз прошел электрический ток. Маша и сама не заметила, как повела плечами, крутанула запястьями, разминаясь. А потом перед глазами встал парень с горящими фитилями, огненные полукружья… Девчонки со светящимися палочками в руках… Маша накрутила веревки на ладони, подхватила шары, потренировала движения – плавно, в одном ритме, движения вперед, назад, в перекрестье. Не заметила, как шарики скользнули вниз, разматывая веревку. Как они замерли, ожидая движения. Оставалось всего лишь повторить то, что получалось только что. Натянулась веревка. Раз, два, свистнул воздух. В груди что-то знакомо защемило, затрепыхались под кожей бабочки. Мир поплыл, растворяясь в крутящем моменте. Шаг в сторону. Шарик задел кровать, сбив движение.
– Черт!
Маша выбежала в коридор, примерилась, заранее понимая, что между стенками слишком узкое пространство. На кухне – стол, стулья, посуда. Оставалась родительская комната. Маша ворвалась в нее. Шары выпали из ладоней, чуть подпрыгнули, спрашивая: «Ну? Когда же?» И она не заставила их долго ждать. Шары пошли по кругу вперед, синхронно, заставляя чувствовать их неизбывное желание оторваться и улететь. Шаг, еще, теперь назад.
Кажется, за окном чирикнула птичка. Маша на секунду отвлеклась. Шар потерял равномерность центробежного направления силы и скакнул в сторону. Дверца шкафа отозвалась недовольным гулом. А следом и веселым звоном.
Точка приложения силы была выбрана более чем удачно. В шкафу обрушилась полка, а вместе с ней коробка с праздничным сервизом.
Сначала Маша хотела выбросить осколки вместе с коробкой, но потом решила, что коробка, хоть и пустая, может полежать на своем месте, создавая видимость порядка.
– Папа! Мне нужно десять тысяч!
Самое сложное в этой просьбе было то, что ничего не хотелось объяснять. Пришлось бы слишком много и долго рассказывать, а Маша и сама кое-чего еще не понимала. А главное – самый страшный вопрос: «Зачем?» – мог остаться без ответа. Потому что на него можно было ответить только невинным: «Затем!» Других объяснений не было. Были чувства. Был восторг каждый раз, когда она вспоминала парня с горящими факелами на цепочках, вспоминала танец огня.
Глава 6
Танец огня
– Зачем? – все-таки спросил папа.
– А я могу тебе потом это сказать? Очень нужно. Для дела.
– Хорошего дела?
– Суперхорошего!
– Мама говорила, что к тебе приходила Алиса.
– Ну и что?
– Она маме не нравится.
– Маме и Олег не нравился.
– Но она же была права.
Так! Началась тотальная слежка. Это глюки, это к весне.
– Дашь?
– Ты мне потом все расскажешь?
– Я тебе покажу!
На следующий день Маша была в тренировочном зале.
Фрай кивнул, как старой приятельнице. Мелькнула еще пара неприветливых знакомых по площади лиц. Первые дни в зале было неуютно. Алиса появилась всего один раз, больше ее не было – не достала денег. У Маши тоже с деньгами было негусто. К тренировочным надо было докупать новые пои, утяжелять старые, что-то переделывать. Она заняла денег у Юльки и у Шульпякова. Глеб дал, сильно не вдаваясь в подробности. Мазурова сначала долго мучила вопросами.
– Чего у тебя там? – изнывала Юлька. – Новый парень?
Маша перебирала в голове имена и лица. Кого бы назвать «новым», чтобы Мазурова отстала? Фрая – неловко, он такой демонический, еще прочтет мысли – куда она потом денется? Сережку, с которым ее несколько раз поставили в пару, – глупо. Он маленький, лохматый и ушастый. После Олега все виделись неказистыми.
– Просто тренируюсь.
– Зачем? – Юлька искала концы, пыталась выведать первооснову.
– Нравится. – Маша щурилась, отрешенно смотрела в окно, а видела темную Болотную площадь, летающие огни, и бабочки у нее под кожей оживали. – Даже не знаю, как сказать. Отвлекает от грустных мыслей.
И улыбнулась, вспомнив про Алису.
Юлька позвонила, когда Маша шла к метро.
– Меня с собой возьми!
В вагоне молчали. Маша сама для себя пыталась ответить на вопрос подруги – и не могла. Почему ее тянет на площадь и в спортзал, почему она не может отвести глаз от пляшущего огня? Как объяснить, что от шариков по веревке к ее руке пробегает ток, когда она начинает жонглировать, когда понимает, что мимолетное движение меняет рисунок танца.
Шел дождь. Площадь была уныла. Фонтан затянут серой моросящей завесой. Памятник терялся в насморочном тумане. Пламя на фитилях шипело.
– Байда какая-то, – куталась Юлька в куртку, туже затягивала веревочки капюшона. – Чего под дождем-то торчать?
– Дождь огню не помеха, – бормотала Маша, борясь с непослушными шарами.
– В фокусники заделалась? Цирк-шапито?
Какая она сейчас была недовольная.
Слова подруги стекали с мокрой Машиной куртки, как морось с гладких мраморных боков фонтана. Ее спокойствие сейчас было непрошибаемо. После вчерашней тренировки побаливали запястья. Это неприятной занозинкой держалось в голове. А в остальном все было хорошо. Это было даже странно – с чего вдруг такая роскошь?
Мимо прошел Фрай. Не поздоровался. Юлька на него внимания не обратила. Ну и правильно. Меньше расспросов – крепче дружба.
– Да… – протянула Юлька. – Как психом была, так психом и осталась. Ладно, попрошу для тебя денег у своих, – согласилась наконец она. – Но только при условии, что ты мне больше ничего про это не рассказываешь. Вот ведь бредятина! Более скучного вечера у меня в жизни не было. За это завтра пойдешь со мной на дискач.
Сколько же она не была в клубе? Год, наверное. Они стояли в своем уголочке, переминались с ноги на ногу. Маша закрывала глаза, представляя, что вокруг Болотная площадь, что воздух полон звуками летящих пои.
– Классно танцуешь, – прошел за Машиной спиной Борисов.
Степанова усмехнулась. Грядут перемены! Что-то вот-вот должно произойти…
Она пыталась вспомнить минувшую осень, больной декабрь, знобкий январь – и ничего не всплывало. Только холод пробегал по спине. Но с пои в руках холод проходил. В детстве, когда прекращала игру в салки, кричала: «Чик-трак, я в домике» – и уже никто не имел права тебя коснуться. Так и пои возводили вокруг Маши домик-защиту. Никто не мог войти без спроса. Никто и не шел.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 22
