– Это мой дом, – упрямо возразил Заир, – потому что тут хозяйничает моя мать! А тебя вообще скоро выдадут замуж, и ты уже сюда не вернешься. Этот дом когда-нибудь достанется мне. Ясно? – рявкнул толстяк, обозленный звучавшим в голосе Эли чувством нравственного превосходства: И, между прочим, ты так и не ответила на мой вопрос, что ты тут делала?
– В прятки сама с собой игралась, – огрызнулась девушка, пытаясь пройти в дверь, которую практически полностью загородил Заир своим массивным телом.
– Погоди, а что ты прячешь за спиной? Уж не своровала ли чего? Немедленно покажи руки!
Эльнара неохотно разжала ладонь.
– Я так и думал! – торжествующе воскликнул толстяк: Ты решила воспользоваться отсутствием моей бедной матери, чтобы выкрасть у нее жемчуг! Маленькая воровка, я проучу тебя!
Он занес над головой девушки кулак, но она отпрянула в сторону.
– Неправда, я – не воровка! Это твоя бессовестная, алчная мать обманом забрала у меня ожерелье и спрятала его в шкатулке. Мне не нужны ее драгоценности, я только хочу вернуть вещь, по праву принадлежащую мне. Это ожерелье – единственное, что осталось у меня в память о моей покойной маме. Заир, отпусти меня с миром, Аллах вознаградит тебя за справедливый поступок!
Всегда не очень быстро соображавший Заир ненадолго задумался, потом на его толстых губах появилась неприятная улыбка:
– В твоих словах, негодная, есть смысл. Во-первых, я действительно справедливый и честный человек, каким и подобает быть кадию. Во-вторых, я уверен, что мы с тобой вполне можем договориться. Правда, у меня нет времени ждать награды от Аллаха. Ты сама, Эли, сможешь вознаградить меня по заслугам!
Его маленькие глазки некрасивого мышиного цвета похотливо забегали по изящной девичьей фигуре.
Заметив этот откровенно – заинтересованный взгляд, Эльнара, никогда не считавшая толстого ленивого увальня, над которым посмеивались все окрестные девушки, за мужчину, усмехнулась:
– Поскольку единственная ценная вещь, что у меня есть – вот это жемчужное ожерелье, которое ты, разумеется, не получишь, тебе придется, братец, набраться терпения в ожидании награды свыше. Хотя, если подумать, ты того не стоишь! Я, вообще, не знаю, чего ты в этой жизни стоишь?
Эльнара откровенно насмехалась над Заиром, уже мысленно раздевавшим красавицу.
– Сегодня у тебя будет возможность узнать это, – угрожающим тоном произнес толстяк, после чего добавил, буравя девушку неприятным цепким взглядом, какой обычно встречается или у безусых юнцов, все мысли и желания которых сводятся к обладанию женской плотью, даже если эта плоть, в силу возраста или физического состояния, абсолютно лишена какой бы то ни было привлекательности, или у немощных стариков, желающих хоть отчасти воскресить волнительные воспоминания давно минувших лет:
– Скоро тебя выдадут замуж за пятидесятилетнего Кушпуна, у которого уже есть три жены. Сама понимаешь, у него не хватит ни времени, ни мужской силы сделать тебя по-настоящему счастливой. А ведь ты, Эльнара, как всякая другая девушка, мечтаешь о счастье, хочешь, чтобы твоя первая брачная ночь запомнилась тебе на всю жизнь. Я могу сделать тебя счастливой, доставив удовольствие, о котором ты будешь вспоминать долгие-долгие годы! И, вообще, Эли, ты должна гордиться тем, что на тебя обратил внимание такой молодой и крепкий мужчина, как я!
Приняв промелькнувшее в глазах девушки удивление по поводу подобной самонадеянности за испуг, Заир поспешно сказал:
– Не бойся, глупая, я научу тебя, что делать, чтобы твой будущий муж не догадался о том, что ты потеряла девственность. Поверь, в этом нет ничего шибко сложного, я знаю один древний и очень надежный способ. Думаешь, мне моя голова не дорога? Еще как! Так что можешь положиться на меня.
– Однако, сколько можно говорить? Пора бы и делом заняться!
Устав от непривычно – долгой для него речи, сын Айша – биби смахнул выступившие на лбу капельки пота и нетерпеливо протянул руки к манившему его вырезу, под которым скрывалась аппетитно округлая грудь.
Возмущенная его самодовольством, тупостью и грязными намерениями, Эльнара громко вскрикнула:
– Ты хочешь надругаться надо мной, подлый негодяй? Знай, у тебя ничего не выйдет! Да я лучше умру, чем уступлю твоим мерзким домогательствам, или же убью тебя!
От ее громкого голоса проснулся спавший у калитки пес. Услышав его лай, забрехали собаки с окрестных дворов. Испугавшись поднятой шумихи, Заир попытался потной рукой прикрыть рот девушки. Сопротивляющаяся изо всех сил, Эли потеряла равновесие и упала, а в следующее мгновенье на нее всей свой массой обрушился сластолюбивый толстяк. Обрадованный подобным поворотом ситуации, Заир жадно зашарил руками по легкому платью, прикрывавшему искушавшую его плоть.
В какой-то момент Эльнаре удалось высвободить одну руку. Она хотела вонзить свои тонкие пальчики в глаза ненавистному насильнику, но промахнулась и случайно задела стоявшую на полу лампу. Светильник перевернулся и погас, неравная борьба продолжилась в темноте. Задыхаясь под тяжелым телом, девушка не имела даже возможности закричать, позвать на помощь. Зато заговорил Заир:
– Ну-ну, красавица, дергайся – дергайся, знаешь, мне это, между прочим, начинает нравиться. Когда ты шевелишься, я лучше чувствую твое горячее гибкое тело, и еще больше возбуждаюсь. В самом деле, было бы гораздо хуже, если бы ты лежала, как бесчувственное бревно, к которому и прикасаться-то противно, а так я могу думать, что ты хочешь меня. Да-да, я даже немного приподнимусь над тобой, чтобы ты еще сильнее извивалась.
– Какая же ты горячая женщина, Эли! Жаль, что я раньше этого не знал, чтобы подольше попользоваться тобой! А то отдадут тебя старому глухому Кушпуну, и останутся мне одни лишь воспоминания о нашей жаркой ночке. Теперь своей лаской и нежностью ты должна возместить мне все то, что я не успел получить от тебя раньше. Тебя ведь наверняка учили в твоей Школе красоты, что женщина обязана прежде всего стремиться к тому, чтобы заслужить любовь мужчины – властителя всех ее дум и вершителя ее судьбы, так что постарайся мне понравиться!
Решив, что хватит ему заигрывать и церемониться, толстяк резко рванул за ворот девичьего платья. Тонкая ткань легко поддалась, обнажив маленькую и очень упругую грудь. Жадные потные руки насильника нетерпеливо разорвали платье до самого пояса, ухватились за нежные соски, вытягивая их вперед и безжалостно теребя, словно они являлись не частью живого организма, а, к примеру, были маленькими забавными кисточками, что украшали обычно уборы архотских модниц.
Эльнара застонала от боли, а возбудившийся от звука ее голоса, Заир поспешно припал своими толстыми влажными губами к двум чудесным, устремленным ввысь, холмикам, благородная белизна которых ласкала взор даже в темноте. Толстяк мычал от наслаждения, временами пуская в ход свои крепкие зубы, а его похотливые руки терзали волнующую тонкую девичью спину, опускаясь все ниже и ниже. Девушка изворачивалась как могла, но каждое ее порывистое движение только усиливало похоть насильника, возомнившего себя покорителем женских сердец.