Тут кто угодно начнет с ума сходить.
И Светик даже забыла про Рульева. Она встала и стала нервно ходить по кабинету. И речи не было ни о каких делах. Конечно, как руководитель, она могла взять себя в руки. И брала. И сейчас возьмет. Постарается.
Но… Вот самое страшное, самое тяжелое — это неизвестность, неопределенность.
И что с этой неопределенностью делать?
Светлана Борисовна не знала. И она снова начала нервно ходить по кабинету, периодически возвращаясь к столу и хватаясь за телефон.
Телефон опять молчал.
* * *
Наконец, когда женщине уже и ходить кругами надоело, она подошла к шкафу, раскрыла дверцу и решительно надела пуховик. Сунула телефон в карман и вышла из кабинета.
— Не могу больше. На воздух, нужно на воздух. Там полегче будет, — в тревоге и волнении подумала Светлана Борисовна.
Девочки, которые опять же активно прислушивались, мгновенно подняли головы и посмотрели на руководительницу, которая неожиданно вышла из кабинета, полностью одетая.
Тамара Павловна, как старейший член коллектива, рискнула спросить:
— Светлана Борисовна, вас ждать сегодня?
Светик, бледные щеки которой алели нервным румянцем, посмотрела на подчиненную с неудовольствием, и видно было, что мысли ее витают далеко, но ответила:
— Вполне вероятно, Тамара Павловна.
И уже всем:
— Не расслабляйтесь, девочки. Вера Петровна задерживается, но к ее приходу, вы знаете, все должно быть готово.
— И вот что еще, девочки, — она замолчала, а девочки подняли головы и преданно смотрели ей в глаза.
— Со дня на день будет Рульев с проверкой. Так что смотрите, чтобы комар носа не подточил.
Тут все три девочки разом охнули, переглянулись и сказали:
— Сделаем, Светлана Борисовна. Не сомневайтесь.
Светик ободряюще кивнула головой, опять вытащила из кармана телефон, и опять кинула взор на экран, с которого на нее благосклонно взирал Классик. В результате положила его обратно, и ответив:
— Не сомневаюсь, — быстро вышла из офиса.
Девочки же, оставшись без чуткого внимания обеих руководительниц, поохали-поахали, выпили чайку для затравки, и засели за свои мониторы.
Потому что Рульев с проверкой — это вам не шутки. Мужик знающий, въедливый, толковый, что б его. А потому работы их реально ждал непочатый край.
Кроме того, девочек грела мысль о последующей весьма приличной премии, которая, как правило, следовала за такой вот проверкой.
Конечно, если проверка проходила успешно.
* * *
Вере было нехорошо.
Так нехорошо, как редко когда бывало. Казалось, ее того и гляди вывернет на изнанку. И мало того, что вывернет, так еще, похоже, она и руки лишится. По ощущениям, девушка где-то висела, причем вверх ногами, и мало того, что вверх ногами, так ее еще и подбрасывало то вверх, то вниз. То влево, то вправо.
Кровь то бешеным потоком устремлялась к голове, и тогда Вере казалось, что сосуды не выдержат, и прямо тут ей и придет конец. То резко отливала куда-то вниз, и тогда голова становилась легкая-легкая, как будто отделялась от тела и прибывала в невесомости.
Сердце то колотилось как сумасшедшее, то замирало и билось еле- еле.
Вокруг царила полнейшая темнота.
И что это за «вокруг», и где она, Вера представления не имела.
Внезапно жуткая круговерть разом прекратилась, и девушка просто свалилась наземь.
Пальцы руки, на которой все это время нестерпимым пламенем полыхал перстень, скребли по прохладной влажной траве. В груди Веры клокотало, из носа текла теплая темная кровь.
Сияние перстня наконец сошло на нет, и он потух, потеряв весь шарм и блеск, притворившись простой побрякушкой, которых пруд пруди на любых развалах.
Вера застонала, перевернулась на бок, и попыталась сесть. Голова раскалывалась, желудок просил принять срочные меры по очистке, и девушка никак не могла ему помешать.
Ее рвало и рвало. Наконец спазмы прекратились, и Вера откатилась в сторону, и опять попыталась сесть. На этот раз попытка была более успешной, она села, вся дрожа, но тело опять потянуло к земле. Вера упорно не давала телу принять горизонтальную позицию.
Девушка пыталась оглядеться, пыталась понять, куда же она попала.
Однако ничего увидеть не смогла. Глаза ее будто были затянуты пеленой, через которую не пробиться.
Тогда девушка попыталась включить тактильные ощущения. Она положила дрожащие руки на землю, и ощутила … траву. Это явно была трава, прохладная и влажная.
Постойте, какая трава, в ноябре месяце?
Тут Вера почувствовала, что ей жарко. Реально жарко. Пот тек по телу, по лицу и приносил ей немалое облегчение. Девушка почувствовала, как сильно нагреты ее ступни и икры, и руками, которые все еще дрожали, попыталась расстегнуть молнии на сапожках и сбросить их поскорее.
Аляска, ее любимая, алого цвета, просто душила, не давая Вере вздохнуть полной грудью.
Девушка рвала и рвала молнию и на куртке, да так никак не давалась дрожащим рукам.
Нужно было срочно успокоиться. Вот просто срочно.
Вера постаралась дышать медленно и глубоко. Да какое там. Дыхание жило своей жизнью, как и ее тело, нимало не желая поддаваться желаниям хозяйки.
Наконец что-то стало меняться, и сердце, будто повинуясь желанию Веры, стало биться ровнее, а с ним и дыхание стало успокаиваться. Девушка опять потянулась к молнии, и эта попытка оказалась вполне успешной.
Вера расстегнула аляску, чувствуя, как силы ее прибывают, и стянула куртку с плеч. Та упала в траву.
Девушка облегченно вздохнула. Без теплой куртки и сапожек на меху, которые она сбросила следом, было куда как лучше.
Головокружение почти прекратилось, и Верино зрение постепенно, не торопясь, стало проясняться. Она провела рукой по глазам, и почувствовала, что они влажные и липкие.
— Мои глаза!..Что с ними?! — пронеслась в сознании первая связная мысль. Вера дико испугалась, и от страха открыла глаза еще сильнее.
Тут пелена, которая мешало зрению, спала окончательно, и Вера в свете Луны, которая висела низко и выглядела как нарядный ярмарочный блин, увидела, что руки у нее в крови.
И вот тут девушка потеряла сознание.
Неудивительно.
Нечасто она видела, что у нее из глаз текла кровь. Да, собственно, такого не случалось никогда за всю ее жизнь.
Вера была человеком вполне себе здоровым, и единственное, что с ней случалось, это раз в несколько лет сезонный грипп да как-то был приступ радикулита.
