переросла в бойню.
— Друг. — Я поджимаю губы.
Понимание появляется в глазах Елены, несмотря на мою осмотрительность.
— О, — тихо говорит она. — Изабеллы… друг. — Она прикусывает нижнюю губу, на глаза наворачиваются слезы. — Ты позаботишься о ней, верно? Ты собираешься вернуть ее?
Ты позаботишься о ней. Что-то в этих словах, их невинность пробирает меня до глубины души, сказанные так, как будто это данность, что любой мужчина, лишивший ее сестру девственности, будет заботиться о ней. Абсолютная неточность этого, тот факт, что в мире так много мужчин, которым на все наплевать, заставляет мою душу болеть за миниатюрную, милую девушку, сидящую передо мной.
Рикардо слишком бережно относился к своим дочерям. Они не готовы к миру, в котором мы все живем.
— Я попытаюсь вернуть ее, — твердо говорю я Елене. — Я не хочу давать обещаний, которые не смогу сдержать. Я стараюсь не быть таким человеком. Но я сделаю все, что в моих силах, для твоей сестры.
Елена кивает, смахивая слезы, когда встает.
— Спасибо, — тихо говорит она, подходя ко мне и останавливаясь в нескольких шагах. Она младшая версия Изабеллы, немного ниже ростом, более миниатюрная, с мягкостью, которой нет у Изабеллы, но нет никаких сомнений в том, что они сестры. В этот момент я не могу сказать ей то, чего, я почти уверен, никто другой не говорил, что даже если я смогу вернуть Изабеллу, на самом деле я не привезу ее домой. Елена, возможно, больше никогда не увидит свою сестру.
— Я скучаю по ней, — тихо говорит она. — Пожалуйста, не позволяй ему удерживать ее.
А затем она протискивается мимо меня, выходит из комнаты и идет по коридору.
Я не должен заходить в комнату Изабеллы. Я не имею права там находиться. Но что-то влечет меня внутрь. Я не должен хотеть быть ближе к ней, я должен ненавидеть ее за то, что она сделала, за опасность и боль, которые связаны с моей связью с ней, но все, что я чувствую, это боль в груди, пробирающую до костей, распространяющуюся по мне и усиливающую мою боль. Чувство потери, которое, я надеялся, я никогда больше не почувствую. Я хочу знать, кто она, эта женщина, с которой я провел три ночи, которые я не хотел заканчивать. Кто такая Изабелла, а не Габриэла.
Ее кровать аккуратно заправлена, хотя, скорее всего, это сделали горничные, а не она сама. В комнате все аккуратно, за исключением книг, которые я вижу сложенными повсюду, у туалетного столика, у кровати, на полках, возле шкафа. Некоторые из них выглядят как учебники, но другие явно представляют собой романы: детективы, любовные романы, даже несколько книг в жанре фэнтези. Думаю, она любит читать, когда я беру в руки любовный роман на обложке, изображающий пирата и девушку, попавшую в шторм, и я сдерживаю смех. Она пришла ко мне в поисках приключений с негодяем, и это именно то, что она получила.
Это заставляет меня чувствовать себя немного менее сердитым, видя это, представляя, как ее мысли, должно быть, объединились в решение, которое привело ее в тот ужасный вечер. Я все еще чувствую холодный ожог от предательства, все еще хочу встряхнуть ее и спросить, о чем она думала, что делала. Я могу представить, как девушка выросшая на историях, с обещанием быть переданной злодею, могла бы искать способ сделать историю немного более самостоятельной.
Я откладываю книгу в сторону, замечая резную деревянную шкатулку на туалетном столике. Как и все остальное в комнате, я знаю, что не должен прикасаться к ней, не должен задерживаться, но я все равно подхожу к ней и поднимаю крышку. Рикардо, наверное, уже интересуется, где я нахожусь, но он может подождать еще немного.
Внутри ничего особенного. Нитка жемчуга, несколько комплектов серег, медаль святого на серебряном ожерелье, четки, нанизанные на сапфировые бусины. И там, среди прочих, примостился драгоценный камень топаз на золотой цепочке. Я тянусь к нему, и боль в моей груди снова пронзает ее. В гневе я подумал, что она, должно быть, выбросила его, посмеялась над таким маленьким глупым подарком, когда вернулась домой к своим драгоценностям и нарядам, но это было неправдой. Доказательство этого прямо передо мной, спрятанное там, где никто не найдет его и не спросит, откуда оно взялось, или не попытается отобрать у нее.
Я осторожно вынимаю ожерелье из шкатулки и кладу в карман, закрывая крышку. Я не могу точно сказать почему, за исключением того, что у меня в голове есть видение освобождения Изабеллы, доставки ее в Нью-Йорк и передачи ей ожерелья перед отъездом. Может быть, не совсем прощение, но способ сказать ей, что я все еще хочу помнить о том, что произошло между нами и что я хочу, чтобы она тоже это помнила.
Как будто я действительно мог когда-нибудь забыть.
Рикардо ждет в своем кабинете, когда я, наконец, спускаюсь, постукивая пальцами по столу.
— Что-то ты долго, — говорит он, когда я вхожу, нахмурив брови. Анхель беспокойно расхаживает рядом со столом, его лицо выглядит так, как будто он не спал, и на много лет старше своего реального возраста.
— В последнее время я двигаюсь не слишком быстро, — говорю я ему, указывая в свою сторону и в общем направлении остального тела. — Кстати, спасибо, что нашел кого-то, кто меня зашил.
— От тебя было бы мало пользы, если бы ты истекал кровью на земле, — ворчит Рикардо. — Сядешь? Или ты предпочитаешь стоять?
— Постоять это прекрасно. — Мысль о том, чтобы согнуть свое тело в каком-либо сложном движении, заставляет меня вздрагивать, и даже стоять кажется трудным.
— Группа моих людей ждет, чтобы отправиться с тобой на базу Диего, — говорит Рикардо, протягивая мне через стол мой пистолет и нож. — Я не собирался скрывать оружие от тебя, но подумал, что лучше придержать его, пока ты не проснешься.
— Кажется разумным. — Я беру пистолет, убираю его в кобуру и вкладываю нож в ножны. — Прошлой ночью он послал за мной киллеров. Их довольно много. Теперь они мертвы, но он так просто ее не отпустит.
— Я не ожидаю, что он это сделает. — Рикардо со вздохом опускается обратно на свое место. — Просто попробуй, Найл. Это все, о чем я прошу.
— О, я, конечно, собираюсь это сделать.
Собрать людей Рикардо и отправиться в путь не заняло много времени. Но когда мы приблизились к комплексу и его воротам, становится ясно, что что-то происходит. Я слышу крики, сердитый голос Диего и голос Изабеллы, перекрывающий все это.
В тот момент, когда я получаю представление о том, что происходит, становится ясно, что мы пришли сюда слишком поздно.
9
НАЙЛ
Крики
