произошло как-то машинально), они отправились в кафе. Они оставили без комментариев этот жест, потому что довольная улыбка Румины и сжимающееся от волнения сердце Саши говорили сами за себя.
2
Прошло часа полтора-два, прежде чем они открыли дверь и вышли на улицу. Оба наглаживали свои животы, словно натирали лампу, желая вызвать джинна, и, смеясь, отправились дальше лёгким и неспешным шагом.
Румина предложила прогуляться в парк, который находился неподалеку и который славился своей тишиной и растительностью. Конечно же, Саша даже и не думал возражать. Куда там, ещё несколько десятков дней назад он и представить не мог, что рядом с ним будет идти настолько очаровательная девушка.
В основном они шли молча, взявшись за руки и иногда поглядывая друг на друга. Казалось, молчание было только на руку, слова бы только портили идиллию, так спонтанно возникшую между ними. Но ведь всё время молчать тоже не выход, и иногда нужно говорить, пусть даже это и будет какой-нибудь глупостью.
— Официантка, конечно, нам попалась та ещё, — весело подметила Румина.
— Согласен, — засмеялся Саша. А потом добавил монотонным, полным уныния голосом, пародируя сотрудницу ресторана: — Добрый вечер, меня зовут Любовь, и, кажется, я только что наложила в штаны.
Ромина рассмеялась во весь голос:
— Чёрт, если бы я тебя не знала, то решила бы, что вы родственники!
Он смотрел на неё, как ребенок смотрит на заветный подарок. Уже в этот момент он знал, что готов на всё ради того, чтобы слышать этот искренний звонкий смех как можно чаще.
Румина указала ему на свободную лавочку. Та привлекла её внимание тем, что была волнообразной формы, яркого жёлтого цвета и в окружении нескольких высоких и пышных кустов сирени. Саша поддержал её выбор — не только потому, что она ему нравилась, но и потому, что его действительно привлекло это место.
Присев, они начали болтать о всяком, только не о том, что их действительно волновало. И каждый из них знал, что именно. С одной стороны, они делали правильно, ведь это было свидание, которое никто из них не хотел омрачить. А с другой стороны, клубочек ведь покатился, и ниточка развязалась…
Они ворковали минут двадцать перед тем, как настал тот самый момент. О да, один из самых волнующих и интригующих моментов на первом свидании. Первый поцелуй. Точнее, не просто первый поцелуй, а первый поцелуй с тем, кто тебе действительно становится дорог.
Саша гладил её волосы, слегка касаясь ладонью её правой щеки. Румина обхватила его руку своими, всем видом показывая, что ей нравится это и что ей хочется немножко больше. При этом она чувствовала себя неловко, всё-таки он был первый парень за её двадцать лет, к кому она с такой лёгкостью стала питать тёплые чувства. Ведь с момента их первой встречи, пусть даже и немного экстремальной, прошло всего ничего. Хотя иногда она говорила себе, что даже в тот момент поняла, что хочет познакомиться с этим странным парнем поближе.
Саша хватило ума, чтобы понять, чего хочет его спутница. Ему хватило смелости, чтобы медленно приблизиться к её губам… и вот он, очаровательный момент…
3
…очаровательный момент, который накрылся тем, что вибрация, проходящая по лавочке, мешала этому романтическому событию. Румина нервно что-то пробурчала, и скорее всего, это была парочка отборных матерных выражений. Вибрация исходила из её сумочки. Она начала копаться в ней, пока не наткнулась на свой телефон.
— Кто там так не вовремя? — разочарованно поинтересовался Саша.
— Блин, это Паша! — сорвавшись на крик, ответила Румина, всё так же не решаясь поднимать трубку.
Странно, подумал Саша. И, нащупав свой телефон, достал, чтобы разблокировать и увидеть аж тринадцать пропущенных звонков от своего друга.
— Что-то случилось, Румина, — сказал он. — Возьми трубку и включи громкую связь, у меня тринадцать пропущенных от него.
Она кивнула и провела пальцем по экрану.
— Вы где?! — закричал Паша. В его голосе были панические ноты, — Алло!
— Паша, Паша, Паша, — в ответ крикнул Саша. — Ты чё орешь? Что за паника?
— Вы где, я вас спрашиваю? — друг словно игнорировал вопросы. — Можете просто ответить?!
— Да в парке мы! — не выдержала Румина. — На шестой лавочке слева от входа.
— Сейчас буду, не уходите никуда, — ответил Паша и сбросил вызов.
— Вот козёл, — недовольно сказала Румина.
Саша, разведя руками, молчаливо покачал головой.
И действительно, не прошло и десяти минут, как Паша уже бежал сломя голову в их сторону.
— Ты что, следил за нами, бегун? — язвительно спросила Румина.
— Одну секунду, — сказал Паша, переводя дух, — вы, наверное, удивитесь тому, что я скажу, но сейчас не время шутить. — Он сглотнул, упёрся руками в колени, пытаясь отдышаться. Под мышкой у него был зажат айпад. — Сейчас время, чтобы это увидеть, — сказал он, передавая айпад своему лучшему другу. — Кажется, что всё происходящее безумие — не дело рук людей. Точнее, рук людей — но не голов. То есть неосознанное.
Не нужно было напрягаться и закидывать вопросами Пашу, чтобы понять, зачем он отдал айпад и для чего там открыта страничка на «Ютубе».
— Господи, что на этот раз? — выдохнул Саша. Пусть у него и были догадки о том, что он сейчас увидит, но вслух их озвучивать юноша не стал. Он боялся, что это может быть правдой, а впоследствии боялся реакции ребят. Они ведь могут неправильно всё понять. Но и держать это в себе тоже неправильно…
— Дружище, на этот раз все ещё хуже, — ответил Паша и, переведя дыхание, продолжил: — Это видео появилось буквально два часа назад, а уже набрало тридцать миллионов просмотров. И знаешь, у меня создалось впечатление, что люди любят смотреть, как умирают другие люди, больше, чем как какой-нибудь котик пытается говорить человеческим голосом.
Саша глубоко вздохнул, обратив внимание, что Румина прикрыла лицо ладонями. Она пыталась прикрыть своё удивление, свой испуг. Она прикрывала глаза перед страхом. И на секунду Саша захотел разбить чёртов планшет о тротуарную плитку, лишь бы не смотреть это видео. Лишь бы вообще не было таких видео. Но его «лишь бы» так и осталось ничего не значащим «лишь бы». Другими словами, это слово так и осталось беспомощной мыслью, безнадежной мольбой о спасении.
Паша достал сигарету, затянулся, медленно выдохнул и продолжил:
— Сегодня у одного из учеников школы, где мы учились, поехала крыша. Пацана оставили на дополнительное вечернее собрание с учителями и несколькими ученицами. Как говорят, он постоянно над ними издевался, прикалывался, и они его сдали директрисе. Господи, дружище, у него
