Книга Люблю... и больше ничего - Сандра Мартон

— Вы про платье? — уточнила Сюзанна, порозовев.

— Как бы не так! Платье здесь почти ни при чем. Повернитесь-ка, я хочу осмотреть вас со всех сторон.

— Просто я слышала, что этот ресторан...

— «Шикарный», — подсказал Мэтью и засмеялся: — Именно поэтому я так и вырядился.

— Вы выглядите... очень даже недурно, — откликнулась она.

— Благодарю. — Мэтью взял со стула шелковое пальто и набросил его на плечи Сюзанны. Его руки скользнули по ее затылку, шее... Сдерживая дрожь, она взяла маленькую вечернюю сумочку. — Замерзли? Или просто стало не по себе? Моя бабушка в таких случаях говаривала: «Кто-то прошелся по твоей могиле». А ваша бабушка любит поговорки?

Сюзанна вспомнила свою бабушку, чопорную старуху из Новой Англии, которая вела свой род от пассажиров «Мэйфлауэра» и не уставала этим гордиться.

— Моя бабушка упала бы в обморок, услышав что-либо подобное! — рассмеялась она. — Она гордится тем, что наш род происходит от первых переселенцев.

— А моя родом с Сицилии. В Америку она приехала, когда ей было двенадцать, но догадаться об этом невозможно. — На лице Мэтью появилась мальчишеская улыбка. — Она часто шлепала меня, но я ее все равно любил. А еще она готовила бесподобную лазанью. В детстве я ужинал у бабушки каждое воскресенье, это был единственный выходной моего отца. Мы принаряжались и шли сначала в церковь, а потом к бабушке. Она жила в «Маленькой Италии», так назывался один из районов Сан-Франциско. — Мэтью открыл дверь и пропустил Сюзанну вперед. — Если бы друзья моего детства увидели меня в этом шутовском наряде, я стал бы посмешищем. — Оба рассмеялись.

Сюзанна поразилась, что Мэтью родом из небогатой семьи иммигрантов. Значит, он не всю жизнь сидел на мешках с деньгами.

«Летящая карусель» полностью соответствовала рекламе.

— Здесь действительно шикарно, — заметила Сюзанна, потягивая шампанское из высокого бокала.

— Да, поначалу я ждал, что от нас потребуют родословную.

— Моя бабушка была бы этому рада, — усмехнулась Сюзанна.

— Кстати, я потрясен, — заметил Мэтью. — Впервые вижу потомка первых переселенцев.

— Это еще ничего не значит. Я выросла в большом обветшалом доме в Бостоне. В детстве я часто слышала рассказы о «дочерях американской революции» и исчезнувших отцах, а когда в доме гас свет, все делали вид, будто на станции авария, предпочитая не вспоминать о неоплаченных счетах. — Сюзанна выпрямилась на позолоченном элегантном стуле. Ей еще не доводилось рассказывать кому-нибудь о своем детстве, она испытывала мучительное чувство неловкости. — Пожалуй, больше я не стану докучать вам подробностями истории моей семьи.

— Мне вовсе не скучно. Напротив, интересно узнать, что у потомков пассажиров «Мэйфлауэра» и иммигрантов одни и те же проблемы.

— Далеко не у всех, — возразила Сюзанна, пока официант подавал ей креветки, а Мэтью — тушеную говядину. — Некоторые из них не стыдятся зарабатывать деньги своим трудом. Но к моей бабушке это не относится. Она избегала разговоров о деньгах. А отец во всем с ней соглашался. Он умел только продавать ценные бумаги и страховые полисы своим знакомым, которые, похоже, просто жалели его. После его смерти нам пришлось нелегко. Дом продали с молотка, мама стала продавщицей в шикарном магазине, куда часто заходили ее бывшие подруги...

Улыбка исчезла с лица Мэтью.

— У вас было нелегкое детство, — заметил он, заглядывая ей в глаза.

— Нет, что вы! Я знаю множество людей, которым жилось еще тяжелее. — Она запнулась, потому что Мэтью протянул руку и положил свою ладонь на ее. — Зато я усвоила важный урок: нужно постараться найти свое место в жизни. — Его ладонь была сильной, горячей, надежной. — Не смотрите на меня так, Мэтью. Я понимаю, глупо жаловаться на то, что мои родные притворялись богатыми. У нас всегда была еда на столе и крыша над головой, а так везет далеко не каждому. — Она подцепила вилкой креветку. — Так или иначе, все это в прошлом. Бабушка давно умерла, мама живет отдельно. У нее есть любимая работа и друзья...

Внезапно она застеснялась своей разговорчивости и от смущения выронила вилку. А когда она вновь решилась поднять голову, лицо Мэтью было сосредоточенным и невозмутимым.

— Пожалуй, обстановку в «Летящей карусели» следует оценить разбитым сердечком, — заметила она. — Мне неприятно бывать там, где меня тянет выбалтывать семейные тайны.

Мэтью кивнул, понимая, что она стремится сменить тему. Этот разговор вызвал у него какую-то неловкость, но не потому, что Сюзанна рассказывала о себе. Причина была в чем-то другом. Несколько секунд назад он размышлял, понравились бы друг другу его бабушка и Сюзанна. А еще — он внезапно начисто утратил давно усвоенную привычку казаться заинтересованным и вставлять уместные реплики в разговор, потому что ему хотелось обнять женщину, которая сидела напротив. Ужаснувшись, Мэтью медленно отложил вилку и нож.

— Если вы не возражаете, мы обойдемся без кофе и десерта, — предложил он.

Сюзанна вздрогнула. Должно быть, она поставила Мэтью в неловкое положение. Его улыбка была любезной, глаза — спокойными, но она догадывалась, что ему не терпится расстаться с ней. Чего ради ей взбрело в голову рассказывать о себе? Мэтью Романо — ее босс, человек, который пытался соблазнить ее. Так к чему делиться с ним самым сокровенным? Воздержавшись от извинений, она вымученно улыбнулась и отодвинула тарелку.

— Я как раз собиралась предложить то же самое, — откликнулась она. — Завтра мне предстоит ранняя встреча, я не прочь выспаться.

— Понимаю, — кивнул Мэтью, помогая ей встать и одеться. — Мне самому завтра лететь в Лос-Анджелес. Хочу предупредить вас, что я вернусь не скоро.

— Не беда. В остальных ресторанах я могу побывать с кем-нибудь еще. — Сюзанна с трудом скрывала свое разочарование. Лицо Мэтью вдруг словно застыло.

— С Питером?

— Да, с ним. — Она ослепительно улыбнулась. — Он настоящий гурман. Уверена, он... — Она не договорила. Ей хотелось услышать от Мэтью, что он категорически против ее встреч с Питером.

— Или с Сэмом, — подсказал он.

— Нет, Сэм в Кейп-Коде, с мамой.

На щеке Мэтью дрогнул мускул. Он открыл дверцу машины и помог Сюзанне сесть.

— Берите с собой, кого хотите, — сказал он. — Это не имеет значения.

Через двадцать минут они расстались у двери квартиры Сюзанны.

— И мне тоже все равно, — прошептала она. Остальные рестораны она намеревалась осмотреть одна. Значит, больше не будет потерянных вечеров, бессмысленных разговоров... Что-то мягкое и шелковистое ткнулось ей в ноги. Послышалось мяуканье. Сюзанна улыбнулась, подхватила кота, а потом вдруг зарылась лицом в его шерсть и зарыдала.