По-хорошему стоило бы сказать, что я не один, но тогда бы пришлось объяснять, кто там у меня. Можно было бы солгать, сказать, что у меня дама и выпроводить Зунара, вот только я не успел. Да и оставался риск, что Зунар начнёт выяснять, что там за дама. И ещё, потому что Зунара уже было не остановить. Он, деловито расхаживая по комнате, продолжал говорить:
– Яран знал, что император создаёт клонов ещё задолго до того, как я узнал, что Амара Самрата больше нет, – выпалил Зунар, – Он предложил нам непросто военный союз, он хочет объединения кланов и захват власти над Империей.
Зунар смотрел на меня, ожидая хоть какой-то реакции, а я стоял и не знал, что делать. Но я точно был уверен, что нельзя позволить ему говорить здесь дальше, и кажется, я уже понял, зачем сюда пришла Амали и почему она так по-идиотски себя вела.
– Я согласился, – так и не дождавшись ответа, сказал Зунар. – Сначала мы вместе уничтожим Нага, после Капи, а затем начнём готовиться к военной кампании против Империи. И так как это предстоит уже делать вам, а не мне, мы должны начать обдумывать стратегию действий уже сейчас.
Нужно было делать хоть что-то, чтоб он заткнулся. Но мне совершенно ничего не приходило на ум. Ну, разве что треснуть Зунара, чтоб он, наконец, закрыл рот. Но это, конечно же, была не самая лучшая идея.
Поэтому я оступился, издал звук раненого вепря, пошатнулся и рухнул в фальшивый обморок, не давая ему начать сливать всю информацию Накта Гулаад. Хотя, кажется, он уже почти всё и слил.
– Эй, ты чего? – растерялся Зунар, навис надо мной.
Я же лежал с закрытыми глазами и судорожно соображал, что делать дальше. Если Амали всё слышала, а в том, что она всё слышала, я ни капли не сомневался, мне придётся её убить. Вот только вряд ли я смогу это сделать. Или рассказать всё Зунару? Сказать, что она сама ворвалась, набросилась... Но это равносильно тому, что я её сам убью. В гневе Зунар может и казнить её, и по закону окажется прав. Это предательство. Даже одно только нахождение в моей комнате без ведома её пати, можно расценивать таковым. И если здесь и можно было бы как-то выкрутиться и оправдаться, то теперь... Зунар не сможет поступить иначе, он убьёт Амали, потому что теперь она всё знает.
В лицо плеснула холодная вода. Зунар навис надо мной с графином.
– Что с тобой?
Я захлопал глазами и вытер лицо рукавом:
– Видимо, слишком переусердствовал во время тренировок. Наверное, много энергии потратил. Я же говорю, что неважно себя чувствую, и ещё живот прихватило.
И в подтверждение этому, состроив страдальческое лицо, я схватился за живот.
Зунар нахмурился, недоверчиво посмотрел.
– Ты снова открывал врата? – Да когда же он закроет рот?! Нет, надо было всё-таки вмазать ему разок, а потом бы придумал, как объяснить, за что.
– Давай лучше поговорим завтра, серьёзно, мне, правда, нужно отдохнуть, – сказал я.
Зунар нахмурился ещё больше, принялся осматриваться и вертеть головой, что-то выискивая.
– Ты не один? – грозно посмотрел он.
– Один, – моргнул я. – Просто говорю же, потратил много энергии...
– Я не люблю, когда мне лгут, – оборвал меня Зунар и со всей решительностью принялся обыскивать комнату.
Распахнул дверцу гардеробной, заглянул под кровать, одёрнул шторы.
– Зря ты это, никого здесь нет, – воспользовался я последней попыткой спасти Амали, глядя на то, как Зунар схватился за ручку двери ванной.
Он одарил меня едкой улыбкой и распахнул дверь.
Заглянул в ванную комнату, вошёл и вышел. И неожиданно никого не нашёл.
– Значит, снова открывал проход и лишился энергии, – резюмировал Зунар, скрестив руки на груди.
Я кивнул на всякий случай.
– Вторую сестру забрал?
Я отрицательно мотнул головой.
– Тёмных ракта отправил в ваш мир?
Ну, всё, он не только себя, но ещё и меня выдал с потрохами. Теперь мне точно придётся убить Амали.
– Ладно, – вздохнул Зунар, – поговорим позже. Вижу, тебе совсем плохо. Восстанавливайся.
И сказав это, он стремительно покинул комнату. А я мрачно уставился на приоткрытую дверцу ванной, ожидая, когда появится Амали. Попутно закручивая чакры и создавая пламенный шар.
Глава 4 или «Ночные розы» Часть 3
Дверь ванной слегка качнулась, как я и полагал, Амали спряталась за ней. Она медленно вышла из ванной, не поднимая головы, не смея смотреть и говорить, не смея лишний раз шелохнуться.
Я был зол, очень зол, пламенный шар начал обжигать руки, но я бы не смог бросить его в Амали. Вода и лёд, чертыхнувшись, я потушил его. Шар зашипел, окутав комнату чёрным дымом и запахом гари.
А Амали так и осталась стоять с опущенной головой, крупными каплями стекали слёзы, падали на платье, оставляя мокрые следы. Выглядела она испуганно и подавленно, но меня этим больше не проймёшь.
Я порывисто зашагал к двери, закрыл её на ключ, всё это время не сводя взгляд с Амали. Но она не пыталась напасть или бежать, а просто стояла, опустив голову и беззвучно роняя слёзы на платье цвета алого заката.
— Можешь больше не разыгрывать это представление, — зло сказал я. – Зачем ты сюда пришла? Ты знала, что Зунар мне хочет что-то рассказать. Тебя подослал орден?
Послышалось тихое, едва слышимое:
— Да.
– Ты ведь понимаешь, что то, что ты только что услышала, не оставляет мне выбора, мне придётся тебя убить.
Ещё тише:
— Да, — она подняла на меня полные слёз глаза.
Нет уж, Амали, и этим ты меня больше не проймёшь.
— Прекрати это, теперь можешь не изображать жертву, – приказал я, но Амали казалось, и не слышит меня, отрешённый, затуманенный горем взгляд. Хороша актриса.
– Ты тёмный ракта, – обессиленным голосом сказала она. — Я ведь знала, догадывалась, что ты не Азиз. Какая же я дура!
Она рухнула на колени, уткнулась лицом в ладони. Неужели это всё что её сейчас волнует? Честно говоря, я растерялся. Потому что она вела себя совершенно не так, как я ожидал. А теперь ещё это.
– Почему Зунар тебе доверяет? — Амали взглянула на меня. — Ты как-то одурачил его? Настроил против императора? Я не понимаю...
Она потерянно закачала головой, подалась назад, усевшись на пол и обхватив колени.
Что теперь она изображает? Шок? Или всё же не изображает?
Я выругался. Потом ещё раз. Чёртовы Накта Гулаад! Я не знал, что делать. Вся эта ситуация окончательно выбила меня из колеи. И убить Амали я не мог, потому она сидела на полу, рыдала, вся такая беззащитная и убитая горем. И даже если бы нет, всё равно не смог бы, потому что я к ней что-то испытывал. Что-то большее, чем простое влечение или симпатия.
