ошибки в расчетах. На негнущихся ногах, Максим прошел за свой стол. Зиночка рванула было ставить чайник, но засомневалась в целесообразности своих действий и села на место. Я же взяла в руки папки с бумажными отчетами. Я всегда требовала, чтобы окончательный вариант отчета был распечатан и подписан исполнителем, прежде чем лечь на мой стол.
–Скажите, Максим Петрович, Вы сами смотрели эти отчеты? Прежде чем положить их на мой стол?
–Конечно, я все проверил.
–Значит здесь все верно?
–Естественно, мы с девочками старались все перепроверять по нескольку раз.– сидя в своем кожаном кресле, Максим стал чувствовать себя снова значительным. Весь его вид говорил: "Тебе надо – ты и проверяй!"
–Что ж, я даю вам с девочками ровно час времени, чтобы исправить все ошибки. В противном случае, боюсь даже предположить, что ждет нерадивого исполнителя.
Я показала глазами Максиму на папки с отчетами и демонстративно посмотрела на часы. Максим встал и забрал все папки. Мне было смешно наблюдать, как он пытался определить, что именно меня не устраивает. Я опять посмотрела на часы и он, просто бегом, раздал всем девочкам их папки, а сам сел за компьютер и уставился в таблицы. Максим относился к тем людям, для которых таблица из трех столбцов и восьми строк является дремучим лесом со страшилищами, трясинами и оврагами. А здесь было тридцать восемь столбцов и порядка трех тысяч строк. Раньше бы я его пожалела и показала, куда надо смотреть, но теперь… нет.
До обеда они работали как гребцы на галерах, а перед самым обедом в кабинет зашел наш директор в сопровождении двух своих замов и при всех поздравил меня с новым назначением. Пожал мне руку и вручил огромный букет цветов, а также сообщил, что мой кабинет готов и ждет меня уже полмесяца. После его ухода, в кабинете повисла просто мертвая тишина. На меня смотрело шесть пар глаз, с немым вопросом. Но я не стала никому ничего говорить, а лишь заметила тихим голосом:
–Итак? Где выверенные, как вы говорите, данные? Прошло уже три часа, а отчетов как не было, так и нет. Сколько можно ждать?
–Простите, Ольга Львовна, но обычно вы сама всегда исправляете неточности. Я даже не знаю, где их искать. – Максик томно посмотрел мне в глаза.
–Я два года убила своего драгоценного времени, обучая вас премудростям аудита. За это время любой неглупый человек научится улавливать неточности и несоответствия, особенно, если работает с цифрами ежедневно по восемь часов. Но, как я вижу, вы не в состоянии постичь эту науку, даже ее азы. Мне очень жаль. И все же я жду результат. Так и быть, до конца рабочего дня. Если не сделаете, придется задержаться.
Это, явно не входило в планы Максима, он стал надоедать девушкам. Они досадливо отмахивались. Как я и думала, те, кто сами делали отчет, быстро нашли свои неточности и стали их исправлять. А те, кто не погружался в работу, смотрели в свои данные и не знали, откуда что было взято.
Но еще больше я всех добила, когда в конце рабочего дня, позвонил Дым Дымыч. Он сидел внизу у проходной и ждал меня, чтобы пойти вместе домой. Я выписала ему пропуск и попросила подняться ко мне, чтобы не сидеть внизу в одиночестве. Когда он вошел в кабинет, девчонки, все как одна, заскрежетали от зависти зубами. Я это прекрасно видела. А Максим смотрел на него, как смотрят на свою смерть. Дым Дымыч поздоровался в своей манере и сел рядом со мной, заглядывая в монитор. По его взгляду я поняла, что эти цифры его не пугают. Он все прекрасно понял. Я заварила ему кофе и принесла печенье. К семи часам на мой стол лег первый отчет. Я бегло просмотрела его, подчеркнула в двух местах и вернула на доработку. Потом встала и сказала:
–Я пошла домой. Завтра, я последний раз приду в этот кабинет. Надеюсь, что все отчеты будут лежать на моем столе в полном порядке. Всем до свидания.
Мы с Дым Дымычем вышли.
–Круто ты их. Они явно не ожидали от тебя такого.
–Да. Они привыкли сдавать сырые материалы, я сама всегда все правила. А сегодня смотрю, они вообще все цифры взяли с потолка. Так обидно стало. Ну что? Зайдем в магазин и домой?
–Давай.
Уже три месяца я занималась новым для себя делом. Было интересно. По филиалу ползали слухи о моей "сущности". Теперь даже самые недоверчивые уверовали в мою силу грозной ведьмы. Кто до сих пор не верил в колдовство, теперь тоже шепотом сообщали слухи и быль, сопоставляли события, так или иначе связанные с моим именем. Меня это не сильно волновало. Даже хорошо, что они так думают. Зато боятся меня разочаровать. Работают. И славно.
Меня беспокоил Дым Дымыч. Он стал часто исчезать и надолго. Правда, всегда предупреждал, что не придет. Но без объяснений. На душе стали "скрести кошки". Я хорошо отдавала себе отчет, что уже не смогу без него, сломаюсь. Он ничего не обещал и ничего не просил. А я страдала, страдала как женщина. Впервые ко мне не протягивали руки, хотя раньше чужие загребущие ручонки так и тянулись к моей талии. Он никогда не шептал мне на ушко комплиментов, даже вслух не говорил. Неужели же я его совсем не интересую. Только как друг и все?
Вот и сейчас, я готовила ужин, а он мастерил на лоджии полку для банок. Я смотрела в окно и глотала невидимые слезы. Дым Дымыч подошел сзади, взял меня за руки поверх моих рук и тихо проговорил:
–Лёля. Выходи за меня замуж, а?
Я кивнула, не в силах ответить голосом. Он развернул меня к себе лицом и поцеловал:
–Правда?
–Правда.
Наши объяснения касаются только нас двоих. Скажу только, что на следующий день мы подали заявление в ЗАГС и позвонили Сане. Реакция была самая бурная. Они пообещали приехать на свадьбу всей семьей и Клавдию Ивановну захватить.
–Где же мы их всех поселим?– я ужаснулась, представив себе этот табор в моей, хоть и трехкомнатной, но все же не безразмерной квартире.
–Не переживай. Они прекрасно разместятся в нашем доме в деревне. Я его уже привел в порядок.
–Так вот где ты пропадал так долго. А я уже думала, что ты хочешь уехать от меня навсегда.
–От тебя? Никогда! От своего счастья не бегут.
–Почему же ты мне никогда ничего
