— В голову? — с редким пониманием сути дела уточнил Ваня.
— Ну, в конечном итоге и туда, — не стал спорить Серый.
Он развернул меня к себе, вытянул из пачки еще одну салфетку и бережно стер с моего лица остатки безобразия. Этак легко, непринужденно и чуть ли ни привычно, словно тысячу раз помогал зареванным дамам ликвидировать последствия аварий.
А я, не пытаясь больше прятаться, искоса глянула на его друга. Того самого Ваню, из-за которого Серый сорвался. И унесся, будто асфальт под колесами горел.
Ваня был блондином. Тонкий, звонкий, изящный. В чем-то невозможном для нормального человека кислотно-оранжевом, сияющем даже в нашей бархатной ночи. Апельсиновое солнце. Только солнце хмурилось, сжимало и кусало губы, и занавесилось длиннющей челкой так, что половины лица было не видно. В сочетании с кепкой козырьком назад и узкими белыми штанами… Не знай я, что Ваня — друг Серого и не заметь обручальное кольцо, дала бы ему лет двадцать от силы. И пламенную любовь к аниме.
Что ж. С Ваней более-менее понятно, а вот кто такая Олеся? М… жена Вани? Или все же...
Так. Уймись, Карина. Не придумывай имена вашим с Серым шестерым детям. Лучше улыбнись и скажи:
— Спасибо… э… Иван?
Мне в ответ улыбнулись из-под челки.
— Приятно познакомиться… Карина.
— Карина, — подтвердил Серый. Гордо так. И обнял за плечи, мол, не просто какая-то там Карина, а моя личная Карина. — Идем стрелять.
В ближайшем тире нашлось все. Как по волшебству. Возможно, волшебство заключалось всего лишь в нескольких купюрах — только возможно. Серый сделал свое чудо как-то на удивление непринужденно и деликатно. В общем, было все.
Винтовки.
Ватман.
Цветные маркеры.
Детский восторг — в моей душе, как результат волшебства. Я говорила, что Серый — мужчина мечты? Так вот. Подтверждаю. Таких больше не бывает, мир не вынесет два совершенства одновременно. Рухнет от счастья.
Впрочем, Ваня тоже был ничего так. Пока Серый устраивал волшебство с ватманом и маркерами, Ваня…
— Ты достойна лучших райских яблок, но это же Сочи, — и мне протянули персик.
Персик был огромный, мягкий и сочный. Я изгваздалась им по самые ушки, Ваня довольно улыбался, а Серый грозно сверкал на него синющими глазами, обнимая меня и сцеловывая персиковый сок с моих губ.
Ну как так можно, а? Это вообще незаконно, так целоваться! И быть таким, таким…
— На, твори, — вручили мне маркеры и та-ак многообещающе улыбнулись, что я едва не забыла, кого же мне так хотелось пристрелить. А потом гордо пояснили для благодарной публики: — Кариночка у меня художница!
Прозвучало почти как «Кариночка у меня круче Ренуара».
Черт. Ну приятно же!
— Как там зовут злодея, обидевшего принцессу? — спросил Ваня, примериваясь к одному из пустых ватманских листов, уже приколотых к задней стенке тира.
— Марат, — сказала я. — Но на злодея он не тянет. Так. Гнусь мелкая.
Серый понимающе хмыкнул. Хотя что он там мог понять? Вряд ли его хоть когда-то принимали на работу с условием «будешь хорошей девочкой прямо на этом столе».
М-да. Посмотрела бы я на того смельчака — потом, в больничке, со свернутым носом и переломанными хваталками.
Пока я отвлеклась на прекрасную мечту — Марата в гипсе — Ваня подписал оба листа. Один «Марат» и один «Лев, царь звездей».
— Ваня-Ваня, — прогудел Серый не то укоризненно, не то сочувственно.
— Душа просит, — задорно встряхнув челкой, ответил Ваня. — Требует даже! Или ты против?
— Ну что ты. Я даже запечатлею для потомков, как грозен наш Ваня.
Пока они обсуждали Ваню Грозного и оценят ли потомки, я творила шарж. Быстрый. Вдохновенный. Отличный, надо сказать, шарж. В меру гнусный, в меру самовлюбленный, не в меру похотливый. Особенно удались глазки. Этакие… ну… что прямо кирпича просят. Или перцу. Черного, молотого.
— Вах! Талантливый дэвушка! — восхитился владелец тира. — Стрэлять такой жалка, ай, жалка! Нарисуешь меня, а? Будешь мой постоянный клиент, стрэлять бэсплатно!
— Кариночка подумает, — вместо меня отозвался Серый. О-очень дипломатично.
Нет, честно. Я оценила. Он даже не зарычал как ревнивый Отелло, просто обозначил диспозицию: Кариночка имеет право сама распоряжаться своим временем и талантом, а я поддержу, чтобы Каринчка ни решила. Ну, мне показалось, что прозвучало именно так. Или просто я его идеализирую.
Имею право, между прочим!
— И как выглядит этот ваш «царь звездей»? — спросила я у Вани.
— Царь наш… э… а вот! — и мне показали фотку в телефоне.
Некто интеллигентный до мозга костей, с лицом английского лорда и зелеными глазами за профессорскими очочками-хамелеонами. С первого взгляда ясно: сволочь та еще. Крепкая такая, породистая сволочь. Богемная. И смутно знакомая. Где-то я не так давно эту стервозную морду видела.
— Красавчик, — прокомментировала я. — Лев, значит?
— Сука он, а не Лев, — с чувством пояснил Ваня.
— Нарисуешь? — у Серого тоже глаза загорелись. И на карабины покосились.
То есть сука этот Лев, видимо, не только в понимании Вани, но и в мироощущении Серого тоже. Что ж.
— А нарисую!
И я нарисовала. Дурное-то дело нехитрое, ага? А некоторые рожи вот прямо так и просят, чтобы их в тир.
— Прям как настоящий! — восхитился Серый моему шаржу и сфоткал пока еще не расстрелянных, но приговоренных.
То есть я просто уверена, что снайпер смотрит в оптический прицел именно так, как Серый — на этих двух.
— Из чэго стрэлять будэшь, красавица? — спросил хозяин тира. — Винтовка, калаш? Что зарядить?
— Винтовка, — улыбнулась я.
— И мне винтовку, — кивнул Ваня.
— Бери левую, — посоветовал Серый, — там прицел не так сбит. А то… хочешь, я его.
Я покачала головой.
— Тогда я потом, — согласился он. — Контрольными.
— Идет.
— Обоих, — уточнил Ваня.
Правда, стало легче. Вот сильно легче. А уж когда мы с Ваней начали стрелять! А Серый — подбадривать и комментировать! Под музыку «Queen», особенно подходящую к случаю!
— We will, we will rock you! — фальшиво подпела я, целясь в поганый похотливый глаз.
— Есть! — обрадовался Серый, все это время снимавший наши с Ваней стрельбища на смартфон.
— Есть! — Я подняла винтовку вверх. — Но пасаран!
— Но пасаран! — поддержал меня Ваня: его царь звездей был расстрелян вполне профессионально, несмотря на сбитый прицел.
