— Лучшие повара — эльфы, — пожал плечами Рудольф и перевернул страницу моей тетрадки.
— А вот и нет, — обиделась я, хотя как назвать Штука — не имела ни малейшего представления, к какому виду он вообще принадлежит. Живой ли вообще? Но выкрутилась. — Сами увидите!
Последние исписанные странички у Рудольфа интереса не вызвали. Может, они уже относились к другому периоду, а может, он и так достаточно насчитал. Он глянул на меня, я приготовилась к худшему. «Ну, ну, — утешала я себя, пока Рудольф облизывался и допивал чай. — Вспомни, как это было у стоматолога. Ну всяко сейчас будет легче, потому что кредитной карты все равно нет…»
— К уплате триста пятьдесят две монеты с начала года, оплачено триста пятьдесят две, — изрек Рудольф. — Все правильно. А новый квартал посчитаем через два месяца.
Я выдохнула и растеклась по креслу, словно вмиг все кости размягчились. Ой, не все так страшно, могло быть и хуже, хотя — даже наоборот.
— Вы не забудьте про новые направления деятельности, — напомнила я Рудольфу уже в спину. Все бы упыри такими милыми были.
— Да-да, как только получу учетную политику. До свидания.
— И вам хорошего дня, — сказала я и, дождавшись, пока за ним закроется дверь, рванула к себе тетрадку и парочку чистых листов. Быстро все записать, пока не забыла! Учетная политика, черт, ну кому ее поручить? Я ведь в этом ничего не понимаю!
Я быстро набросала то, что придумала, пока сидела тут с упырем. Кейтеринг, драконий свет — копеечка, а приятно! — детские праздники, аниматоры…
Ага, где бы взять этого аниматора? Рисковый человек должен быть, или не человек, что вероятнее, чтобы от него в первый же день ничего важного не оторвали. И в кого его наряжать, когда дети тут с колыбели видят целый паноптикум и сами часть этого самого! Это сколько фантазии надо, чтобы их развлекать?
Прачечная. Что еще? Ресторан, свадьбы, как я могла забыть? Это же такой источник дохода! В «Матросе» кто только ни кормился — от прокатных контор и визажистов до юристов по разводам. А что, жизнь штука непредсказуемая. И начинать надо обязательно с драконов и кейтеринга-ресторана, потому что это пока единственное, что у меня толком работает.
Я начертила в тетрадке четыре столбика и принялась делить шкуру неубитого медведя. Направление — занятый персонал — ресурсы — выручка. Выходило обнадеживающе, и на листочке я выписывала особо важные данные — предполагаемую прибыль и на что ее пустить. И тут уперлась в одну не самую приятную деталь.
Всему нужна реклама. И если «Матрос» навязчиво попадался во всех рекламных блоках всем, кто имел несчастье погуглить хоть раз проживание в нашем городе, то что делать тут? На деревьях объявления развешивать? А кто их увидит, кроме белок? Феечек пустить летать по деревням? Плакаты? Баннеры? Что? И да, если привлекать кого-то со стороны, на это нужны деньги, много денег. Может, не очень много, но надо, а денег нет.
Кстати, еду-то ведь Штук тоже откуда-то берет, и кстати, а откуда и не должна ли я случайно вторую почку поставщикам?
Кредит, подумала я и разочарованно уткнулась в свои записи. Да, неплохой стартап и тамада опытный, но чтобы это все запустить, нужны средства. А их нет — или же мне придется выдернуть те гроши, которые я получаю от постояльцев. Убыточный бизнес и мне его теперь…
Мне? Я как сидела, так и застыла изваянием. Моя собственность — все правильно, только об одной вещи я забыла. У меня есть совладелец, а это, кажется, значит, что он не только получает от меня деньги в счет долга, но и должен нести текущие затраты! А он несет?
Я быстро скатилась по лестнице вниз со всеми своими конспектами.
— Биби! Биби! — орала я истошным шепотом, так, чтобы не напугать орчиху, которая как раз примостилась на диванчике со своими яйцами. Она и так нервная. — Биби! Скажи, пожалуйста, а у нас… у меня, у гостиницы, только один источник дохода?
Биби я не видела, разумеется, поэтому перегнулась через стойку и на столик положила тетрадки. И даже не завизжала, когда они поехали в сторону.
— Продажа номеров, мадам Агата, — голос Биби был вообще еле слышен. Она умница, поняла, что у меня какой-то форс-мажор в голове. — А разве должно быть что-то еще? Мы же гостиница.
— А… — Как это правильно спросить-то? — Разве владельцы ничего в развитие не вкладывают? Мой отец, его отец, отец или мать его отца… А?
— Так нечего вкладывать, мадам Агата.
Биби — это даже по голосу слышалось — была очень удивлена, а ведь она была банши зрелой, с огромным жизненным опытом. Да еще с каким, мне такой вовек не нарастить, я просто не проживу столько. Странно так-то. С таким подходом действительно странно, что гостиница не развалилась.
— А этот, который мой кредитор? У него тоже денег нет?
Я как бы ожидала любого ответа. И что у него половина леса куплена, и что из всех ценностей у него только гадский характер. Готова я была практически ко всему. Но Биби молчала, причем в какой-то момент я поняла, что она не отлучилась, а просто не знает, что мне сказать.
— Биби?
— Мадам Агата, это такая скользкая тема, — услышала я шелест прямо над ухом. — Конечно, он делает вид, что денег у него нет. Конечно, он тут живет не потому, что ему так хочется. Но мне так кажется… Ой, мадам Агата, это будут сплетни.
Я наконец вспомнила, что так и торчу задом кверху за стойкой, а вокруг постояльцы, непорядок, надо бы сменить дислокацию. А ничего так Агата, крепкая девица, прежняя я даже не разогнулась бы после таких упражнений.
— Не будут, — заверила я Биби, обходя стойку и осторожно щупая кресло: сидит там кто или нет? — Ты же наверняка была всему этому свидетелем. Расскажи мне. Это может быть важно. Вот тут, — я потыкала в тетрадки, — у меня много планов, как вернуть «Раздорожью» былую славу.
Орчиха ушла. Никого не было. Биби, кажется, почувствовала себя значительно свободнее.
— Я не знаю, так ли все было на самом деле, — она шептала мне прямо в ухо быстро-быстро, то ли боялась передумать, то ли опасалась, что кто-то войдет или просто подслушает. — Так, как написано в документах: деньги дали взаймы, долг расписан на много лет. Так или нет, никто не докладывал. Но кто-то что-то видел или краем глаза заметил, и я за столько лет наслушалась, живу на свете до-о-олго… Подумайте, мадам Агата, на что эти деньги были, такая сумма? На нее ведь не одну гостиницу выстроить можно, и где они? А ведь ничего не менялось, вообще ничего, я-то знаю.
— Ага, — кивнула я. — А что заметили? Что видели? И какое отношение это все имеет к этому мрачному типчику? Кроме того, что он страдает от чувства собственной важности и считает, что кто-то хочет его отравить? И зачем такие сложности вообще, вон тут сколько приличных лестниц.
— Я думаю, что никто никому ничего не давал, — сказала Биби. — И это не долг, это плата. За то, что нас охраняют. Ритуал был или чего похуже. Но от кого, от чего, почему на такой срок — не спрашивайте, не скажу, не знаю. Да и… — она отлетела от меня, а тон голоса поменялся на скучающий и какой-то растерянный одновременно. — Написано в документах, что долг, значит, так и есть. Не слушайте вы меня, на меня иногда находит.
