За мной!
Все тут же подскочили, и если не побежали за мужиком, то точно стали бросаться вопросительными взглядами и ещё более вопросительными вопросами. Смирнов допил самогон, оставил пару монет и покинул кабак.
Последние лучи солнца с интересом следили за потерянным мужиком, оказавшимся в непростой ситуации. Путь назад ему преграждал высоченный забор. Путь вперёд ему загородила толпа сельчан, от которых он закрылся плачущей девушкой, чью шею щекотал нож.
— Отпусти девочку, и мы тебя пощадим! — зычным голосом рявкнул огромный богатырь с косматой золотой гривой, которая прикрывала постыдное клеймо на его лбу. Пригнувшись за телом девушки мужик кричал, время от времени переходя на визг:
— Разойдись! Разойдись! Я ей глотку вскрою! Со мной целая банда! Отпустите меня, а не то мы всех порешаем к чертям собачьим!
Толпа и богатырь робели.
— Селифан, ну сделай что-нибудь! — умоляла великана безутешная мать девочки. Богатырь только ещё больше хмурился, и под его взглядом мужик всё больше и больше сгибался за девушкой. Селифан попытался сделать шаг, но нож, танцующий канкан на шеи девушки завопил: «Куда прёшь! ЗАРЕЖУ!!!» Положение становилось всё более и более безысходным. Бандит нервничал всё сильнее.
— Свалили нахер! Зарежу суку! — визжал он.
— Кому сказал! Отпусти девочку! — ещё раз прикрикнул Селиван, но нож бандита вместо того, чтобы сдаться, принялся танцевать с ещё большим рвением, и уже пара капель крови вышли из шеи девушки, поглядеть на происходящее.
— Селифан, это не помогает, — вмешался старый сельчанин, — лучше делать, что он говорит.
— Постойте! — крикнул кто-то из толпы, — сейчас староста придёт! Он сможет дого…
Его слова утонули в грохоте. Пуля пробила доски и плоть. Чей-то вздох. Тела падают. Тишина.
— ОЙ! Убили! Убили! — завыла женщина.
— Кто стрелял?! Кто стрелял?! — зарычал Селифан.
Толпа засуетилась, раскричалась, кто-то куда побежал, кто-то попытался перелезть через забор, двое мужиков стали толкаться, пытаясь заглянуть в дырочку от пули, кто-то занялся телами, а человек с чужим именем бежал что есть мочи. Он бросился в лес, скрылся за кронами деревьев, обогнал посёлок, прокрался к кладбищенским воротам и, убедившись, что за ним нету погони, успокоился. Он сам запер ворота кладбища и уже собирался идти ложиться спать, но револьвер неприятно отдавливал карман, как надоедливый ребёнок, который будет висеть на тебе до тех пор, пока ты не потратишь на него своё драгоценное время. Человек с чужим именем тяжело вздохнул и достал револьвер. Оружие зашептало:
— Послушай, милый. Разве тебе не понравилось то, что мы с тобой сделали? Разве не приятно держать кого-то на мушке, как будто произнося приговор? Разве не приятно нажимать на курок, чувствовать, как механизм приходит в действие, как он предвещает приближение рока? Разве не приятно тонуть всем разумом в грохоте выстрела? Разве не приятно убивать? Подумай, сколько всего мы можем сделать, сколько проблем мы можем решить. Просто лёгкое движение пальцем и нет больше ни герра, ни Пса, ни Грэга. А вместо них есть деньги, припасы, свобода. А ещё есть патроны, сладкие, сладкие патрончики. Разве они невесело звенят в кармане? Ведь каждым патрончик — это одна решёная проблема. А их тут много. Я, конечно же, не хочу тебе указывать. Просто заметь, что нам бы этих патрончиков хватило бы, чтобы как следует повеселиться. Ведь нам на всех хватит, и даже для тебя останется. Давай же повеселимся перед концом!
— Врёшь, сука. Не будет конца, — покачал головой человек с чужим именем и вышвырнул револьвер.
Смирнов пошёл спать. Пёс сидел у стола и с умилением смотрел как герр пьёт чай. Вёрфлюхт наконец-то обхватил кружку с напитком и пригубил, но тут же выплюнул чай обратно в кружку и со злостью попытался поставить её, из-за чего кружка упала на стол, высыпав всё содержимое.
— Ты идиот! Ты нахрена столько сахара туда положил!? — закричал Вёрфлюхт.
— Чтоб вам по слаще было, — ответил Пёс с умилением.
— Эх, просто отведи меня в кабинет и уберись тут, — сказал уже уставший Вёрфлюхт и ушёл в сопровождении радостного раба, даже не заметив появления Смирнова. Александр Иванович наскрёб себе немного еды на кухне и улёгся спать.
Его разбудили пинками. Он вскочил и, ударившись головой об край стола, под которым он спал, опять улёгся.
— Осторожно, блин! Какой ты… тебя даже бить жалко! — Вадим махнул на него рукой.
— А что, уже вставать? — пробормотал Миша, потирая затылок.
— Да, рядов Кротов, генерал слёзно умоляет вас вылезти из-под стола. Без вас нам войну не выиграть, — ответил Вадим и, ещё раз его пнув, протянул ему револьвер, — армия с глубоким уважениями возвращает вам ваше боевого оружие. Наша рота счастлива, что вы решили просрать его именно у нас.
Миша с удивление взял из рук друга своё оружие.
— Откуда он? — спросил парень, потирая ещё заспанные глаза.
— Ты его просрал, придурок! Ты свой долг просрал! Ты товарищей просрал! Ты своё имя просрал! Ты лучшего друга просрал! Ты свою жизнь просрал! Ты всё просрал!!! — заорал Вадим. Позади Мишы что-то горело, и в треске пламени слышались отзвуки чей-то жизни.
— И что мне теперь делать? — спросил парень.
— Постарайся хотя бы револьвер больше не терять, — ответил старый друг, и всё сгорело.
А из праха одного дня восстал следующий. Грэг приволок им из посёлка два трупа. Пёс и Смирнов сначала похоронили одно тело, а второе решили закопать завтра. Уставший Смирнов вечером обошёл кладбище. И это обход привёл его к знакомой могиле. Человек с чужим именем долго смотрел на надгробие и прошептал:
— Заткнись.
Он развернулся и пошёл домой, но что-то неприятно оттягивало ему карман. Он пошарил там и вытащил револьвер.
— Здравствуй, милый, я вернулся к тебе. Ты скучал? — прошептало ему оружие. Человек с чужим именем вышвырнул револьвер за ограду и побежал в дом. Пёс уже накладывал ужин. Старик швырнул Смирнову какую-то бурду в миске и поднёс тарелку с бифштексом и пюре герру. Вёрфлюхт, еле как управляясь с вилкой, принялся за кушанье.
— Бифштекс пережарил, — пробурчал он.
— Я колбасы сейчас подам! — засуетился Пёс.
— Да сиди ты, и так поем, — махнул рукой Вёрфлюхт.
Смирнов проглотил свою бурду и лёг спать. Разбудил его револьвер, своим тихим шёпотом:
— Как спалось, милый? Хорошо ведь, да? Разве ты бы не хотел спать так вечно?
Смирнов вышвырнул оружие в окно.
После этого работник кладбища принялся за новый день. Расправившись с ним, Смирнов вновь обошёл кладбище. Он опять пришёл к знакомому надгробию. Он опять долго смотрел на него и прежде чем уйти сказал:
— Я не могу.
Вовремя ужина Пёс с ложки кормил герра манной кашей.
