class="p1">— Мишка, а ведь у тебя над правой ноздрей черненькая.
Все пропало. Кровь, точно молоко от капли уксуса, свертывается в моих жилах.
— Голову прозакладую, что ты ошибаешься. У меня на носу нет черненькой.
— Полно врать, есть.
— Клянусь тебе.
— Клянусь тебе, — угорек. И достаточно внушительный.
Его взгляд становится Коршуновым Сосудики на белках наливаются кровью.
— Надо выдавить.
— Может быть, завтра, Лео? Сегодня я собрался на «Лебединое озеро». У меня хорошее место, разорился на третий ряд, только Ниночке не рассказывай.
Он пересаживается ко мне на колени, берет меня за виски и приближает мой нос к своим Коршуновым глазам в кровавых ниточках.
Он дрожит. Наслаждение, получаемое им от выдавливанья на моем носу угрей, может равняться только ужасу, который испытываю при этом я.
Я закрываю глаза. Пальцы мои становятся горлышками пивных бутылок. Лоб покрывается остекленными капельками. Я галлюцинирую когтями стервятника, пахнущими грушевой эссенцией. Они покрыты лаком — красным, как запекшаяся кровь.
— Не двигайся Мишка. У тебя на носу целых четыре черненьких.
— Но это же мой нос. Мой собственный нос. Разве я уж не хозяин своего собственного носа?
Он упирается мне коленом в живот. Сладострастно дышит. Я плачу крупными слезами, как волоокая лошадь.
10
Все мое лицо покрыто вспухшими кругами с пунцовыми фонариками, словно освещающими вход в опустошенные норки.
Черненьких оказалось значительно больше, чем мы предполагали. При желании их было бы можно пересчитать. Они лежат стройной шеренгочкой на фаянсовом блюдце, издевательски задрав крохотные головки.
11
Выдавливанье повторилось в субботу 16-го сентября перед пиршеством.
12
Трудно даже поверить, что из-за этих самых крохотных червячков с издевательскими головками и белыми хвостиками я на шнуре от портьеры повесил моего друга.
