Виолетта неожиданно смутилась. Слишком уж точно и внезапно он сказал о ней. Будто знал наверняка, а не предполагал.
Эффект достигнут — Сэм понял, что можно перейти к главному.
— Я приходил сюда, когда хотел остаться наедине с собой, — так же доверительно сказал он. — Теперь я уезжаю и думаю, это место должно стать твоим.
Сэм чувствовал: Виолетта уже поверила, что он всё-таки понимал её и был на её стороне. Даже при том, что стала вдвое подозрительнее, чем обычно, она поверила.
Сэм думал, что будет сложнее. Видимо, Виолетта слишком нуждалась в хоть чьей-то поддержке.
Осознание этого переполняло его раздирающим сожалением. Ей пришлось пройти через слишком многое… Одной. Он оставил её ещё тогда, давно, и ради чего? Всё было пустым и бессмысленным. Грудь разрывало, хотелось кричать.
Сэм почти ненавидел себя за тот отъезд. Виолетта очень изменилась, но за сильной и очерствевшей девушкой всё ещё была добрая, чуткая и верящая в чудо. Он знал это, и сделает всё, чтобы пробить эту броню. Чтобы ей больше не пришлось обороняться под ней.
Его мысли вдруг прервал неожиданно изучающий, словно пробирающийся в душу; взгляд и прямой вопрос:
— Почему ты пил кровь того слуги?
Сэм замер. Виолетта словно предлагала ему дружбу со всей своей искренностью. И её глаза, и тон говорили об этом.
Она могла принять его, забыть всё, что было… Если только он откроется ей, ответит на вопрос.
Но как бы ни было заманчиво вот так неожиданно получить её расположение, Сэм не мог себе этого позволить. Не сейчас.
Понимание этого сводило с ума. Ему стоило больших усилий оставаться непреклонным.
— Только каплю, — равнодушно уточнил Сэм. Но не выдержал, заметив мелькнувшее разочарование в её взгляде: — Ты обязательно узнаешь, но не сейчас.
Конечно, она не поверила. Виолетта очень быстро погрузилась в привычную отрешённость. Максимально отстранилась от него.
У Сэма возникло мрачное ощущение, что этот барьер стал гораздо крепче, чем прежний.
— Я справлюсь. Но благодарю за участие. Этого места мне и вправду не хватало, — с вежливой отчуждённостью сообщила она, будто прощаясь.
Но хоть не отрицала — он не ошибся в предположениях. Виолетта была здесь пленницей и не скрывала этого от него.
Сэм больше не видел её глаз — она будто намеренно прятала от него лицо, безучастно озираясь вокруг.
Он чувствовал себя лишним. Весь её вид безмолвно кричал: сейчас Виолетта хотела бы остаться одна.
— Я рад, что хоть чем-то помог, — с сожалением сказал Сэм. Постояв немного рядом, он смотрел на неё, словно неподвижно замершую. — Ладно, мне пора показаться на глаза принцу, пока он не спохватился нашего совместного отсутствия.
На самом деле, вряд ли Фелиппе было до него дело после вчерашнего разговора. Но терять бдительность всё равно не стоило.
— Не говори ему, что я здесь, — неожиданно порывисто сказала Виолетта и повернулась к Сэму. Она смотрела ему в глаза. — Я хочу, чтобы хоть какое-то место в этом дворце было только моим…
Какой доверительный взгляд… Прежняя она снова показалась, и Сэм не мог оставаться равнодушным. Таких проникновенных моментов в его жизни было не так уж много. И все они связаны с ней.
Чёрт, да Виолетта практически повторила его слова о саде, проецируя их на себя. Это всё слишком.
— Не волнуйся об этом, — заверил Сэм, не сдержав тепла в голосе.
Виолетта явно уловила этот новый тон, и почему-то нахмурилась. Вздохнула, отступила на несколько шагов.
Всем своим видом она давала понять: то её безмолвное предложение дружбы было минутной слабостью. И больше не повторится.
— Я вернусь, — отчуждённо пообещала Виолетта так, словно это было единственным, что тревожило Сэма. — Я не собираюсь сбегать.
На всякий случай объяснив ей дорогу назад, Сэм поспешил уйти.
По пути он раздумывал. Похоже, план сработал: Виолетта сроднилась с этим местом, оно было ей нужно. А значит, обойдётся без лишних хлопот.
Прокрутив в голове их диалог в саду, Сэм нахмурился. Он поддавался эмоциям, а не разуму. К чему было так беспокоиться о призрачной надежде наладить отношения с Виолеттой?
И какой смысл переживать их отдаление? То, как она закрылась от него — сущий пустяк по сравнению с тем, что будет; когда он начнёт действовать. Сэм станет её новым врагом. Возможно, даже большим, чем Фелиппе.
Виолетта точно натерпится страху. Так что даже если сейчас Сэму удалось бы пробудить в ней что-то — это было бы ненадолго. А потерять, обретя; ещё хуже, чем не иметь. По крайней мере, для него, уже однажды упустившего её.
К чему было планировать такое пафосное торжество и до бесконечности выбирать наряд, украшения и причёску? Это сводило с ума.
К тому же, Сэм уехал. Виолетта до последнего дня его здесь нахождения не видела в нём поддержки, но теперь чувствовала: его не хватало. Как хоть кого-то, кто понимал её из окружавших неживых механизмов.
Кем бы ни был посыльный принца, его речь в саду была искренней. Это, конечно, не оправдывало его поведения и не отменяло злодеяний, в которых наверняка участвовал; но было бы проще, будь он сейчас рядом.
Впрочем, за всеми этими приготовлениями мысли о предстоящем браке даже перестали пугать. Хотелось лишь одного: скорее бы уже что-то началось и вывело её из этой суматохи. С Фелиппе Виолетта справится. Всё сделает, но не подведёт свой народ. И отомстит заодно.
В разгар этих мыслей Виолетта вдруг почувствовала, как в комнату зашёл принц. Не было нужды оборачиваться, чтобы знать — это он. Прислуга разом оставила хлопоты, почтительно удалившись.
Виолетта горько усмехнулась: эта реакция на Фелиппе стала привычной. Все так и стремились оставить их одних. Явно не обошлось без его приказа.
Он заявился без стука. Не в первый раз. В последнее время принц вообще изменился. Если раньше хотя бы было похоже, что он считался с её чувствами; то теперь весь его вид выражал нетерпение. Фелиппе даже говорил с ней по-другому. И смотрел так, будто она — его любимая, дорогая и нужная, но всё-таки вещь.
Совсем не такой взгляд, как тогда, возле библиотеки…
Это немного сбивало с толку. Перемены принца не давали сосредоточиваться на одном конкретном плане. Виолетте приходилось плыть по течению и вести себя по обстоятельствам. Это изматывало, но нельзя поддаваться страхам и слабостям. Она помнила это, и только так держалась.
Фелиппе смерил её долгим странным взглядом, в котором читалась необычная для него задумчивость. Виолетта молчала. Она оставит первую фразу за ним. Ведь иначе сложно понять, какую тактику выбрать на этот раз.
— Я всегда хотел обладать тобой, — сказал он, и она с трудом выдержала потемневший взгляд его и без того чёрных глаз. Да и слова не внушали оптимизма. — Хотел настолько, что не беспокоился ни о чём другом. Но теперь мне нужно знать.
