получить оргазм, лишив кого-то жизни. Ну и так далее.
Я что хочу сказать: всё происходящее строго соответствует канонам жанра. Следов — нет. Улик — минимум. Враг невидим. Недосягаем. Нет возможности ни в кого пострелять, или хотя бы позлословить — нашему Министерству пропаганды. В адрес этого самого врага. Через СМИ. Да даже призывать «теснее сплотить ряды», и «отомстить» невозможно. Кому — мстить-то?! Вместо привычных бойцам ящеров, зелёных человечков, или каких монстров — пшик! Нечто невидимое и аморфное.
Поэтому вы, офицеры «Дуайта», и вообще всё флотское руководство, можете годами чесать ваши умные репы, и просто и не подозревать, кто всё это с нами вытворяет, и почему они нас настолько хорошо знают.
А вдруг их агенты, шпиёны, до сих пор — между нас? Только — невидимы?!
Более того: вдруг они живут, скрываются, прямо внутри нас?
И отличаются от людей только модифицированными жабрами, повышенной чувствительностью к изощрённым наслаждениям, да, к примеру, изумрудными глазами?
Синельников долго молчал, сосредоточенно глядя в огромные густо-голубые, и сейчас казавшиеся бездонными колодцами, глаза с расширившимися зрачками. Думал.
С чего бы это его девушка решила подкинуть ему эту набившую оскомину, и используемую буквально в каждом втором дешёвом фантастическом боевичке идею о врагах в телах людей? Издевается? Или…
Мона первой молчания не выдержала — рассмеялась, ткнув его остреньким кулачком в мускулистый бок:
— Купила тебя! Небось, принял меня за суперзаконспирированного агента жукоидов?! Знаю-знаю: подумал именно об этом — вон как весь напрягся! Пресс прямо каменный стал! Сбежишь теперь?
— Да уж, паршивка такая: подловила. Да и вполне правдоподобно всё, будь оно неладно. — Михаил покачал головой, — У меня разыгралась прямо — настоящая ксенопараноя… А если серьёзно — то, в принципе, вполне согласуется. Гады всё о нас знают. Предвидят каждый шаг. Откровенно издеваются, и дают почувствовать своё превосходство.
И даже если и живут среди нас — как их вычислить-то? Ведь они точно: умнее…
Обидно. И выхода — не видать.
— Да, наверное. Ну что? Так и будешь думать да хмуриться, или… Приступим ко второй фазе лечения?
— Лучше, конечно, приступим. Ну-ка, где наши наручники? Я хочу наказать противную девчонку, так напугавшую бравого капитана…
Даже после «лечения» Синельникову не спалось.
Закинув руки под подушку под головой, он методично изучал подволок своей каюты. В надежде, что привычная банальность этого занятия позволит мозгу утомиться от его монотонности и бессмысленности, и, наконец, отключиться.
Не желал его мозг отключаться. Он с регулярностью таймера словно пневмоударником вбивал в сознание гвозди: «Обо…рались!», «Обо…рались!»…
Синельников этим самым сознанием понимал, конечно, бессмысленность такой констатации, и знал, что вины его подразделения в произошедшем нет. Как, собственно, и ничьей из людей. Похоже, ими всеми очень умело манипулируют, попутно изучая реакции и эмоции. Совсем как дотошные лаборанты наблюдают за тем, как их подопечные — например, крысы! — пытаются справиться с незнакомой задачей. Новым лабиринтом. Рычагами для выдачи пищи. Пространством новой клетки — с полом под напряжением! Да мало ли…
Мысли в голову лезли всякие. Преимущественно — нехорошие. Он знал, что и генерал Корунис, и руководство Флота — вовсе не дураки, как это часто пытаются представить в тупых анекдотах завидующие их отличной зарплате штатские. Нет, на свои места высшие офицеры попали вовсе не по блату, или за взятки. Они доказали делом свои выдающиеся организаторские таланты, и способность к стратегическому мышлению — то есть, решению наиболее рациональными способами что традиционных, что ранее не попадавшихся задач. Но…
Вот именно: с такой задачей не сталкивался прежде никто из землян.
И пока что Синельников ощущал даже некую затаённую радость от того, что не ему предстоит её решать. Поскольку привычных методов или способов «решить» такую проблему найти не представлялось возможным просто в силу объективных обстоятельств: враг отлично знает людей, долго и тщательно готовился к активным действиям, предусмотрел все возможные ходы Флота, и наверняка сейчас торжествует, видя бессилие и растерянность землян.
И пассивное наблюдение за окружающим пространством, пусть и без «стратегического» отступления, свидетельствуют не о «выжидательной позиции», а о банальной растерянности Генштаба. И не является достойным выходом из кризисной ситуации.
Но даже если в три тысячи семьсот пятьдесят восьмой раз повторить эту немудрёную мысль про себя, толку не будет: решение не даётся!
Да и есть ли оно при тех силах и средствах, которыми человечество в целом и его Флот в частности, располагает…
Синельников повернулся на правый бок. Теперь в поле зрения оказался встроенный стенной шкаф с его одеждой, где висит форменный китель. И стол со стулом — на спинке аккуратно висит рубаха, брюки сложены на сиденье. Но что-то с брюками явно не так — они почему-то шевелятся, словно бы надуваемые снизу воздухом! Что за…
Удивиться Синельников не успел: и он, и стул с брюками вдруг оказались в залитом ослепительным золотистым свечением месте. Не помещении — стен не было! — а именно — месте! Проморгавшись, и привыкнув к странному освещению, Синельников решил, что ему-таки удалось уснуть: с неба, источавшего мягкий оранжево-золотой свет, спускались плети странных растений, вроде лиан. Только покрытых странными иззубренными листьями размером с добрый лопух. И хотя ни следа деревьев, или шпалер, с которых могли бы свешиваться эти лозы, не имелось, создавалось ощущение того, что находишься в не то — парке, не то — беседке. Появился странный запах. Подумав, и принюхавшись, Синельников решил, что пахнет розами — однажды нюхал эти цветы в одной из оранжерей. Приятно, да. А что там у нас под ногами, внизу?
Под ногами имелся абсолютно чёрный пол — или это была земля?! — на котором сейчас и стояла его койка и стул, с продолжавшими раздуваться и менять форму брюками. Синельников не придумал ничего лучше, как сесть, и спустить ноги с койки вниз — пол, земля, или что там было внизу, оказалось мягким, словно ковёр из персидской псевдошерсти, и тёплым. Может, ему пытаются создать «комфортные» условия?
Для чего?
Предстоит… Беседа?
Похоже.
Брюки закончили трансформацию, превратившись в странное существо — не больше метра ростом, и с огромной головой на весьма тонкой шее. Из одежды на существе имелось что-то вроде балахона, возможно, белого, но в таком свете тоже казавшемся оранжево-золотистым. Существо сидело на краешке стула, ноги с тощими, длинными, и расширяющимися на концах пальцами не доставали до земли. Синельников удивился: все пальцы существа: что рук, что ног, покрывали какие-то кольца — неужели украшения?!
— Нет, это не украшения. Эти… м-м… Предметы имеют чисто функциональное назначение. — голос раздавался непосредственно
