о ком не заботится, кроме себя.
Выходя из подъезда в морозный вечер, Ариадна нахмурилась. Иней на земле искрился в свете уличных фонарей.
– Да, Лотти, я знаю. И, наверное, мы сможем использовать это против нее. Твоя любовь к животным в магазине у Джека не раз спасала тебя от ее колдовства. А она не умеет любить. Может быть, это главная ее слабость.
Лотти кивнула. Это было почти так же грустно, как история Космоса, который годами скрывался в глубинах джунглей, потерянный и одинокий. В каком-то смысле Пандора тоже была изгнанницей.
– Она сама виновата. Ее никто не заставлял отвернуться от всех, – сердито пробормотала Софи. – Не смей ее жалеть, Лотти. А то я тебя укушу.
* * *
Завидев издали ярко освещенные окна «Зоомагазина Грейса», Лотти с Ариадной ускорили шаг, чтобы быстрее оказаться внутри – в этом теплом радушном свете. Но когда они подошли к двери, Лотти в неуверенности остановилась.
Ариадна взяла ее за руку:
– Все будет хорошо, Лотти. Поверь мне. Даже если у них не получится снова быть вместе, как раньше, мы обязательно что-то придумаем. Мы с Софи и Табитой никуда тебя не отпустим. И Джек нас поддержит.
Лотти кивнула и с благодарностью улыбнулась. Хорошо, когда рядом есть кто-то, кто поддержит и утешит тебя. Хорошо, когда не приходится все делать самой. Лотти не знала, как выразить это словами. Она наклонилась, подхватила Софи на руки и крепко прижала к себе, заряжаясь ее непоколебимой уверенностью и решимостью.
«Я люблю тебя, Лотти, – с жаром проговорила Софи. – Кто бы чего ни говорил, помни об этом».
На секунду Лотти уткнулась лицом в бархатный мех Софи, вдохнула его сладкий запах – от Софи всегда пахло ванилью и шоколадом, – и решительно распахнула дверь.
Мама с папой сидели с двух сторон от прилавка, погруженные в беседу. Когда над дверью звякнул колокольчик, они оба вздрогнули и удивленно обернулись.
– Лотти! – Мама вскочила со стула, бросилась к Лотти и так крепко ее обняла, что той стало трудно дышать. Софи возмущенно взвизгнула.
– Ой, Софи, прости, – виновато пробормотала мама, разжимая объятия.
– Осторожнее надо… – сердито проговорила Софи, но все же позволила Лоттиной маме погладить себя по голове.
– У тебя… у тебя все хорошо? – нерешительно спросила Лотти.
Мама кивнула:
– Наверное, да. Если честно, то после всего, что случилось сегодня, я уже мало что соображаю. Папа пытался мне все объяснить… Но всего слишком много. Он как раз мне рассказывал, как ты его спасла, Лотти. Что он смог вернуться только благодаря тебе. – Она изумленно покачала головой. – Лотти, мне даже не верится, что ты умеешь творить чудеса. Все эти невероятные чудеса. Мне бы хватило одних говорящих животных… а тут…
– Да что я умею? – смутилась Лотти. – Я даже не знала, что зову папу домой. Все получилось само собой.
Мама улыбнулась, но в ее улыбке сквозила тревога.
– И все равно это очень опасно, – сказала она. – Папа рассказывал столько всего удивительного – но теперь я смотрю на тебя и вижу всю ту же девочку, мою дочку, и меня это пугает.
Лотти посмотрела на Ариадну, которая деликатно стояла в сторонке, стараясь никому не мешать.
– Пандора, – продолжала мама. – Ты с ней сражалась! – Она на секунду умолкла и озадаченно посмотрела на свои руки. – Мне хотелось выцарапать ей глаза, – призналась она, растопырив пальцы и глядя на них так, словно это были чьи-то чужие руки.
«Наверное, надо взять ее с нами», – невесело усмехнулась Софи.
– Нам нужно кое-что вам рассказать, – прошептала Лотти, умоляюще глядя на Ариадну. Как сказать маме, что им с папой надо вернуться в джунгли и снова сразиться с Пандорой?
– Что случилось? – Папа подошел к Лотти, опустился на корточки, взял ее за плечи и пристально посмотрел ей в глаза. Это было так странно. Он тревожился за нее, но, несмотря на эту тревогу, весь как будто светился и даже, кажется, помолодел. Морщинки на его лице разгладились и исчезли, словно он наконец-то позволил себе расслабиться. Лотти подумала: как хорошо снова увидеть родителей вместе, впервые за много лет. И как жаль, что ей придется испортить такой момент.
– Лотти, с тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил папа, коснувшись ее щеки. Лотти посмотрела на маму, которая наблюдала за ними. Все чувства явно читались на ее лице: страх за Лотти, радость, что Лотти с папой так близки и так трогательно внимательны друг к другу, и немножечко ревности – она много лет растила Лотти одна, а теперь ей снова придется делить любовь к дочери с кем-то еще.
Лотти кивнула, взяла папу за руку, подвела его к маме и прижалась к ее плечу, чтобы прикасаться к обоим и тем самым как бы связать их друг с другом.
– Со мной все в порядке, честное слово. Но я подумала, что вам надо побыть вдвоем, наедине. И я пошла к Ариадне, чтобы вам не мешать.
Ариадна подошла к ним, и Лоттин папа шумно вздохнул, словно у него перехватило дыхание.
– Ариадна, ты здесь. Значит, Мрак… Он ушел? Ох, Ариадна. Это большое горе.
Дядя Джек пулей вылетел из кухни. Лотти подумала, что он, наверное, тактично ушел, чтобы не мешать встрече брата с женой. Следом за ним вышел Дэнни, тоже ужасно расстроенный этим печальным известием.
Дядя Джек обнял Ариадну с Табитой. Ариадна прижалась к нему на секунду, а потом отстранилась и сказала:
– Джек, ты должен выслушать Лотти.
– Что случилось? – в один голос спросили дядя Джек и Лоттин папа, а потом переглянулись и улыбнулись друг другу. Лотти вдруг поняла, как тяжело было маме быть исключенной из этого тесного круга магической близости. Наверняка она чувствовала себя лишней. Может быть, безотчетно, но все же… Лотти еще крепче стиснула мамину руку.
– Мы все уснули. Ариадна с Табитой горевали по Мраку, и мы с Софи тоже. И еще мы с Софи очень устали после сегодняшнего разговора, когда наконец-то открыли маме все тайны. Мы сели в гостиной и почти сразу уснули. А потом… Это трудно объяснить. Но тогда, в понедельник, я не теряла сознания в школе. Мисс Тейлор подумала, что я потеряла сознание, но на самом деле… – Лотти вздохнула. – У меня было видение. Что-то похожее на сон, только не сон. Я оказалась в тех джунглях, где папа провел восемь лет. Я уже там бывала, во сне. Нам с Софи иногда удавалось проникнуть в папины воспоминания. Но в тот раз все было по-настоящему. Это не просто воспоминания. Все происходило сейчас.
