произошли в жизни отца. Уже не раз упрекал: «Раньше ты ходил со мной на прогулку, а теперь не ходишь».
Да, детей он теперь видит в основном утром и вечером в кровати спящими. Относительно сына и дочери Нина строго придерживается режима отдыха. Достаточно того, что его ежедневно нарушает глава семьи. Но что он может поделать, если теперь отвечает за мирный сон не только собственных детей? От того, как он будет выполнять свои служебные обязанности, зависит спокойствие многих людей.
Мысли Василия прервал крик:
— Помо-о-огите!..
В полутемной подворотне — возня. На грязных плитах на коленях стоял юноша, пытаясь прикрыть голову руками. Сбоку валялись дубленка и меховая шапка. Рядом стоял высокий мужчина лет сорока. Немного наклонившись, он поднимал и опускал кулаки. Второй, ростом пониже, но телосложением покрепче, обшаривал карманы пиджака и брюк юноши.
— Помо...
Наверное, высокий переусердствовал, юноша упал на бок.
— Стойте! — И без того писклявый голос Забары сорвался на дискант.
Первым опомнился высокий. Он выпрямился и тут же двинулся на Василия.
«Наверное, хорошо, что сдал оружие, — подумал Забара. — Сейчас вряд ли сдержался бы».
Оценив обстановку, второй грабитель проскочил мимо, перекрыл выход из подворотни.
Василий понял, что допустил ошибку, дав окружить себя. Почувствовал: именно сзади опасность бо́льшая. Резко повернулся. Так и есть. При тусклом свете фонаря в руках бандита селедочным серебром блеснул нож.
Василию вспомнился рассказ подполковника Астахова о молодом милиционере, который переоделся в женскую одежду, сделал проколы в ушах для серег, чтобы стать «приманкой» для грабителя. Подполковник сказал, что они даже внешне похожи — тот парень и он, Василий.
А этих двух грабителей-разбойников и выслеживать не надо: вот они! Да только попробуй взять их. Это ведь звери. Но и отступать он не имеет права. Тем более, ставка — жизнь, его и парня, неподвижно распластавшегося на плитах.
— Помогите...
Это слабым голосом дал знать о себе юноша. Значит, жив, бандюги еще не добили его. У каждого, попавшего в беду, непроизвольно вырывается: «Помогите!» Это сродни — «Мама!». Люди никогда не теряют надежду, что кто-то обязательно придет им на помощь. А если она опаздывает, они умирают с надеждой, что их обидчиков обязательно найдут и накажут за содеянное зло. Да, не зря он согласился пойти работать в милицию. Надо было идти хотя бы ради того, чтобы двумя подонками стало меньше.
В подворотне воцарилась тишина.
Дальнейшее произошло стремительно. Два метра к тому, что стоял в воротах, Василий словно пролетел по воздуху. Резко ударил литым, рабочим кулаком по руке с ножом. Грабитель вскрикнул, выронил нож, но тут же изготовился к нападению. Тогда Василий рубанул ребром ладони по шее. Бандит скорчился от боли, упал.
Второй грабитель подскочил к Забаре, ударил в левый глаз. Василий покачнулся, но на ногах устоял. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Выдержал и второй удар, бандит нанес его в левую скулу. И тут же высокий грабитель стал еще выше — это Василий оторвал его от земли, приложил затылком к стене: раз, другой... Бандит ойкнул, обмяк, упал к ногам Забары.
Неужели все кончено? Нет, еще не все. Пока грабители не пришли в себя, Василий быстро снял ремни с брюк, связал руки за спиной. Теперь — к потерпевшему.
Тот уже поднялся. Его трясло. То ли от холода, то ли от страха.
— Оденься, а то простудишься! — приказал ему Забара.
Юноша поднял шапку, дубленку.
— Как хоть зовут тебя?
— Мишей.
— А меня — Василием. Вот и познакомились. — Забара улыбнулся. — Болит голова, Миша?
— Терпимо. Тошнит немного.
— Может, сотрясение мозга? Не дай бог! Идти можешь?
— Вроде могу.
— Тогда потихонечку двигай к ближайшему телефону-автомату, вызывай «скорую помощь».
— Для этих?
Миша показал рукой на грабителей. Они уже пришли в себя: стонали, кряхтели, пытаясь подняться.
— Прежде всего для себя, Миша.
— Я с вами буду.
— Боишься остаться один?
Парень в ответ промолчал.
— Хорошо, пойдем все вместе.
Забара помог стать на ноги грабителям. Приказал:
— Идите!
Бандиты шли рядом, о чем-то начали шептаться. Все ясно: хотят улизнуть. Свобода — вот она, рядом, за первой же подворотней,
