Книга Вавилон. Сокрытая история - Ребекка Куанг

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165

– Может, заткнешься уже и продолжишь капать вином себе на грудь? – резко вставил Рами.

После этого все надежды завести дружбу быстро растаяли. Прозвучало предложение сыграть партию в вист, но братья Шарп не знали правил и были слишком пьяны, чтобы учиться. Билл сослался на головную боль и вскоре ушел. Колин разразился очередной длинной тирадой о запутанном университетском этикете, включая латинское изречение, которое предложил всем выучить наизусть, но никто его не слушал. Братья Шарп в странном порыве раскаяния задали Робину и Рами несколько вежливых, хотя и дурацких вопросов о переводе, но было ясно, что ответы их не интересуют. Если Шарпы искали в Оксфорде ценные знакомства, то явно не нашли их здесь. Через полчаса все разошлись по своим комнатам.

В тот вечер они вроде бы договорились о совместном завтраке дома. Но когда Рами и Робин на следующее утро появились на кухне, то нашли на столе записку:

«Ушли в Иффли, там есть кафе, которое знают Шарпы. Вряд ли вам там понравится. До встречи. К.Т.»

– Полагаю, – сухо произнес Рами, – теперь будем «мы» и «они».

Робина это ничуть не задело.

– Меня вполне устроит и «мы».

Рами улыбнулся.

На третий день они прошлись по жемчужинам университета. В 1836 году Оксфорд переживал эпоху становления, как ненасытное существо питался богатством, породившим его. Колледжи постоянно ремонтировались, выкупали у города новые земли, заменяли средневековые здания более современными и красивыми, строили новые библиотеки для размещения недавно приобретенных собраний. Почти каждое здание в Оксфорде имело название – не по функции или место- положению, а по имени богатого и влиятельного человека, который вдохновил на его создание.

Здесь находился массивный, внушительный музей Эшмола, в котором имелась витрина с диковинами, подаренными Оксфорду Элиасом Эшмолом, включая голову дронта, черепа бегемотов и трехдюймовый бараний рог, предположительно выросший на голове одной старушки из Чешира по имени Мэри Дэвис; библиотека Рэдклиффа с большим куполом, которая изнутри почему-то казалась еще больше и грандиознее, чем снаружи; Шелдонский театр, окруженный массивными каменными бюстами, известными как «Головы императоров», все они выглядели так, будто вдруг повстречали горгону Медузу.

А еще здесь была Бодлианская библиотека, подлинное национальное сокровище, хранящая самую большую коллекцию рукописей в Англии («В Кембридже всего сто тысяч наименований, – фыркнул клерк, – а в Эдинбурге всего шестьдесят три тысячи»), и собрание продолжало пополняться под гордым руководством преподобного доктора Балкли Бэндинела. Ежегодный бюджет на закупку книг составлял почти две тысячи фунтов.

Во время первого тура по библиотеке Рами и Робина вышел поприветствовать сам преподобный Бэндинел и проводил в читальный зал для переводчиков.

– Я не могу доверить это библиотекарю, – вздохнул он. – Обычно мы даем дурачкам возможность побродить здесь самостоятельно, а когда заблудятся, они могут спросить, куда идти. Но вы переводчики и способны по-настоящему оценить то, что здесь происходит.

Это был грузный мужчина с запавшими глазами, осунувшимся лицом и постоянно опущенными уголками губ. Но когда он шел по библиотеке, его глаза светились неподдельной радостью.

– Начнем с главного крыла, затем перейдем в зал герцога Хамфри. По пути не стесняйтесь взглянуть – книги нужно трогать, иначе они бесполезны, так что не волнуйтесь. Мы гордимся последними крупными приобретениями. Это собрание карт Ричарда Гофа, подаренное нам в 1809 году, – Британский музей не хотел их брать, можете себе представить? А дар Мэлоуна десять лет тому назад значительно расширил коллекцию шекспировских материалов. Да, и всего два года назад мы получили собрание Фрэнсиса Дуса – это тысяча триста томов на французском и английском языках, хотя, полагаю, ни один из вас не специализируется на французском… Может, арабский? О да, это здесь; основная масса арабских книг Оксфорда находится в Институте, но у меня есть несколько томиков поэзии из Египта и Сирии, которые могут вас заинтересовать…

Из Бодлианской библиотеки они вышли оглушенными и немного напуганными громадным объемом книг, оказавшихся в их распоряжении. Рами сымитировал обвисшие щеки преподобного доктора Бэндинела, но беззлобно; трудно было презирать человека, который так явно обожает копить знания ради самих знаний.

В конце дня главный привратник Биллингс провел для них экскурсию по Университетскому колледжу. Оказалось, что до сих пор они видели лишь небольшой уголок своего нового дома. В колледже, расположенном к востоку от жилых домов на Мэгпай-лейн, имелось два четырехугольных зеленых двора, а его каменные здания напоминали крепостные стены. По пути Биллингс зачитывал список именитых студентов и их биографии, включая дарителей, архитекторов и другие значимые фигуры.

– …Вон те статуи над входом – это королева Анна и королева Мария, а внутри – Яков II и доктор Рэдклифф… А эти великолепные расписные окна в часовне в 1640 году создал Абрахам ван Линге, да, они очень хорошо сохранились, а Генри Джайлс из Йорка сделал витражи восточного окна… Сейчас не идет служба, так что можем заглянуть внутрь, следуйте за мной.

Внутри часовни Биллингс остановился у памятника с барельефом.

– Полагаю, вы знаете, кто это, раз уж вы студенты-переводчики.

Они знали. Робин и Рами постоянно слышали об этом человеке после приезда в Оксфорд. Барельеф был памятником выпускнику Университетского колледжа и широко признанному гению, который в 1786 году опубликовал основополагающий текст, определяющий протоиндоевропейский язык как язык-предшественник, связывающий латынь, санскрит и греческий. Сейчас этот человек был, пожалуй, самым известным переводчиком на континенте, если не считать его племянника Стерлинга Джонса, недавно окончившего университет.

– Это сэр Уильям Джонс.

Сцена, изображенная на фризе, показалась Робину несколько обескураживающей. Джонс сидел за письменным столом, закинув ногу на ногу, а перед ним покорно, как дети на уроке, сидели три человека, явно индийцы.

– Именно так, – с гордостью произнес Биллингс. – Здесь он переводит свод индусских законов, а перед ним на полу сидят несколько браминов, которые ему помогают. Думаю, только на стенах нашего колледжа изображены индусы. Университетский колледж всегда имел особую связь с колониями[21]. А вот эти головы тигров, как вы знаете, эмблема Бенгалии.

– А почему только он сидит за столом? – спросил Рами. – Почему брамины на полу?

– Ну, наверное, индусам так больше нравится, – ответил Биллингс. – Они любят сидеть, скрестив ноги, так им удобнее.

– Ну надо же, – сказал Рами. – А я и не знал.

Весь субботний вечер они рылись в глубинах бодлианских книжных шкафов. При поступлении им дали список для чтения, но оба, опьяненные внезапной свободой, забросили его до последнего момента. В выходные библиотека закрывалась в восемь вечера. Рами и Робин пришли без четверти восемь, но одного упоминания

Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165