Сумбэ мог в любой момент уйти, Ливий, которого спутники знали, как Снежного Барса – был достаточно сильным. А Хадия? Без своих сопровождающих она рано или поздно попала бы в лапы муджакидов.
– А хан силен? – неожиданно спросил Ливий спустя несколько часов.
– Хан? – удивился Сумбэ, поднимая глаза от книги. – Да нет, не особо. Он идущий, конечно, но не воин.
Ливий кивнул. Хану было не до боев, он правил империей. Но раньше все было не так…
– Все изменилось, – сказала Хадия, будто прочитав мысли Ливия. – Раньше ханы были сильными. Сейчас нет.
– А кто на Западе самый сильный?
Вопрос заставил задуматься и Хадию, и Сумбэ.
– Я думаю, что самый сильный – Поэт Кизила.
Сумбэ цыкнул, а Хадия уставилась на него с укором.
– Так, погодите, можно немного объяснений для чужестранца?
– Поэт Кизила – великий воин Запада! Он – невероятно красивый и нестареющий юноша, что одинаково ранит и строфой, и клинком, – будто цитируя, объяснила Хадия.
– Популярный образ у девчонок, – хмыкнул Сумбэ. – Я думаю, что самый сильный – Джэбэ, бывший генерал Империи Небесного Серебра. Говорят, он ушел со службы, потому что больше не встречал никого, кто сравнился бы с ним по силе.
– Конечно, ведь он не встречался с Поэтом Кизила!
Хадия и Сумбэ принялись спорить друг с другом, забыв обо всем на свете. Буря тем временем понемногу успокаивалась.
– Пора, выходим.
– Буря же еще не закончилась? – удивилась Хадия.
– Поэтому и выходим. Нужно уходить, пока ветер не улегся. Скроет следы и скроет нас.
Выходить наружу в непогоду не хотелось, особенно лошадям. Но куда деваться? Разрядив магические символы, Ливий сломал вход и выехал наружу. За ним последовали Хадия и Сумбэ.
– Нам примерно туда.
В своем убежище беглецы провели почти полдня. Золотая Охрана дожидалась их на краю пустыни всего час. Потом глава Золотой Охраны решил на всякий случай прочесать окрестности, а когда никого не обнаружил – повел людей обратно в Алтын.
Разумеется, никто не собирался просто так отпускать ни Хадию, ни уж тем более странного седого муджака, который опозорил всю Золотую Охрану. Сначала решили спросить с самих муджаков. А заодно о беглецах сообщили всем постам Золотой Охраны вокруг пустыни.
Правда, посланникам еще нужно было доехать до глав подразделений. И особенно медлил со своим поручением охранник, путь которого лежал в Стальной Хвостатый Полк. Сартак, глава Полка, был известен, как волевой командир, который всего себя посвящал охране границы от бандитов и нелегальных кочевников. И Сартак совсем не любил заниматься внутренними дрязгами, в которые его иногда пытался втянуть хан.
– Воды бы лошадям, – сказала Хадия.
Песчаная буря закончилась. От границы пустыни было километров пятьдесят. Ливий легко мог обходиться без еды, воды и отдыха, Сумбэ мог спокойно переждать хоть неделю, а Хадия – несколько дней. С лошадьми было сложнее.
– Едем вперед, – сказал Ливий. Они как раз въехали в зону, где не было даже кустов. Нужно было пробиться дальше. Там, глядишь, и вода нашлась бы.
Предчувствие не обмануло Ливия. Спустя два часа он заметил небольшую водную гладь. Не озеро, конечно, а так, почти что лужа, но вода есть вода.
Лошади учуяли воду. Их ленивые и усталые движения сменились на легкую рысцу. До воды было рукой подать.
«Человек!».
На берегу озерца сидел пожилой мужчина, полностью покрытый песком. И пил воду, жадно зачерпывая ее ладонями.
– Человек, что ли? – приглядевшись, сказал Сумбэ.
– Похоже на то. Не знаю, что он здесь забыл. И как он вообще остался целым.
Никто из местных не полез бы в пустыню во время бури. Зачем ехать через пустыню, когда можно путешествовать по степи?
– Делать что будем? Ножом по горлу – и концы в воду? – спросил Сумбэ.
– Я тебе дам концы в воду! Нам оттуда еще коней поить. Подъедем, поговорим.
Тем временем старик заметил приближение всадников и приветственно замахал рукой.
– Здравствуйте, дедушка! – сказала Хадия и поклонилась.
Немного поколебавшись, поклонился и Сумбэ. На Западе уважение к старшему поколению было запредельным. Но Сумбэ отличался от остальных кочевников. Он вырос без семьи и рода, поэтому правила и законы степей он видел по-своему. Стариков Сумбэ уважал. До поры до времени.
Впрочем, стариком покрытого песком мужчину назвать было сложно. На вид – лет шестьдесят пять, вполне деятельный возраст, пусть уже и далекий от рассвета сил.
Вот что удивило Ливия, так это сила мужчины. «Ранний Эксперт», – подумал Волк. Учитывая возраст одинокого путешественника, можно было сделать два вывода. Либо мужчина начал идти по пути боевых искусств довольно поздно. Либо ему было беш его знает сколько лет. За сотню – точно.
– Здравствуйте, здравствуйте, – поздоровался пожилой мужчина и начал стряхивать с себя песок.
– А вы что, прямо в бурю попали? – спросил Сумбэ.
– Да, не повезло мне. Шел через пустыню, а тут раз – и буря! Еле успел спрятаться.
– Где ж тут спрячешься? – спросил Ливий.
– Там есть расщелина небольшая. В ней и можно переждать, – махнул в сторону мужчина.
Ливий пригляделся и действительно увидел расщелину прямо посреди каменистого островка. Расположилась она невероятно удачно: ветер почти не задувал внутрь. За полноценное убежище расщелина не сошла бы, но с трудом переждать бурю – вполне возможно.
– Меня зовут Октай. Возьмете в попутчики? Как видите, остался я без лошади – унесло ее бурей. А у вас, гляжу, есть запасная.
Чего Ливий опасался, так это того, что Октай окажется осведомителем Империи Золотого Царствования. Но поверить в это можно было с трудом. Зачем держать такого человека в пустыне? Или, может, Золотая Охрана послала его прямо в бурю? Подозрений у Ливия было немало, и чем дольше он смотрел на Октая, тем их больше было. Только на первый взгляд Октай казался обычным пожилым мужчиной. Но для своих лет он был крепко сложен. Слава Октая была где-то позади, несколько десятилетий назад. Однако опытный взгляд Ливия сразу давал понять: Октай развивался не для того, чтобы охотиться или уверенно держаться в седле энергетического зверя. Октай был воином. Воином, который в прошлом прошел через десятки битв.
Хадия посмотрела на Ливия. Ей хотелось взять попутчика с собой, так она была воспитана. Сумбэ колебался. Но последнее слово все равно было за Ливием.
– Ну залезай, дед.
Кони успели
