— Так я откуда знала, что так получится? Она очень хорошо выглядит для своего возраста! Вы бы дали ей её сорок пять лет? Вот, и я нет! Она выглядит упитанной и здоровой, посмотрите, какие волосы мягкие! А что у неё там внутри — да кто ж это знает! Может быть, у них там все такие, с бородавками не только снаружи! Я и предположить не могла, что процедура так отразится на её сосудах! Может быть, у них там вообще всё не как у людей, на их затрапезной окраине! Вы ведь не сказали, откуда её выкопали такую! — ого, Крыска как будто оправдывается, но разом с тем ещё и нападает!
А о том, что организм человека есть целостная система, здесь, похоже, не знают.
— Агнесса, дорогая, не забывай, пожалуйста, что ты сама родилась отнюдь не в Фаро. И кем тебя считали в родной деревне? Правильно, ведьмой. Злобной ведьмой, которая вылечила соседа только для того, чтобы досадить другому соседу, потому что на самом деле служит Предвечной Тьме. Вспомнила? — надо же, как Лис-то умеет, он не только сладенький и с улыбочками, а ещё и грозный, и суровый тоже!
— Я всё помню, — бросила Агнесса. — И спасибо Великому Солнцу за то, что привело вас туда в нужное время.
— Вот, то-то. И я знаю, что ты потом с этой деревней сделала, — продолжает Лис. — Только пока молчу.
— И что, сможете отдать меня палачу? Ничего нигде не защемит? — ох, Крыска, бедовая ты, интересно, а смотришь ты сейчас куда — неужели тоже в пол?
— Ты не единственный маг-целитель в моём распоряжении. Но ты, помнится, говорила, что тебе интересно не просто повторять одно и то же, от учителей затверженное, но и самой открывать что-то новое. И я дал тебе для этого прекрасную возможность! Это тело нужно мне здоровым, вместе с душой, сердцем и всем, что там ещё есть. Если бы так можно было — её бы сразу убили, а потом мы тихонько призвали бы некроманта, подняли её и заставили бы сделать, что нужно. Но так не работает, увы. Она должна делать всё сама, по своему желанию. И её здоровья должно хватить на опасное путешествие, которое продлится неизвестно сколько. Вечером я пришлю за тобой. Отработаешь. Ясно?
— Ясно, — пробурчала Агнесса. — Она, между прочим, проснулась. И слушает нас.
У-у-у-у, зараза. Определила. Лучше бы утром определила, что пора бы уже остановиться, думала Лизавета.
Её лба коснулись тёплые пальцы — аккуратным жестом.
— Госпожа Элизабетта, вы проснулись? Вы в порядке?
— Проснулась, господин Астальдо, — глаза пришлось открыть. — А в порядке или нет — сейчас узнаю.
Говорить с ними лучше сидя, но никак не лёжа. Лизавета села, потёрла глаза и оглядела спорщиков.
Окна закрыты, на улице, видимо, уже темно. А над головой Лиса Астальдо висит неяркий огонёк, такой же, как вчера освещал дорогу им с Соколом. Или это было не вчера?
— Сейчас ещё сегодня или уже завтра? — пробормотала Лизавета.
— Тот же самый день, утром которого Агнесса вас лечила. Она завтра продолжит, но осторожнее и аккуратнее. Вы уже условились о времени?
— Да, на девять утра, то есть — на три часа.
— О, вы сопоставили время своей родины и наше? — заинтересовался Астальдо.
— Только предположила. Мои часы стоят, мой телефон не включается.
— Вы уже упоминали эти загадочные предметы, что были при вас. Миниатюрные часы встречаются и у нас, правда, они не слишком точны. А вот второй предмет мне непонятен.
— Это средство связи на расстоянии.
— И как оно работает?
Лизавета подумала, что понятия не имеет, как организована сотовая связь. То есть знает про спутники и вышки, и ей этого достаточно.
— Знаете, это технология, о которой я никогда не задумывалась. Просто пользовалась, и всё.
— Понимаю, бывает. Госпожа Элизабетта, я жду вас на ужин. Агнесса, ступай. И если увидишь Аттилию, пригласи её, пусть поможет одеться госпоже Элизабетте.
Аттилия появилась сразу же. Зажгла свечи в подсвечнике, встряхнула платье, предложила расчесать волосы. Лизавета расчесалась сама, волосы замотала в дульку, а потом глянула на разлохмаченную Аттилию.
— А ты чего ходишь растрёпой? Тебя госпожа Агнесса не ругает?
— Ой, ругает! Да мне некогда перед зеркалом стоять, я ж занята всё время!
— Садись, — Лизавета кивнула на лавку и взяла гребень.
— Ой, да вы что? Я сама могу, а вам не положено, — замотала головой девчонка.
— Кем не положено? — усмехнулась Лизавета. — Садись, кому говорю!
Аттилия тихо пискнула и села. Лизавета развязала её верёвочку, расплела косу, хорошенько расчесала волосы. Хорошие, густые, расчёсывать — одно удовольствие! У Настасьи тоже такие были, ибо волосами она — к счастью — пошла не в Лизавету, а в свекровь, пока детка в четырнадцать лет не отстригла косу, а что осталось — выкрасила во все цвета радуги. Вадим матерился, мама плевалась, свекровь напустилась на Лизавету — как она могла такое разрешить. А Лизавета превратилась в соляной столп и делала вид, что не видит и не слышит. Ну увы, такой вот путь выбрала её маленькая девочка для самоутверждения. И если ей так проще и лучше — то пусть так и ходит. Волосы — не зубы, отрастут.
Так и получилось — волосы отросли, краска отмылась, и хотя Настя их больше не отращивала, но красилась, по крайней мере, в один цвет. Да-да, если подсказать Аттилии, что волосы можно покрасить в розовый… с её исходным каштановым будет непросто, да и можно ли здесь? Только если магией!
Пока Лизавета предавалась раздумьям и воспоминаниям, руки всё равно что сами плели «дракончика», подбирая от лица более короткие пряди. Саму косу она заплела обычным образом по-быстрому, если что — потом можно будет попробовать что-нибудь ещё. Если девочке понравится.
А девочке понравилось! Она с восторгом крутилась вокруг зеркала, потом подошла, взяла Лизаветину руку и поцеловала.
— Вот ещё глупости, — заявила Лизавета. — Агнеске своей будешь руку целовать, и Астальдо.
— Госпожа Элизабетта, у вас есть дети?
Этот простой вопрос её добил. Вдох, выдох. Не реветь.
— Да, есть. Дочка. Постарше тебя, ей восемнадцать.
— Она с вами живёт? Или уже замужем?
Лизавета даже рассмеялась.
— Нет, не замужем. У нас не выходят замуж так рано, она учится в университете.
— Учится? В университете? У вас так можно, чтобы девушка — и в университете?
— Можно, детка, можно.
— И… что она изучает?
— Международные отношения. А сейчас идём.
— Я вас только провожу, — сказала девочка и вздохнула. — У меня ещё занятия с придворным звездочётом, его специально ночью приглашают. Сегодня небо ясное, звёзды хорошо видны.
— Специально тебе приглашают, что ли? — спросила Лизавета, отвернувшись, быстро смахнула непрошенные слёзы и сунула в рукав платок.
