Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
Итак, фигурки шестилучевого колеса на фризском диске выглядели следующим образом: вверху одна без рук, внизу напротив три с закругленными в районе талии, с правой стороны в двух точках по две фигурки с поднятыми руками, а слева соответственно – с опущенными. Это традиционное изображение Колеса Кродера символизировало умирание-возрождение природных сил от зимнего солнцестояния на юге до летнего солнцестояния на севере. Рунические подписи отражали главную идею архаического сознания о циклическом времени и его божественном происхождении. Так, в правой половине круга, соответствовавшей весне и лету, все символы сводились к значению воскрешения и олицетворяли сына Божьего с поднятыми руками – центральной руной здесь была Хагель или русская буква Ж, а также иероглиф Ка и его дополнение Мадр – гусиная лапка или человек с поднятыми руками. Слева наоборот все свидетельствовало об увядании и нисхождении во тьму: центральной была руна Ур, собственно и обозначавшая у древних нордов Смерть, и перевернутый Мадр – корни мирового древа. С левой стороны встречались символы Лебедя, то есть латинская S – доллар, а у фризов – символ заката, а также разного рода круги с одной перекладиной или перекрестием X, крюки осени и прочее. В самом центре Колеса воцарилась руна Одала – божественная или жизненная сила, она была будто высечена на двери, которую заметил еще Фортунатто.
Общая концепция этого послания была разгадана еще в двадцатом веке: схема буквально иллюстрировала представления северных европейских племен о человеческом бытии, смысл которого высвечивался сквозь призму вселенского закона коловрата. На стыке Старого и Нового года Сын Божий воссоединяется со своим Отцом и обретает новую жизнь с началом весны, в точке летнего солнцестояния он достигает своей полной завершенности, а затем, опуская руки, движется к закату – наступает осень, а потом снова зима. Однако позаковыристее были руны, обозначавшие каждого персонажа всего магического действия. Их-то и нужно было разгадать, чтобы не ошибиться с выбором Дазайнеров. Возможно, в них были заложены особые указания или характеристики людей, вовлекаемых в проект. Кочубей начал расшифровку снизу – с зимнего солнцестояния, как и просил загадочный итальянец, и довольно быстро продвинулся.
Первую руническую фигуру он разгадал практически сразу – это был женский знак с отрицательным плодородием, подобные символы носили женщины-девственницы, жившие под покровительством Белых Дам – защитниц рода. Эта перечеркнутая руна ING – парадигма ктеиса XX – на современный лад могла быть истолкована как указание на бездетную старую деву, так как она находилась в союзе с осенней руной TU с опущенными ветвями. Другой знак LAGU – крюк, означающий также воду или озеро, с одной стороны, а с другой, нечто кривое, в сочетании с мужской руной I говорил о молодом мужчине с физическим либо психическим недостатком. Вообще, крюк еще имел отношение к священному браку между Небом и Землей, что свидетельствовало о каком-то метафизическом призвании человека. И наконец, третья фигурка не имела следов человеческой или половой принадлежности, а была обозначена, как верно сказал Фортунатто, знаком небытия. Это было традиционное обозначение обнуления года – пустое кольцо. Господин Пинкертон как нельзя лучше подходил под это описание.
Как только Кочубей разобрался с первыми кандидатурами, он решил связаться с Фортунатто. Он приложил кольцо ко входной двери своей комнаты и, открыв ее, сразу же очутился в Пустыне. Фортунатто поджидал его, вальяжно развалившись в плетеном кресле. Выслушав эмоциональную речь Кочубея о сделанных открытиях, Фортунатто был уже готов предложить реальных персонажей из жизни, соответствующих описанной характеристике. У Кочубея даже закралось подозрение, что таинственный итальянец все знал заранее, но еще раз проверял способности своего компаньона. Так или иначе, Кочубей тут же отправился в Париж и завербовал там Буффона, а Даму знойный мужчина с белозубой улыбкой взял на себя.
Довольно скоро начальная точка Хроноса, или зимнего солнцестояния, была полностью укомплектована. Кочубей с радостью и удивлением наблюдал, как Дазайнеры осуществляли обряд визуализации времени, придуманный им самим и не имеющим никакого конкретного смысла. Это был своего рода перформанс, художественная акция. Однако исполнители магических действий с песком и песочными часами не должны были ни о чем догадываться. Миф о контроле над течением времени Кочубей пытался поддерживать в них разговорами и частыми кофепитиями. Буффон был, конечно, не так прост, как казался на первый взгляд: была у него дурацкая привычка подвергать все сомнению. Долго его нельзя было держать в неведении, требовались какие-то мало-мальски существенные обоснования. Поэтому Кочубей решил дать ему некоторую свободу в перемещениях по пустыне, да хорошо еще подвернулось это заседание БоСХ. Такое событие могло надолго отвлечь внимание молодого скептика от проблемы смысла происходящего. Кстати, в чем заключалась кривизна Буффона, для Кочубея долгое время оставалось загадкой, практически до того момента, как он сумел расшифровать весь список рунических фигур и ему открылся сакральный смысл всего древнего послания.
Кочубей продолжал работать над расшифровкой керамического диска, периодически отлучаясь в параллельную реальность. Он взял за привычку отдыхать в пустыне: особенно любил он вести беседы со своими первенцами, кататься на огромном трехколесном велосипеде по песчаному полю, иногда заглядывая к Фортунатто на чашечку cappuccino. Через некоторое время он начал ощущать блаженство от такой жизни и с удивлением обнаружил, что все больше и больше проваливается в то прекрасное повседневное забытье, от которого так часто сам предостерегал своих студентов. И хоть эта повседневность была не столь уж реальной, она засасывала не слабее действительной. Рассказать обо всем происходящем Кочубей не решался никому – его могли по вполне понятным причинам счесть сумасшедшим. Проверять подлинность реальности пустыни было затеей непосильной субъективному сознанию, поэтому он сразу же отбросил эту мысль и решил отдаться потоку, как интуитивный даос.
На карте Пустыни появлялись все новые локальности: на юго-востоке в секторе зимы, как он предполагал ранее, нашлось место для Лёвы, а в компаньоны ему пришёлся как нельзя кстати один музыкант-ученый-венгр. Им соответствовали руны Мадр и Тиу. Напротив них по диагонали на северо-западе Кочубей разместил одну бездетную семейную пару. Они были обозначены на диске рунами Ур (бык), Нюд (печаль) и сверху знаком Ис (яйцо или лед). Кочубей расшифровал эти фигурки как замороженное плодородие, обозначенное дважды двумя разными способами, что давало повод не сомневаться в правильности решения.
По мере того как Пустыню обживали новые персонажи, возникла еще одна проблема – сообщение между точками. Кочубей посоветовался с Фортунатто на предмет, нужно ли знакомить Дазайнеров между собой. Они пришли к единому мнению, что лучше пока оставить их в таинственном ведении-неведении друг о друге, то есть упоминание о других точках всячески приветствовалось, однако при условии скрытого подтекста о невозможности физического контакта. И все шло своим чередом, и сам процесс все больше увлекал Кочубея своим тайным сакральным смыслом, пока Дазайнеры не стали проявлять свои дазайнерские качества, как и подобает истинным Дазайнерам, и чуть не разрушили все предприятие.
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 45
