— Mi n’e chang’e terron-ark’et’e ark’eto.[19]
Владыка Севера кивнул, принимая ответ командора. Внимание Аратая вновь обратилось ко мне.
— Mi itron-imag’e oil-vah ark’eto e ark’et’e mii ferstoil al’t-rohta tel’ Ra, — подвел итог Альтэсса. — Yushaihan’e stake-toll'e, e’ssa? ‘Est chrono, bart n’eharen spend’e chrono n’e-deli-rohta. Tel’ Is al’iav’el’ viuna t’el Ra. Mi invant’e yu mii tel’ e mii saity, — Аратай посмотрел на моего жениха. — Ishard, mi itron-toll’e yu.[20]
Все? Аудиенция окончена? Я неуверенно направилась к дверям, не зная, возвращаться ли мне в особняк Иньлэрт самостоятельно или же дожидаться жениха в коридоре.
— Souri, al’t tel’ Is, — снова вмешался эсса Лэргранд, — e’ssaLankarra ‘est nihgoest, guod hara n'e r’etmar’e goest-vaikna. Aos'est mi n’e n’eed-‘est yu, mi karet’e nih goest.[21]
Альтэсса кивнул. Командор теней подал руку, которую я после секундного колебания приняла. Покинув приемный зал, мы молча пошли по коридору. Ковер под ногами глушил шаги. На выцветших гобеленах неведомые мастера детально изобразили карты подлунных королевств. Пахло древностью, пылью и, едва уловимо, свежей выпечкой.
Гуляющие по коридорам сквозняки неприятно холодили вспотевшую спину: короткий разговор выдался трудным и волнительным. Но расслабляться было рано. Что от меня нужно командору теней?
— Не тревожьтесь. Повелителю вы понравились, — наконец нарушил тишину спутник. От непривычного лангвэ язык свернулся в трубочку, поэтому я обрадовалась, что Ровер не стал надо мной издеваться и решил вести беседу на всеобщем.
— Правда? А мне показалось, опозорилась дальше некуда, — озвучила я сомнения. С вежливым любопытством осведомилась. — Вы собираетесь устроить мне экскурсию по дворцу?
— Вряд ли вас привлекают здешняя архитектура, интерьеры или живопись, — справедливо заметил эсса Лэргранд, сворачивая на лестницу. — Проявлять любопытство к прошлому важных для нас людей естественно, но, боюсь, в этом вопросе я ничем не помогу: иногда вещи хрупче памяти, по крайней мере, уничтожить их значительно легче.
Я закусила губу, прекрасно понимая намек Ровера.
Среди бесконечных анфилад комнат скрывались и те, что когда-то принадлежали Риккарду тиа Исланд. Древние своды становились свидетелями его снов и мыслей. Гулкое эхо подхватывало звук голоса. Вещи хранили тепло пальцев… Не удивлюсь, если наследие Демона льда сожгли, избавляясь от любых следов существования предателя. Но память живет дольше вещей, правда?
Я спешила покинуть Южный Храм, чтобы оказаться вдалеке от Рика. Надеялась, что когда лишусь возможности встретиться с ним в любой момент, мне станет легче.
Я ошиблась. Здесь все напоминало о бывшем драконе.
Гобелены провожали нас немыми стражами, хранящими оттиски давно минувших событий. Я представляла эссу снежного клана, бродящего по лабиринтам дворца. Каким был тот Рик? Гордый командор, мечтающий о будущем, где драконы, а не люди правят подлунным миром. Острый клинок, на котором строилось могущество Пределов. Отчаянный и безрассудный глупец, рискнувший оспорить догматы Завета и приказ своего Альтэссы. Каким он был?
Сомневаюсь, что найду ответы на свои вопросы у окружающих драконов. Клан молчал, решив вычеркнуть имя предателя из истории и памяти, но сам город еще не забыл об одном из своих сыновей.
Завтра,
Когда нас не будет,
Кто нас осудит?
Кто нас рассудит, скажи!
Я поймала себя на том, что тихо нашептываю песню Селены, подслушанную в оранжерее Южного Храма. Вспомнит ли хоть кто-то обо мне, когда я покину этот мир?
— Прошу сюда, леди Лаанара.
Ровер вежливо придержал дверь, приглашая меня на балюстраду.
Низкое небо напоминала серую пуховую шаль, накинутую на шпили окружающих внутренний двор башен. В воздухе кружилась мелкая пороша. Внизу, на тренировочном поле, ватага разновозрастных краснолицых от усилий птенцов, направляемая окриками наставника, преодолевала полосу препятствий. В одном из ругающихся под нос парней я с удивлением узнала брата Скайнэль, Раэна.
— Волноваться о тех, в чьей судьбе мы приняли пусть и мимолётное участие, также в человеческой природе, — заметил Ровер, облокачиваясь о перила. — Это поле вскормило множество превосходных воинов. Если мальчишка постарается, однажды он займет достойное место среди клана.
— Благодарю за заботу. Но вряд ли судьба неоперившегося птенца должна представлять интерес для командора теней. Зачем вы вызвались меня сопровождать?
— Вы удивитесь, эсса, каким мелочам приходится иной раз придавать значение… за какие ниточки тянуть, чтобы проникнуть в самое сердце тайны, особенно если это тайны верховных семейств, — Ровер покачал головой, поражаясь моей недальновидности. После короткой паузы задумчиво пробормотал. — Да. С секретами древних родов следует обращаться крайне осторожно. — Внимание главы теней вернулось ко мне. — На вашем месте я бы десять раз подумал, прежде чем доверять окружающим вас драконам.
— Что вы имеете в виду?
— Только то, что произнес, эсса Ланкарра, — в рыбьих глазах не читалось никаких эмоций. — Однако выбирать друзей и врагов — это личное дело каждого. Я же просто хочу поговорить о вашем когте. Бывшем когте.
— О Риккарде? — после заминки отважилась я назвать имя, звучащее проклятием для северного клана.
Ровер усмехнулся.
— Вас окружают выдающиеся личности, юная эсса. Но вы ошиблись. Сейчас меня гораздо сильнее интересует Кристофер тиа Элькросс.
[1] Приветствую, эсса Южного Дома. Встань! Я хочу увидеть тебя.
[2] Прошу прощения, Альтэсса, я задумалась.
[3] Позволено ли нам узнать, какие думы занимают посланницу Южного Храма?
[4] О родственных связях и о превратностях судьбы. Ничего, что достойно вашего внимания.
[5] Разрешите мне самому определять, эсса Ланкарра, что стоит моего внимания, а что — нет.
[6] Простите мою дерзость, Альтэсса.
[7] Каждому — свое, и удовлетворимся этим. Я рад поздравить вас с помолвкой. Надеюсь, в скором времени кланам удастся засвидетельствовать союз дочери рода Ланкарра и сына рода Иньлэрт.
[8] Буквальный перевод «Каждому — свое, каждому вопросу — свое время» звучит как «Моря — рыбам, небо — птицам, хлеба´ — живым, покой — мертвым».
[9] Каждому вопросу — свое время. И нам следует перейти к делам насущным. Лаанара, как мне сообщили, вы недавно лично встречались с главой отступников, взявшей себе имя Матерь-Спасительница. Что вы можете сказать об этой женщине?
[10] Целеустремленная, расчётливая и лживая гадина.
[11] Это всё?
[12] Этого достаточно, чтобы подходить с рассудительной осторожностью и к ней самой, и к ее речам.
