— Тамара Борисовна? — Все сразу узнали голос бывшей жены Тропинина, Юлии Андреевны.
Как же дико он воспринимался здесь, в этом доме, где, казалось бы, еще витал дух Макса и где едкий запах хлорки перебивал другой запах — его крови.
— Да, Юлия Андреевна, добрый вечер, — ответила Тамара, откуда-то зная, понимая, что далее последует вовсе не новогоднее поздравление.
Новогодний корпоратив в больнице прошел два дня тому назад, и заведующая хирургическим отделением успела поздравить всех своих подчиненных заранее. Они с Тамарой никогда не были подругами, держались на расстоянии друг от друга, обращались подчеркнуто вежливо, испытывая друг к другу обоюдное чувство беспричинной, в сущности, легкой неприязни.
Тропинина ревновала своего мужа ко всем особам женского пола без разбора, Тамара же не любила, когда ею командовали.
— Я скажу вам сейчас кое-что… очень важное… — зашептала Тропинина таким страшным, сумасшедшим шепотом, что даже Наташа почувствовала, как волосы зашевелились у нее на голове.
— Слушаю вас, — не шелохнувшись, проговорила Тамара, тоже начиная волноваться.
— Они нашли его… вернее, их. На Нефтебазе, в лесу.
— Кого, Макса? — вырвалось у Тамары.
— Да. Его убили. Их убили, с ним рядом лежал еще один труп, какая-то девка… Они голые. Прикрытые какими-то окровавленными тряпками, простынями, рядом жуткая перина в крови. Но это все неофициально, понимаете? — она говорила так тихо, что слова было уже трудно разобрать. — Думаете, это Дождев мне позвонил и рассказал? — вдруг истерически захихикала она. — Нет! У меня есть знакомства в органах.
— Юлия Андреевна… Вы уверены? — зачем-то спросила Тамара, и в трубке тотчас послышались короткие гудки.
Обезумевшая от горя Тропинина отключила телефон.
14Зимнему вечернему небу словно кто-то вспорол живот, и на город посыпался снег, крупными хлопьями, он словно спешил поскорее прикрыть от людских глаз этот людской стыд и жестокость.
Судмедэксперт Вадим Лавров, буквально ползающий вокруг трупов, отплевывался от снега, отмахивался от него, как от крупных назойливых липких шмелей. Тихо матерился, осматривая сначала одно тело, потом второе.
— Какой мужик был… Красавец! Ему бы в актеры податься, а он хирургом заделался! И как же его угораздило? А девушка… ну, просто французская актриса!
Дождев, приехавший на место обнаружения трупа доктора Тропинина, впал в глубочайшее уныние, когда понял, что его догадка оказалась верной — второе тело принадлежало Миле Закатовой.
Прав был Гришин, когда говорил, что она чудо как хороша. Даже смерть не смогла уничтожить следы былой красоты. И надо же было им встретиться, посмотреть друг другу в глаза, чтобы понять, что теперь их жизни изменятся и что с этого мгновенья вся их жизненная энергия, все мысли будут подчинены одной-единственной цели — быть вместе. Но — не суждено…
Нефтебаза — так назывался район волжского залива, расположенный на окраине города. Много десятилетий на Нефтебазе заправлялись горючим маленькие речные суденышки, лодки, катера. Место живописное, поросшее густым лесом, в котором Дождев сам лично видел много лосей и зайцев. Чуть поодаль, возле естественного маленького озерца, стоят добротные коттеджи, жители которых практически все рыбачат, имеют лодки или охотятся. Чуть поодаль тянутся туристические базы — университетская, политехнического института, ведомственные пансионаты или частные базы с летними бунгало.
Женщина, позвонившая в полицию и сообщившая о том, что знает, где находится доктор Тропинин, проживала как раз в районе Нефтебазы. Ее звали Дина Михайловна Логинова. Средних лет, невысокая, полненькая, бойкая, в короткой дубленке и норковом берете, она стояла чуть поодаль от места, где были обнаружены трупы и отдельно от своих соседей (высыпавших из своих теплых домов уже с накрытыми к празднику столами) и молча курила, наблюдая за действиями судмедэксперта.
Лицо ее было темно-красным, одутловатым, видно было, что она любительница выпить. Однако это обстоятельство не мешало ей превратить обыкновенный кирпичный дом в настоящий трехэтажный коттедж со всеми удобствами, держать коров и свиней, не считая кур и уток.
Обо всем этом помощнику Дождева уже тихо, шепотом, доложили соседи. Кто-то обронил, что вроде где-то у Динки есть какой-то ларек или магазин, где она торгует спиртным. Однако другие соседи эту информацию опровергли, мол, он давно закрыт, и теперь Динка торгует на базаре мясом, творогом, сметаной да яйцами.
По словам Дины, она вышла из дома, чтобы покурить, стояла на своем крыльце, и вдруг увидела прямо на дороге, возле леса, что на снегу что-то темнеет. Она знает местный пейзаж наизусть, предположила, что какой-нибудь пьяница свалился в сугроб да и замерзает, и это накануне Нового года. Поэтому набросила на плечи теплый жилет и пошла посмотреть, кто там. И увидела в сугробе грязное тряпье, похожее на постельное белье, все в каких-то темных, бурых пятнах; потянула за край и увидела трупы…
Тропинина она узнала сразу. Соседи говорят, что она заголосила, они еще подумали, что в семье что-то случилось. Дина жила с мужем и взрослым сыном. Но на тот момент муж-нефтяник еще не вернулся из Сургута, где работал вахтовым методом, а сын вообще учился в Москве в Плехановке.
По хозяйству Дине помогал молчаливый и угрюмый великан по имени Юра, раньше стороживший школу. Дина подобрала его, считавшегося немного не от мира сего пятидесятилетнего бомжа, когда он заболел, подхватил воспаление легких. Выходила его, пригрела у себя, да и оставила работать. Он жил во времянке, где ему оборудовали две комнаты и кухню и куда даже провели газ. Так что там было тепло.
Когда Дина нашла трупы, Юра в это время находился у себя и смотрел телевизор. Хозяйка накануне принесла ему закуски, пирог и полбутылки вина, чтоб ему не скучно было в праздник.
— Дмитрий Сергеевич, — Дина подошла к Дождеву и заканючила: — Может, вы меня уже отпустите? Ног уже не чую, замерзли! Ну, на что я вам? Увидела, позвонила… Я не то чтоб из-за денег звонить, но раз уж положены эти сто тыщ, так уж извольте выплатить… А если бы я не пошла по сугробам, если была бы равнодушная какая, так наш Тропинин до весны, может, пролежал бы, до оттепели… Господи, горе-то какое! А с ним-то кто? Жена или?.. Я-то не знаю, люди говорят, что вроде бы развелся он со своей, как ее там, Юлией.
Дождев, устроившись на поваленном бревне с папкой, что-то сосредоточенно записывал, делал вид, что не слышит Дину.
— Дмитрий Сергеевич, Новый год скоро, скажите уже, чтоб все расходились. Чего людей-то мучить? Замерзнут, заболеют…
— Ладно, Логинова, идите уже и всем скажите, чтобы расходились. Завтра в два часа жду вас у себя в кабинете, вы знаете, где это, первый этаж, третий кабинет, продолжим допрос.
— Это первого января, когда все отсыпаются или опохмеляются? Какой еще допрос?
— Так вы ж свидетель, надо все ваши показания запротоколировать, понимаете? Что же касается денежного вознаграждения, то здесь уже не я решаю. Посмотрим, как руководство распорядится или вдова, вернее, бывшая жена, вы же труп нашли, а речь шла о местонахождении живого Максима Ивановича.
