– Рад, что вы осознаете это! – хмыкнул начальник департамента и кивнул мне на стул. – Присаживайтесь!
Сам он так и остался сидеть на краю стола, покачивая ногой. Золотые кисточки на начищенном до блеска сапоге покачивались в такт движениям. Я с трудом отвела от них взгляд, потерла переносицу, пытаясь стряхнуть тяжесть от недосыпа.
– Спасибо. Я постою, если вы не возражаете.
– Хотите кофе? – вдруг спросил он.
– Что? – Я заморгала. Слишком уж неожиданным был вопрос.
– Кофе. Такой бодрящий напиток. Обычно помогает прогнать сон, – снисходительно пояснил лорд О’Шейли.
Не дожидаясь ответа, он подошел к дверям, отдал короткое распоряжение и вернулся. Взял со стола папку и вновь пролистал ее, усмехаясь. Я вытянула шею, чтобы заглянуть, что же так насмешило начальника департамента, но он сразу же захлопнул папку перед моим носом.
– Всему свое время, мисс Гордон!
Он явно хотел спровоцировать меня, называя давно забытым именем. Я пожала плечами. После скандала в академии я была вынуждена сменить фамилию, и сделала это совершенно официально, с этой стороны мне бояться было нечего. Куда хуже все обстояло с момента получения новых документов до сегодняшнего дня. Пришлось успокаивать себя, что я всегда работала чисто, а начальнику департамента все равно придется показать мне документы, на основании которых он будет предъявлять обвинение.
Пока я размышляла, дверь открылась и в комнату влетел поднос, на котором стояли две чашки и тарелка с бутербродами. Ароматный запах наполнил комнату.
– Прошу! – Подчиняясь небрежному взмаху руки, поднос слевитировал ко мне. – Не бойтесь, выбирайте любую, они совершенно одинаковы!
– И в них не подмешано никакого зелья? – Я не торопилась следовать приглашению.
– Никакого! – Лорд О’Шейли ослепительно улыбнулся. – Уверяю вас, мне это не нужно!
– Интересно, что вам нужно, – пробормотала я, беря одну из чашек.
– Всему свое время. – Он подтянул поднос к себе, взял вторую и сделал несколько глотков. – Не от Флориона, конечно, но неплохо!
Услышав название моей любимой кофейни, я вздрогнула, кофе плеснул через край чашки и закапал на пол. Мэтр О’Шейли проследил за ним удивленным взглядом.
– Странно, что упоминание о кофейне вас напугало, – подчеркнуто спокойно заметил он.
– Я просто не спала всю ночь. К тому же руки были связаны…
Он хмыкнул и подцепил бутерброд, откусил сразу половину, словно никогда не ел.
– Я торопился и не успел позавтракать, – доверительно сообщил мне лорд О’Шейли, заметив удивление в моих глазах.
– Польщена, – склонила я голову. – Но вы могли и не торопиться!
– И позволить Торрэнту поизмываться над вами всласть? – усмехнулся он. – Уверяю, мои люди не церемонятся с теми, кого считают преступниками!
– Тогда мне еще более непонятно ваше присутствие здесь, – заметила я, допивая свой кофе. С каждым глотком мысли становились более ясными.
– Скажем так, в данном случае я склонен считать вас жертвой обстоятельств. – Он подхватил папку с моим именем, все еще лежащую на столе и протянул мне. – Держите!
– В чем подвох? – Я не торопилась брать документы.
– Никакого подвоха. У нас на вас ничего нет…
Я открыла папку. Помимо скупых сведений обо мне там лежали пустые листы.
– Почти ничего, – коварно добавил мэтр О’Шейли, внимательно следя за моими реакцией.
– Почти? – Я закрыла папку и с интересом взглянула на него.
– Незначительная деталь… часть оттиска вашей магической ауры совпала с имеющимся у нас оттиском на портале центральной картинной галереи.
– И что?
– Совсем ничего, кроме того, что недавно в этой галерее совершен подлог… Одна из консультантов продала картину лорд-канцлеру.
– По-моему это – ее работа.
– Да, но девушка ничего не помнит, утверждает, что проспала весь день в подсобке, а по утверждению лорд-канцлера, автор картины не совпадает с заявленным. – Мэтр О’Шейли выразительно посмотрел на меня. Я ответила самым невинным взглядом:
– У вас есть доказательства?
Он улыбнулся, а в глубине темных глаз заплясали озорные огоньки:
– Никаких, кроме заявления самого лорд-канцлера. Старик утверждает, что его обманули! Как по поводу стоимости картины, так и по поводу имени художника!
– Возможно, ему следует лучше разбираться в искусстве? – невинно поинтересовалась я. – И правильно оформлять договора? Впрочем, у них это наследственное, его сын в этом году поступал в академию и совершил несколько досадных ошибок, которые не позволили ему претендовать на стипендию… Хотите знать, какие именно?
Брови мужчины взметнулись вверх, а в глазах мелькнуло что-то:
– Даже так?
– Увы. Совершенно бестолковый юноша. Сидел на последнем ряду.
– Идиот, – фыркнул начальник департамента. – Там же всегда стоят экзаменаторы. Как я понимаю, Аделаида Фронтейн подобной глупости не сделала?
Я весело кивнула. Приятно поговорить с человеком, понимающим с полуслова.
– Именно это связывало вас с Торентуэлем?
– В том числе, – кивнула я, присаживаясь на стул и закидывая ногу на ногу.
– И как часто вы э-э-э… посещали академию?
– Не часто. Предпочитала научные исследования у себя дома. Это не запрещено правилами.
– Списывание запрещено, – вкрадчиво заметил лорд О’Шейли.
– Я не списывала.
– Списывали с вас. Или выдавали ваши работы за свои, верно?
– Думаете, вы сможете найти доказательства? – прищурилась я.
– Нет! К чему? – Мэтр О’Шейли задумчиво повертел папку. – Это придется смотреть все за последние лет семь, а у меня слишком мало людей, чтобы загружать их бессмысленной работой.
Я пожала плечами. От сердца отлегло. Если Департамент магического контроля не собирался проверять авторство академических работ, у меня был шанс выбраться из этой передряги почти без ущерба, не считая разгромленной кухни и испорченных ингредиентов, которые я не знала, где теперь взять.
– А вот с гномами-рудокопами вы прокололись… – между делом заметил собеседник.
– Разве? По-моему, это вы оплошали, – не сдержалась я.
– Как нелюбезно с вашей стороны напомнить мне о моей ошибке! – Мэтр О’Шейли ослепительно улыбнулся. – Как вы думаете, потерпевшие обрадуются, если я укажу им на воровку?
Сердце пропустило удар. Если гномы узнают, кто украл их зелье…
– Учитывая то, что вы были соучастником преступления и скрывали эту воровку у себя в номере? – уточнила я, копируя его улыбку. Он негромко рассмеялся:
