нами грандиозный заговор против студента-футболиста, и мотива я в упор не вижу.
— Но мы здесь, — перебил Богарт, — и будем изучать все аспекты. Все аспекты.
Миллиган, отнюдь не обрадованный этим, уставился в свои бумаги.
— Я поговорил с департаментом полиции. Большинство офицеров того периода уже в отставке, но с одним парнем, который тогда был на месте, я поговорил.
— И что он сказал? — спросил Богарт.
— Что до тех пор у них здесь убийств не было. Кражи, пропажи людей, пьяные драки, подростки, угонявшие машины ради забавы, и даже кто-то увел корову ради розыгрыша, — но это преступление потрясло город.
— Они вцепились в Мелвина Марса весьма крепко.
— Ну, улики были подавляющие, — глянул Миллиган на Декера.
— А что нам известно о его родителях? — спросил Декер. — Откуда Люсинда родом?
Миллиган пошелестел бумагами.
— Я не смог выяснить. Как и о ее муже, о ней почти ничего.
— Где она научилась шить? В полицейском рапорте говорится, что этим она отчасти зарабатывала на жизнь. И Марс сегодня это подтвердил.
Миллигану было трудновато сохранять серьезный вид.
— Шить? Вот уж точно не скажу.
— А еще она преподавала испанский, — добавил Декер.
— В Техасе много испаноязычных, — заметил Богарт.
— Но нам неизвестно, из Техаса ли она, — возразил Амос. — Ну, будь она латиноамериканка, я бы понял насчет языка. Но она была черной.
— Насколько мне известно, черные тоже могут научиться говорить по-испански, Декер, — изрек Миллиган. — И шить.
Эту реплику Амос мимо ушей пропускать не стал.
— В данный момент мы пускаемся в домыслы. Так что ради компенсации этого мы должны разбираться с вероятностями. Люсинда определенно должна была научиться шить и говорить по-испански. Я бы хотел знать, где и как.
— Ладно, если вы в самом деле считаете это важным, — уступил Миллиган. — Не стесняйтесь, можете узнать это сами.
— Я и собираюсь. Так она еще и работала в службе по уборке помещений?
— Да. Они занимались уборкой по всему городу.
— Занятая женщина… Никаких других семейных связей?
— Насколько мне удалось выяснить — нет. То же касается и ее мужа.
— И вам не кажется это странным? — полюбопытствовал Декер. — Чтобы у одного не было родни поблизости — еще куда ни шло, но чтобы у обоих?
— Это было давно, — тряхнул головой Миллиган. — Может, они переехали. Не все родом из громадных семей. Люди теряют друг друга при перетасовках. Единственное, что было в обоих незаурядного, так это их сын. О нем говорили очень много, даже до убийства. Парень был обалденным спортсменом. Какая потеря!
— Продолжайте раскапывать о Марсах, — велел Богарт.
Миллиган кивнул, но без особого энтузиазма.
— Их расстреляли картечью, а потом сожгли, — продолжал Декер. — Почему обоих?
— Если думаете, что ради затруднения идентификации, — ответил Миллиган, — то нет. Оба были однозначно идентифицированы по зубным картам.
— Тогда зачем? — не унимался Амос.
— Может, символический акт? — предположил Богарт. — Если это сделал Марс, он мог захотеть стереть их из своей жизни. И добиться этого с помощью сожжения — по крайней мере, по собственному мнению.
— Но затем у нас всплывает Чарльз Монтгомери, взявший все на себя, — отметил Декер. — Мне нужно поговорить с ним.
— Меры для этого приняты, — сообщил Богарт.
— Дом Марсов недалеко отсюда, — заметил Амос.
— Это верно. Он брошен. Наверное, никто не хотел жить там после случившегося.
— А мотель, где останавливался Марс? — уточнил Декер.
— Снесли, — сказал Миллиган. — Теперь там торговый центр.
— А дом Эллен Таннер?
— Стоит по-прежнему, но она давно съехала. Так что не представляю, что вы там найдете.
— Ну, потому люди и ищут, — ответил Декер. — Поехали.
Как только он вышел из комнаты, Миллиган положил ладонь Богарту на рукав.
— Сэр, быть может, дело Морильо было и не лучшим, но у нас папка набита другими, более многообещающими, чем это.
— На самом деле мы здесь только-только приступили, — отрезал Богарт.
— Вы очень верите в этого субъекта, — Миллиган убрал руку.
— Да, верю. Потому что он заслужил эту веру.
И Богарт вышел вслед за Декером.
Миллиган неохотно последовал его примеру.
Глава 14
Дом выглядел совсем потерянным посреди пустоши, заросшей кустами и деревьями с пышными кронами. Пожалуй, без мачете и не пробьешься.
Декер прокладывал себе путь, обходясь собственными руками и массой. Богарт и Миллиган следовали за ним по пятам.
Добравшись до провалившегося крыльца, они посмотрели на фасад. Над одним из окон верхнего этажа, забитых фанерой, по-прежнему были видны подпалины.
— Там тела и нашли, — отметил Декер, и Богарт кивнул в знак согласия.
— Надо смотреть, куда ступаешь, — предупредил Миллиган. — Не знаю, насколько дом сохранил конструктивную прочность.
Декер осторожно поставил ногу на крыльцо, избегая явно слабых мест. Дотянулся до передней двери и толкнул ее. Дверь не шелохнулась.
Амос навалился на нее своим массивным плечом, так что в конце концов дерево треснуло, и дверь распахнулась вовнутрь. Электричества, разумеется, не было — потому-то они и принесли с собой мощные фонари.
Интерьер оказался на диво незахламленным, хотя запах плесени и гнили ощущался повсюду.
Богарт зажал нос ладонью.
— Проклятье, не знаю даже, можно ли этим дышать.
Декер поглядел наверх.
— Крыша и окна выдержали. Потому-то внутри и нет мусора.
Он повел лучом фонаря по комнате, по мере продвижения мало-помалу озирая пространство.
Дом был невелик, и на осмотр первого этажа и гаража в пристройке много времени не потребовалось. Подвала не было, так что остался лишь второй этаж.
Как только Декер поставил ногу на первую ступеньку, у него в мозгу выскочил синий цвет — настолько внезапно, что он неправильно оценил высоту ступени и чуть не оступился. Миллиган подхватил его под руку:
— Вы в порядке?
Амос кивнул, хотя чувствовал себя отнюдь не в порядке.
Такой синий он испытал лишь тогда, когда увидел трупы всей семьи в своем старом доме. И всякий раз, когда посещал его с тех пор.
Цвет электрик. Он буквально ошарашивал все чувства Декера. Это нервировало, выводило его из себя.
«И мне надо лишь преодолеть это».
Амос быстро замигал, но каждый раз, открывая глаза, видел, что синий вспыхивает вновь.
«Синестезия уже не та, что была».
Он осторожно выбирал путь по шаткой лестнице, пока не добрался до верха.
Здесь было только две спальни — Марса и его родителей. У них спальня была общая.
Ступив в первую спальню, Декер заключил, что она принадлежала Марсу. Кровать была на месте, как и крошащиеся плакаты с певцами стиля ар-н-би Лютером Вэндроссом и Китом Суэтом. На другой стене висело подтверждение, что это не комната родителей, — лохмотья плакатов с супермоделями Наоми Кэмпбелл и Клаудией
