отмер. Шагнул вперед.
— Оливер, ты представишь меня леди?
— Ну конечно. Элейн, позволь представить тебе графа де Шенто. Ваше сиятельство, позвольте представить вам леди Элейн баронессу де Пейн. Мою сестру. Старшую, — мстительно добавил он.
Вряд ли леди Элейн что-то сказало имя, да и внешний вид длинноволосого сейчас не слишком впечатлял. Но на титул она отреагировала, улыбнулась, протянула руку.
Граф, конечно, колено приклонять не стал, но склонился к руке, едва коснувшись губами перчатки.
— Я провожу леди к ее мужу, — сказал он, — а тебе все же лучше отнести письмо.
— Я даже не знаю, куда идти, — огрызнулся Олли.
— В Южную башню. Там уже спросишь. Не затягивай.
***
Граф Этлин оказался коренастым, темноволосым и темноглазым, с кожей оливкового цвета. Олли еще раз поклялся убить барона д’Экрафа при первой же возможности. Он, светловолосый и светлокожий, представлял собой слишком соблазнительный контраст, если бы длинноволосый не переписал письмо.
Вообще не хотелось думать, что сейчас было бы, если бы длинноволосый не переписал проклятое письмо.
Зато второе послание привело Этлина в полный вострг.
— Можно, конечно, послать слугу, — просиял он, дочитав, — но вы не могли бы подождать несколько минут? Я напишу Шенто пару слов благодарности и все такое.
— Разумеется, — ответил Олли, — я подожду. Мне торопиться некуда.
— Собственно, — развеселился граф, — до вечера нам всем торопиться некуда. Зато уж вечером нас ожидает пир. И даже вроде пригласили каких-то циркачей для увеселения. С медведем. Вы любите фландорское вино? Разумеется, его сегодня подадут. И еще я надеюсь на запечённую баранину с чесноком и розмарином.
Олли никто ни на какие пиры не звал и никаким фландорским вином поить не собирался. Это было слегка обидно. Хотя, нет, не слегка.
Зато родная сестричка там точно будет.
Граф Этлин сел за стол и занес перо над бумагой. Неожиданно дверь распахнулась. Без стука. Тот, кто вошел, не считал нужным оповещать о своем прибытии.
Этлин тут же вскочил и склонился в поклоне.
— Ваша светлость, — начал он, — я не ожидал, простите…
— Ты занят? — резко спросил вошедший.
Олли на всякий случай тоже решил поклониться. И почти перед носом увидел серебряный браслет на руке вошедшего. Длинным темным зрачком на него смотрел желтый камень.
— Э-э-э… нет. Простите, — граф повернулся к Олли, — я позже пришлю человека с ответом.
— Разумеется, — Олли еще раз отвесил общий поклон и поспешил убраться из Южной башни.
***
— Твоя сестра благополучно воссоединилась со своим мужем, — сообщил Рин вернувшемуся Олли, — с Пейном мне раньше встречаться не доводилось. Но мы выпили бутылку вина и вроде как познакомились.
— Я счастлив, — буркнул Олли.
— Как тебе удалось раздобыть такого зятя?
— Когда я сватал Элейн, он из себя вообще ничего не представлял. Шестой и последний сын, без всяких надежд на наследство. Кто ж знал, что вся семья поляжет от какой-то неведомой болезни, и он унаследует титул.
— Как там Этлин?
— Он почти прыгает от радости. Собрался писать благодарственный ответ, но ему помешали. Пришлет позже.
— И кто помешал?
— Полагаю, герцог Айджелин. К кому еще можно обращаться «ваша светлость»?
— Какая разница, впрочем.
— У герцога на руке браслет с желтым камнем.
— Тигровый глаз. Предупреждает об опасности, выявляет ложь и лицемерие. Вроде бы оберегает от нечистой силы. Очень популярный камень. Есть у многих.
— Но у тебя нет.
— Есть. Лежит где-то. Почему мы говорим о камне?
— Когда д’Экраф вручал мне письмо, при этом присутствовал еще один человек.
— Кто?
— Понятия не имею. Он был хорошо замаскирован. Широкий плащ, перчатки, маска. Но у него на руке был этот самый браслет.
— Этот самый или похожий?
— Этот самый. На ободке зарубка, явно сделали кинжалом. И сам камень. Тот.
— Как интересно. Герцог, значит, на моей земле у барона.
— Но почему тогда не снял браслет?
— Забыл. Когда что-то постоянно носишь — забываешь об этом.
Рин с досадой взглянул на свои кольца. Видимо, тоже как-то раз забыл про них.
«Самое время угостить меня фландорским вином, — подумал Олли, — ну же!»
Но длинноволосый не внял мысленному приказу.
— Не уезжай пока из города, — сказал он, — ты можешь снять комнату в «Единороге», это почти у стен замка и там вполне прилично.
Значит, не только на пир не зовут, но и за стены гонят?
— Ты не можешь приказывать мне, — холодно ответил Олли, — к тому же барон д’Экраф хотел, чтобы я возвращался как можно скорее.
На самом деле ничего подобного барон не хотел. Да и вряд ли его вассал мог вернуться после вручения письма.
— И потом, — добавил Олли свой любимый аргумент, — денег осталось только на обратную дорогу. Впритык.
— Да, — неожиданно согласился Рин, — приказывать не могу. Я прошу. Что касается денег — возьми, сколько необходимо.
Он махнул рукой куда-то за спину. Там, на маленьком столике, среди свитков и отточенных перьев, стояла шкатулка из резного дуба. Олли подошел и поднял крышку. Шкатулка до краев была полна серебра.
«На половину этого можно было бы полностью перестроить дом, — подумал он, — прикупить еще земли и коров, штук пять».
На коровах он сломался. Взял одну монету, посмотрел на нее, вздохнул и взял еще одну.
— Я задержусь на пару дней, не больше, — сказал он.
Рин кивнул.
Отлично поговорили! Хотя как может разговаривать герцогский выкормыш с неизвестно кем? Ну и ладно, нужно забирать Дымку.
… У «Единорога» Олли даже не остановился. Достаточно было увидеть на вывеске посеребренного тучного коня с рогом, чтобы иметь представление о здешних ценах.
Отправился в город, искать приют подешевле.
***
Олли вообще ничего не делал, валялся на кровати в захудалой гостинице, дважды в день спускался в общий зал, чтобы поесть. И с вожделением ждал следующее утро, когда уже можно было бы покинуть город. Дома неизвестно, что его ждет, но деваться все равно больше некуда.
Кто-то прошел по лестнице, а потом саданул дверью так, что задрожали стены и потолок.
Олли приподнялся на локте. И почему он не запер дверь на засов? Впрочем, теперь уже поздно.
На пороге комнаты возник Габриэль де Пейн, муж его сестры.
— Где она? — прошипел он.
— Кто?
— Твоя сестра!
— Ну, уж явно не здесь.
— А где? Где, если не у тебя?
Впрочем, в комнатке шесть на шесть шагов прятаться было негде. Разве что под кроватью. Под кровать де Пейн заглянул.
Олли нахмурился.
— Ты в своем уме? — поинтересовался он.
— Куда делась эта шлюха? — резко спросил барон.
Олли, не раздумывая, ударил его кулаком в лицо. Габриэль отшатнулся, прижимая ладонь к разбитым губам.
— О ком идет
