тянуло помойкой. Коммунальные службы сократили количество выездов, в то время как люди, сидевшие дома, производили в разы больше мусора.
— Ну, вот и пришли, — дядь Витя выдохнул и осторожно сгрузил свою ношу на землю.
Ира нагнулась, очищая прилипший к штанинам репей. А после — так и застыла…
Они вышли к самому краю пригорка, густо поросшего сорняком. И там, где кончалась трава, начинались могилы. Холмики свежей земли возвышались один за другим. Их было так много, что взгляд обрывался! Ира, словно в тумане, приблизилась к первому ряду. На самодельных надгробиях были начертаны имена: «Алина Коровина», «Вероника Ткаченко», «Клавдия Матвеевна», «Настюша»…
Кого-то из них Ира знала. Но вереница умерших тянулась чудовищной лентой всё дальше и дальше. Почти всюду лежали живые цветы, а где-то — игрушки.
— Что это? — она в ужасе обернулась к дядь Вите. Тот курил, наблюдая за ней.
— Девичья нивка, — сказал он с улыбкой и поднял взгляд к небу, — Пусть у Бога покоятся, под присмотром.
Ира сглотнула. Она обвела взглядом «собравшихся»:
— Это всё…?
— Разные, — ответил дядь Витя, предвидя вопрос, — Из соседних домов сюда несут хоронить. Как повелось, так и делаем. Здесь им не скучно.
Он посмотрел на неё исполненным горечи взглядом. Его-то родня теперь почивала не близко.
— Ну, пойду за лопатой. А ты стереги! — он кивком указал себе за спину, где в траве лежал очередной «претендент».
Оставшись одна, Ира присела на землю, рядом с обёрнутой в простыни «мумией». Хотелось взглянуть ещё раз, убедиться, что это действительно мать. Но она не решилась! Там внизу, между складками ткани, белели голые женские ступни. Лак на ногтях облупился, а на мизинцах совсем отошёл. Ира хотела накрыть их. Прикоснулась случайно и вздрогнула! Настолько холодными они оказались.
Недолго думая, она стянула кроссовки, а следом за ними — носки.
— Сейчас, сейчас, — шептала она исступлённо, надевая носок на миниатюрную мамину ногу.
Это странное действо отобрало последние силы. И, утеплив бездыханное тело, Ира откинулась на траву. Солнце светило, даря свою ласку утопающей в бедах земле. Озаряя божественным светом верхушки берёз. Больших и совсем ещё маленьких, стоящих друг к другу впритык.
«Совпадение ли?», — подумалось ей. Не зря же берёзу зовут женским деревом. Возможно, и в мамину честь где-то там, в лесной чаще, вырастет новый побег?
Боль утраты ещё не коснулась её в полной мере. Ещё не затронула душу неизлечимая скорбь. Наоборот! Лёжа в согретой солнцем траве, Ира думала о тех днях, когда жизнь её была прежней. Когда единственной неприятностью была ссора с Алёшкой. Когда мамины нравоучения выводили её из себя. И чтобы расслабиться, она звонила подруге. Машка её забавляла своими любовными планами, и они обсуждали наперебой, как назовут своих дочек…
— Эй? — прозвучало над головой.
Ира открыла глаза и увидела ноги, одетые в синие джинсы. Взгляд заскользил снизу вверх, пока не наткнулся на маску у него на лице.
— Что ты здесь делаешь? — огрызнулась она.
Парень ничуть не смутился её «дружелюбию».
— Я маму свою навещал. А ты? — он осёкся, увидев лежащее тело. — Это…
Вместо ответа Ира закрыла глаза. Не хватало расплакаться прямо сейчас.
— Подожди, — проговорил он и бросился назад, словно что-то забыл.
Оставшись одна, Ира опять окунулась в воспоминания. Лазурное небо баюкало, заставляя забыть обо всём. Вот она окунается в море. И плывёт, уворачиваясь от набегающих волн. С берега слышится голос. Он звучит угрожающе.
— А ну вернись, кому говорю! — это мама. Она возмущается тем, что Ира, минуя запреты, уплывает всё дальше и дальше.
Вот лазурное небо кончается, образуя безоблачный горизонт. Там, где оно упирается в море, размытой канвой очерчена белая линия. Глядя вдаль, Ира представить себе не могла, насколько огромен мир, в котором она обитает. Скользя глазами по линии горизонта, она мечтала, как однажды сумеет коснуться её…
— Вот, держи! — вырвал её из раздумий хрипловатый «мальчишеский бас».
Ира вздрогнула и с неохотой открыла глаза. Парень стоял, заслоняя собой небосвод. В руках у него было четыре ромашки, и пару ещё каких-то нелепых цветов.
— Это ей, — он смущённо кивнул на прикрытое саваном тело.
Ира взяла из его рук цветы. Лёгкий запах пьянящего луга достиг обоняния. Голова закружилась! То ли от стресса, то ли от слабости. Кроме конфеты с утра, она так ничего и не съела.
На глаза навернулись слёзы. Она погасила в себе неуместный порыв. И посмотрела на парня.
— Спасибо, — ответила искренне. Он кивнул и отправился прочь. А Ира подумала с опозданием, что так и не удосужилась узнать его имя.
Глава 11
Ира ждала свою смерть. Но та почему-то за ней не являлась. Она не следила за календарём и за временем. Когда желудок урчал, заглушая звуки телевизора, то она отправлялась поесть. На экране шла мелодрама. Одна из немногих, записанных ею на жесткий диск. Шла уже не впервые. Так что Ира заранее знала, что скажет главная героиня, и что именно ей ответит герой. Слово в слово! Но эта предсказуемость её успокаивала.
Она не ходила за гуманитаркой, постепенно доедая запасы. Пускай тушёнку едят те, кто в ней больше нуждается. А ей плевать! Она скоро умрёт. Каждую ночь, ложась спать, Ира не знала, проснётся ли утром. И потому до последнего не засыпала. Внутри была пустота! Ни планов, ни мыслей, ни даже инстинктов. Только фильм, раз за разом всё больше похожий на сновидение.
Как-то раз она задремала. А когда открыла глаза, то в комнате было темно. Кино закончилось, и даже экран телевизора погрузился в глубокий сон. Она привстала, так явственно ощущая чужое присутствие. Мозг не сразу привык к темноте и отсутствию звуков. По спине пробежали мурашки.
— Мама? — позвала она.
В густой тишине ей послышался тягостный вздох.
Ира села, поджала колени к груди.
— Я хочу к тебе, — прошептала она.
В этот раз ей никто не ответил. Мама снова ушла! Как и тогда, в раннем детстве, не спросив у неё разрешения. Ира уже собиралась заплакать. Как вдруг в дверь постучали. Она вздрогнула от неожиданности. Но стук повторился.
Подкравшись на цыпочках, она заглянула в глазок. В подъезде была темнота. Страх лишил её разума, и Ира чуть не спросила: «Кто там?». Она вовремя прикусила язык, поняв, что совсем не готова обороняться. И если, к примеру, звонивший решит выбить дверь, то она не сумеет ему помешать. Однако ночной визитёр не ломился, а терпеливо ждал.
«А может, ушёл», — подумала Ира. С облегчением выдохнув, она прислонилась к стене. Зажигать свет было страшно. Пришлось
