секунду от его котомки с визгом, трусливо поджав хвост, отпрянул рыжий лохматый пес. Голод сильнее страха. Собака, испугавшись человека, однако не убегала. Она прижалась К земле, виляя хвостом, а ее глаза виновато, лукаво, доверчиво, миролюбиво смотрели то на мешок, то на его хозяина. И человек достал остатки черствого хлеба из котомки, разломил пополам, половину спрятал, другую показал псу. Облизывая губы, робко, в любую секунду готовый отпрянуть на случай опасности, он осторожно подполз, втягивая влажным носом пряный запах пищи. Человек протянул ладонь с лакомым куском, пес, скуля, подполз, ловко языком поддел хлеб и тут же, опасливо поглядывая на человека, жадно проглотил легкую добычу. Яров не делал резких движений, чтобы не спугнуть собаку.
— Что, друг, голод не тетка? Ешь, не бойся, — ласково говорил он четвероногому пришельцу. И пес понял, что встретил доброго человека, дал себя погладить, взвизгивал, тянулся носом к лицу Ивана, ждал еще одной подачки.
— Пока хватит, дружок, хорошего понемногу.
Пес жалобно скулил, подволакивая правую лапу. Иван осмотрел ее и, обнаружив кровоточащую рану, промыл ее, а куском тряпки туго завязал лапу.
— Теперь понятно, почему ты сбежал из дома, хозяин неласково обошелся с тобой, а ты, видать, самолюбивый.
Словно соглашаясь с тем, что сказал человек, пес потихоньку взвыл, завилял хвостом, вцепился в штанину и осторожно, но настойчиво потянул Ивана. Он понял, что должен идти вслед за собакой. И пошел. Через несколько минут они оказались на еле заметной тропинке, пересекавшей выжженную степь почти от берега до маленького кудрявого оазиса у подножия гор. На этот остров густой зелени Яров раньше не обращал внимания. Теперь же ахнул от неожиданности, всмотревшись из-под ладони в зеленое чудо, маячившее в безбрежном душном мареве над бурым каменистым ландшафтом. За этим островком жизни виднелись могучие ребра черно-серых замшевых скал. Пристально всмотревшись в поистине райский уголок среди здешних неприветливых и суровых мест, Иван заметил, что кто-то, какое-то существо мелькнуло среди толстых стволов деревьев. А пес, ворча и повизгивая, настойчиво манил человека вверх по тропинке.
Иван почувствовал, что за ним наблюдают. Предосторожности ради все же спустился в неглубокую лощину, чтобы укрыться от постороннего взгляда.
Неожиданно на пологом склоне ущелья, вход в которое прикрывал оазис, показались два вооруженных всадника. В одном из них Иван узнал гиганта Умбета. Его он много раз видел в мясной лавке в городе и готовился к встрече с ним, отправляясь на поиски стойбища Тапиева.
По горному склону Умбет вместе с напарником спустился в долину и исчез в пышных зарослях. При виде их пес зарычал зло и воинственно. Иван удерживал его за ошейник.
Яров огляделся, спустился ближе к кромке озера и пошел на восток. Вскоре крутой берег с откосами скрыл его от любопытных глаз, наблюдавших из лесочка. А затем лощиной, огибающей озеро с юга и востока и поднимающейся к горам, подполз ближе к оазису.
Со стороны лощины зеленый островок просматривался хорошо. Только бы не подвел пес, не насторожил бы своим лаем таинственных обитателей оазиса. В том, что там устроена засада, Яров не сомневался. Но против кого?
Иван осторожно поднял голову и первое, что он увидел невдалеке, это разрушенные стены, глинобитный мазар с полумесяцем над куполом. И это намогильное сооружение, и огромные деревья, сплетающиеся кронами, и вековой обгоревший дуб, развалившийся на две части вероятно от удара молнии — все это придавало таинственность и загадочность. Вокруг — гробовая тишина. Но Иван приметил, что люди совсем недавно оставили здесь свой след. Всадники появились вновь, только теперь к луке седла, на котором восседал напарник Умбета, был привязан и свисал по бокам коня куль из кошмы, вздрагивающей на изломе. Волосяной аркан опоясывал этот упругий и, казалось, живой сверток. Ивану вдруг послышалось, что сквозь лошадиный топот и людской говор доносятся не то стон, не то приглушенные рыдания.
Кони сначала шли прямо, в сторону Ивана, но метрах в двух от него первый всадник круто повернул направо и вдруг словно замер, натянув узду и глядя куда-то вперед. И тут Иван явственно увидел обнаженную ступню, свисавшую из-под кошмы. Иван чуть было не вскрикнул от удивления, но вовремя спохватился, сжался в комок и словно врос в ложбину. Пистолет он держал наготове. А навстречу конникам мчался молодой джигит. Иван узнал юного Тагира. Умбет захохотал:
— За невестой мчится. Сейчас мы его проучим. — И стал торопливо и неловко снимать карабин из-за спины.
Тагир так стремительно приближался, что прицелиться в него и выстрелить бандит не успел. Юноша выстрелил первым. Схватившись за грудь, напарник Умбета свалился с коня, а вместе с ним упал и большой упруго скатанный сверток. Умбет поднял было карабин, но в момент, когда он хотел выстрелить, перед ним, как из-под земли, встал Иван и суковатой палкой сильно ударил по руке силача. Он выронил оружие. Пес вцепился в рукав умбетовского бешмета, повиснув у стремени всадника. Тем временем Тагир ловко метнул аркан, обвивший могучего седока, свалил его на землю, а другой конец веревки мигом привязал к седлу своего коня. Тагир и Иван для надежности туго связали руки Умбета, изрыгавшего проклятья и угрозы. В то же время из кошмы выбралась Гульсара и бросилась к Тагиру.
— Спасибо, — сказал Тагир, подавая руку Ивану.
…Сагидулла Тапиев был знатным человеком в своей округе. Ему принадлежали косяки лошадей, отары овец, табуны лошадей и стада рогатого скота. На него фактически работала вся беднота аула, куда должен был проникнуть Яров. Но официально степной богач держал двух-трех батраков для ухода за лошадьми, заготовки и подвозки сена, посева и уборки проса, ну и для особых поручений. Умбет управлял байским имением. Через него шли все распоряжения и указания батракам.
Много лет работал у Тапиева Нармет, человек пожилой, больной туберкулезом и уже почти не способный к физическому труду. Вместо него подыскивал бай сильного и проворного работника.
Перед Сагидуллой появился крепкого сложения молодой бородатый человек, отрекомендовался Дмитрием Ивченко и попросил взять на работу. Хозяин позвал Умбета. Он вздрогнул, увидев Ярова. Крепко поколотили тогда Тагир и Яров верзилу, отобрали и отправили в город плененную Гульсару. Но о своем поражении великан счел благоразумным перед своим хозяином умолчать. Побежденный дал в душе клятву хоть под землей найти победителя и расправиться с ним, а хозяину объяснил, что в пути Гульсару освободили люди Тагира, за что от бая, мечтавшего иметь девушку под рукой, получил несколько жестких ударов плетью. Позор для батыра Умбета, но он поклялся, что Гульсара никуда от него не денется, Тагир — тоже.
