— Того, в котором ты считаешь, что нашей семьи больше нет?
— Примерно, — соглашаюсь.
— Ты правда думаешь, что я стал как Фрай?
Кажется, он спрашивает серьезно. Его ладонь лежит на моей талии: ладонь самого близкого, моего мужчины, с которым я давно уже считаю себя единым целым.
— Нет, — отвечаю я. — Нет, Анри. Разумеется, я так не думаю. Я наговорила тебе множество глупостей, и я не представляю, что с этим делать.
— А с этим надо что-то делать?
— Насколько же сильны наши страхи, если они способны привести к такому?
Анри вздыхает, а потом притягивает меня к себе.
— Кристоф и Кристиан больше всего боялись поссориться, представляешь? Разругаться между собой — так, чтобы больше никогда не разговаривать.
— Они тебе все-таки рассказали? — У меня расширяются глаза.
Со мной близнецы отказались говорить наотрез.
— Обижаешь, — усмехается Анри. — Начальник разведки я, или где?
Я несильно бью его по плечу.
— А если серьезно?
— А если серьезно, мне пришлось потрудиться. Ты же знаешь, этим двоим всегда хватает друг друга. Все свои страхи и сомнения они проговаривают между собой. Правда, как оказалось, не все.
Я тянусь к его лицу, касаюсь кончиками пальцев виска.
— Да, если проговорить любой свой страх, он теряет часть силы.
— Особенно если рассказать о нем тому, кого любишь. — Анри внимательно смотрит на меня. — Я с ума схожу, когда думаю, что моя работа может ударить по тебе, как уже было когда-то.
Он тоже касается моего лица, и я перехватываю его ладонь.
— За все это время, — говорю я, — ты ни разу не дал мне повода усомниться в себе. Ни разу не подвергал опасности ни меня, ни детей. Так откуда такие мысли, Анри?
— А откуда у тебя мысли, что наша семья вот-вот рухнет? — Он мягко сжимает мою руку. — Мне кажется, я подвергаю вас угрозе уже одним фактом существования Комитета.
Анри
— Это не так, — отвечает Тереза. — А даже если бы и было так… мы через многое вместе прошли. Или ты хочешь от нас отказаться?
В ее словах звучит горькая правда. Когда-то я отказался от нее, чтобы защитить.
— Я хочу отказаться, — говорю я. — Но не от вас. От Комитета.
Тереза неверяще смотрит на меня.
— Что?! Зачем?!
— Именно затем, чтобы не было таких мыслей. Ни одной потенциальной возможности, что вам захотят навредить.
— То, что произошло сегодня, с Комитетом никак не связано, — перебивает меня супруга. — Лавиния — королева Аурихэйма. Ей ты тоже предлагаешь отказаться от трона и оставить мир, в котором она обрела счастье? Винсент и Луиза чуть не погибли, потому что он перешел дорогу Аддингтону и Симону Эльгеру. Это ты называешь безопасностью? Умоляю тебя Анри, оставайся на своем месте и предупреждай все, что может с нами случиться. Просто такая уж у нас непростая семья.
— Кстати, о Лавинии, — говорю я, приподнимаясь на локте. — Мне в самом деле с трудом верится в то, что Ирэя так просто ускользнула с земель хэандаме. Насколько ты помнишь, магам там находиться невыносимо, а на побег нужны как минимум силы. Не говоря уже о том, что она сумела сплести заклинание такого уровня, а после спокойно затеряться в нашем мире — и это после времени, проведенного под давящей близостью золотой мглы.
— Значит, в подозреваемых у нас Аргайн.
— И Аргайна.
— Аргайна, насколько я помню, — Тереза закусывает губу и тоже приподнимается на локте, — не имела никаких счетов с моей сестрой.
— Это же элленари, Тереза. Ты никогда не знаешь, что у них на уме.
Она пристально смотрит на меня.
— И что нам со всем этим делать?
— Я начну над этим работать, потому что если Ирэя что-то задумала — одна или с помощью золотых, нам надо узнать об этом раньше, чем они приведут это в исполнение.
За разговором мы не заметили, как рассвело. Мне нравилось выписывать узоры на плече жены, легко касаясь пальцами ее светлой кожи, пропуская между ними густой шелк волос. Серебряная прядь придавала образу Терезы некоторую завершенность: почему-то мне сейчас казалось, что она была у нее всегда. Как нить, связавшая мир по ту сторону Грани с миром живых через мою жену. Как нить, связавшая наши судьбы и превратившая Леди Смерть в мою возлюбленную.
Не знаю, сколько времени мы так лежали, в мягкой полудреме — пока над Ларне окончательно не взошло солнце.
— Думаю, нам надо подниматься и встречать гостей. Надеюсь, хотя бы завтрак пройдет без приключений.
С губ Терезы срывается смешок.
Мы поднимаемся, а спустя час уже входим в столовую. И замираем на пороге: у елки — гора подарков, которую красиво выкладывают Лавиния, Льер, Мэри и Жером. Последний, заметив меня, ухмыляется:
— Доброе утро, граф.
— И тебе доброго утра, будущий граф.
Жером приподнимает брови и выглядит при этом настолько потрясенным, каким, кажется, я не видел его никогда. Что касается Мэри, она так и замирает с коробкой в руках.
— Да, — говорю я. — Подарок короны за верную службу, ну и мой лично. С праздником!
Первой приходит в себя Лавиния:
— Поздравляю, Жером!
Она опережает даже Терезу, которая хранила этот секрет несколько месяцев.
— Ну, что замер? — Я подхожу и хлопаю его по плечу. — Поздравляю! И вас тоже, графиня.
Мэри хлопает глазами, а потом совсем не по этикету бросается мне на шею. После чего обнимает мужа, а он — ее. При этом умудряясь ответить на мое рукопожатие и возвращая взгляд, понятный только нам двоим. Мы через многое вместе прошли, и наша дружба проверена временем и испытаниями, но еще больше она проверена нами.
— Спасибо, — произносит он.
— На здоровье. Вы мне лучше расскажите, как вы сделали это?
— Это несложно, — смеется Лавиния, — если можешь открывать порталы.
— А нам просто не спалось, — отвечает Мэри. — И мы решили помочь.
— Что здесь происходит?
Голос брата раздается так неожиданно, что все одновременно оборачиваются. Эрик с женой стоят в дверях, Шарлотта смотрит на подарки и улыбается.
— Чудеса, — отвечает Льер, водружая последнюю коробку (из рук Мэри) на самый верх.
Это действительно гора, она закрывает половину елки. В тот момент, когда я об этом думаю, заходят Софи и близнецы, следом — Дарен, а за ними Луиза, Винсент и Хлоя.
— Похоже, не только нам не спалось, — насмешливо шепчет Тереза.
Ее шепот перебивает восторженное восклицание Хлои:
