Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Кроме того, в первые годы брака Генрих внимательно прислушивался к советам супруги при принятии внешнеполитических решений. Курс, конечно, был взят на дружбу с Испанией, а как иначе – там же папа, то есть тесть! Пламенная вера в честность и могущество тестя не покидала молодого и наивного короля до того момента, пока Фердинанд в свойственной ему манере не на… (извините, чуть не вырвалось), не обманул зятя прямо во время совместной войны с Францией. Это отдельная печальная и поучительная история, но надо сказать, что именно тогда Генрих всерьез задумался о том, что, наверное, не следует претворять в жизнь вот прямо все идеи испанской семейки. Иначе можно остаться без ключа от квартиры армии и денег, а то и без штанов короны. Поэтому он постепенно перестал доверять Екатерине в вопросах внешней политики, а начал доверять кардиналу Уолси, который как раз держался противоположного курса – возлагал надежды на дружбу с Францией.
Но это все, конечно, не главное. А главное – отсутствие сыновей у королевской четы. Все дети Генриха и Екатерины, кроме одной дочери, либо рождались мертвыми, либо умирали сразу после рождения. Это само по себе большое горе, и не каждая пара может преодолеть подобные испытания – что тогда, что сейчас. Поэтому ничего удивительного, что супруги друг от друга отдалились. Екатерина ушла в религию, у Генриха, как говорится, победила молодость: балы, турниры, охота, сочинение музыки и стихов, пьянство, бабы, флирт с придворными красотками. Любовницы появились. Кстати, Генриху приписывают слишком большие достижения в этой области. А ведь более-менее достоверно известно только о двух его пассиях: Бесси Блаунт и Марии Болейн. С остальными мог быть просто галантный флирт и рыцарские ухаживания. Если учесть возможности Генриха как короля, – это вообще ничто, не о чем говорить. А способы, с помощью которых некая Анна Болейн развела его на обещание жениться, и скорость, с которой Генрих клюнул на все это разводилово, как бы косвенно намекают, что не было у него слишком уж обширного опыта в делах амурных. Вот и влюбился как дурак, и побежал разводиться с надоевшей постаревшей женой. Чтоб, значит, любовь и новая жизнь с понедельника.
И опять же не все так просто. Выживи хоть один из сыновей, рожденных Екатериной, у Анны шансов потеснить соперницу с трона было бы ровно ноль целых шиш десятых и ни одной десятой больше. Потому что вопрос наличия наследника – это главный вопрос во всей этой длинной и юридически запутанной истории. В те времена правители обычно имели привычку связывать свою личную судьбу с судьбой вверенной им персонально Богом территории. А многие из них были настолько нервные и тревожные, что их волновало даже то, что будет с родиной после их смерти. В условиях сословно-представительной и даже абсолютной монархии, всходы которой уже тогда заколосились на политическом поле Англии, отсутствие прямого наследника – это с большой вероятностью смута и гражданская война с доставкой на дом. И, конечно, пресечение династии. А династия из двух представителей, как в случае Тюдоров на тот момент, – это не династия, а недоразумение какое-то. За что боролся папа Феликс Генрих Эдмундович? О чем думал он, стоя на Босвортском поле под боевым стягом с изображением дракона? «Господи, я же вчера уходил огородами, зачем я вернулся, что же я за идиот такой?! Если выживу, никогда больше не буду мать слушать и дядю Джаспера нафиг пошлю. А во Франции сейчас ужин, макароны. А у нас, если король Ричард до этого угла поля доберется, будет винегрет – причем из меня и немножко из дракона». А, нет-нет, это не надо! Это из черновиков к монументальному труду «Великие мысли великих людей». Очень, знаете, тешит самолюбие, когда чувствуешь себя тварью дрожащей и права не имеющей.
Так вот, наследник был насущной необходимостью. Было совершенно ясно, что к сорока годам, вследствие частых неудачных родов и болезней, Екатерина способность к деторождению утратила окончательно. Она возлагала надежды на дочь Марию как единственную наследницу своего отца. Король тоже поначалу пытался, планируя брак Марии, как-то выправить ситуацию, но в благополучный исход не очень верил (как показали результаты правления королевы Марии I, в этом он был не так уж неправ). Лучшим выходом ему представлялся развод с Екатериной и новая женитьба – на молодой плодовитой женщине. В том, что сам он вполне может стать отцом здорового сына, король убедился опытным путем: Бесси Блаунт родила ему сына Генриха. Счастливый папаша буквально завалил незаконного отпрыска множеством громких титулов, должностей и прочих привилегий. На своем отцовстве он заострял внимание публично по поводу и без повода: мол, смотрите, у меня все в порядке, это Екатерина виновата!
Значит, решился король на развод. Хотя тут развод – слово неправильное. Церковные правила предусматривали в данном случае скорее аннулирование брака. То есть король фактически дал понять женщине, которая прожила с ним в браке двадцать лет и всегда была ему хорошей женой, что это были вовсе не священные узы, а греховное сожительство, которому пора положить конец. Можно представить себе, как «обрадовалась» религиозная, добродетельная и правильная Екатерина. В качестве препятствия для их брака Генрих назвал запрет жениться на вдове брата: мол, журнал «Здоровье» Библия, в частности Книга Левит, прямо так и указывает: «Если кто возьмет жену брата своего: это гнусно; он открыл наготу брата своего, бездетны будут они». Вот, Кать, потому и детей у нас нет. Дочь не считается. Потому что ты мне, Кать, не жена, а невестка. Почти что сестра. Ох и нагрешили мы с тобой, давай исправлять.
Екатерина не признавала полномочия суда в Англии, требовала, если уж все так серьезно, рассмотрения дела о разводе в Риме и твердо придерживалась своих убеждений. Она законная жена короля. Ее брак с принцем Артуром консуммирован не был, а значит – не существовал. А даже если бы и был, папа римский выдал разрешение на ее брак с Генрихом, а это снимает все сомнения.
И вроде на первый взгляд она была полностью права. Но. Тут надо сказать, что католическая доктрина была неоднородной и даже противоречивой. Вот хотя бы по поводу консуммации брака, чем задолбали Екатерину еще в юности и продолжили приставать к ней с этим в рамках дела о разводе. Да, были такие несознательные богословы (и среди них, кстати, Грациан, отец-основатель канонического права как самостоятельной дисциплины), которые приравнивали брак к сделке купли-продажи имущества. Они указывали, что момент совершения брачной сделки – по аналогии с передачей предмета продажи – это «передача» жены мужу, выраженная в физической консуммации брака. То есть супруги для законности своего брака должны совершить сексуальный акт. Причем потенциально пригодный для зачатия потомства, без извращений там всяких, пожалуйста, а то знаем мы вас!
Другие богословы задавали справедливый вопрос: а как же тогда Дева Мария и Иосиф? Они что, получается, не святое семейство, а так, сожители? Вы, уважаемые оппоненты, на кого рот разеваете – на Богоматерь, что ли? В общем, в каноническом праве довольно прочно утвердилось убеждение, что брак, заключенный должным образом, по обоюдному согласию дорогих брачующихся – хоть консуммированный, хоть нет – действителен. Но неконсуммированный отличается тем, что в некоторых особых случаях может быть расторгнут папой римским. Брак Екатерины и Артура расторгнут не был, даже заявления на то не поступало, так что есть довольно веские основания считать его вполне законным, а Екатерину – вдовой старшего брата, вышедшей замуж за младшего.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
