Из стены выскочил камень. В завале образовалось отверстие, в которое протиснулся длинный раздвоенный язык Змея. Тяжко дыша, тот ощупывал языком воздух пещеры.
Рада подлетела как раз в этот миг и с размаху ударила горящим факелом по языку:
— Получай, проклятый!
Вслед за этим она ткнула в отверстие мечом.
Змей взревел, отпрянув. Рада успела угостить его еще одним ударом, и теперь пещера содрогалась от громового рева и толчков в скалу.
— Только попробуй сунься! — победно закричала Рада. И Черный Змей попробовал. Под его напором несколько вылетевших из завала камней сбили с ног Стривера и саму Раду. Мигнул огонь в горниле, порыв ветра ворвался под своды, а в образовавшуюся щель заглянул выпученный глаз Змея.
— Ну, теперь держитесь, — шепеляво возгласил он. — Шутить не буду!
— Видишь, что ты наделала? — шепотом напустился на Раду Стривер. — Нам конец!
Но двое остальных Сварожичей были уверены в успехе. В тот миг, когда Змей заглянул в пещеру, Смаргл опустил молот и кивнул Перуну:
— Готово! Пора!
Тот с сомнением оглядел работу:
— Остынет пусть сперва!
Но в это время Змей снаружи проревел последнюю угрозу и пошел в атаку. Раздумывать было некогда.
Волк-Ящер опять подогнул лапы и грянулся всем телом о землю. Поднявшаяся пыль скрыла его от взоров людей, а когда она осела, на ноги поднялся крупный черный бык-тур с загнутыми рогами. Встряхнувшись, он, не раздумывая, устремился к Перуну.
Тот еле успел отшвырнуть молот и подхватить еще не остывшее ярмо. В тот же миг последний удар сотряс пещеру. Завал разлетелся по камешкам, и в образовавшемся отверстии показалась морда Змея.
— Я победил! — заорал он. — Давайте мне ее!
Рада вскочила на ноги и ринулась в бой, пользуясь тем, что голова врага торчала очень удобно, но Перун опередил ее. Первым оказавшись у пролома, он с разбегу замахнулся ярмом и одним ударом насадил его Змею на голову.
Почувствовав себя в ловушке, тот дернулся и заревел, оглушив всех. Пытаясь освободиться, Змей уперся лапами в стены хода, стараясь выдернуть голову из ярма. Перун, вцепившийся в другой конец, изо всех сил налегал, упираясь ногами в землю и не давая противнику сделать шага.
Но силы были слишком неравными. Ярость неудачи удесятерила силы Змея. Вонзая когти в камень, он рвался на волю, и Перун мало-помалу проигрывал. Побагровев от натуги, напрягая каждую жилу, он еще удерживал Змея на месте, но ноги его скользили все сильнее.
Рванувшись так, что полетели камни, Змей выиграл еще шаг. Перун чуть не упал от неожиданного толчка. Когтистая лапа уже поднялась, чтобы сбить его с ног, растоптать и отбросить в сторону, но в этот миг черный тур изловчился и буквально подлез под ярмо.
Перуна отбросило в сторону, когда тур занял его место и, не долго думая, сунул рогатую голову прямо в ярмо. Теперь Змей и Ящер были в одной упряжке.
Змей словно взбесился. С громким ревом он заметался, стараясь высвободить голову, но на сей раз его противником был не человек, а зверь, не уступавший ему ни в силе, ни в проворстве. Тур не сопротивлялся, но каждая победа давалась Змею слишком дорогой ценой. Тур сам налегал то боком, то плечом, выталкивая врага-пленника наружу.
Перун последовал за противниками. Очутившись наконец в горах, Змей попытался взлететь, но оторвать от земли тура оказалось делом немыслимым. Ловко уворачиваясь от когтей Змея, тот все гнул и гнул голову к земле. Остывающее ярмо, сдавливая шею Змея, помогало туру. Если первое время Змей еще мог освободиться, то сейчас это было практически невозможно.
Задыхаясь, Змей наконец обмяк, распластавшись на камнях. Тур же совсем не вспотел и возвышался над поверженным противником спокойный, свежий и по-коровьи благодушный.
Перун подошел и наступил ногой на мягкую упругую шею Змея.
— Что, попался? — молвил он.
Змей являл собой жалкое зрелище — он спал с тела, посерел и еле дышал. Обожженный язык распух и не помещался в пасти. Глаза заволокло дымкой, рога и наросты беспомощно обвисли. Он даже не покосился на человека, принимая его присутствие как должное. Взгляд его остановился на туре.
— Ящер, — прохрипел он, — ты?
— Я. — Взгляд быка потемнел.
— О, — бессильно простонал Змей, прижимаясь к земле, — как я мог! Как я мог так ошибиться?.. Я должен был догадаться: где один, там и другой!.. Я должен был сразу… Отпустите меня — я уступаю вам девушку! Делайте с нею что пожелаете, только отпустите…
— Э нет. — Перун энергичным пинком привлек к себе внимание пленника. — Сначала заплатишь нам!
— Золото, табуны, земли? — зачастил Змей, несколько оживившись. — Я готов…
— Служба у тебя будет другая, — остановил его Перун. — Правда, Ящер?
— Правда. — Тур кивнул головой. — Поднимайся!
Он отступил, натягивая ярмо. Поджав лапы, Змей волочился по камням.
— Что вам нужно? — завыл он в ужасе. — Что вы задумали?
— Там узнаешь! — Перун снова пнул Змея. — А ну, поднимайся, живо! Хуже будет!
Всхлипывая и стеная, Змей с трудом поднялся на лапы. Он слишком хорошо помнил давний бой с Ящером в небе над Пеклом и понимал, что пощады ждать нечего и на победу можно не рассчитывать.
— Я не пойду! — запротестовал было он.
— Пойдешь, — пообещал Перун, становясь к плугу, — потому что мы намерены поделить землю.
От удивления Змей забыл о страхе.
— Поделить? — переспросил он у Ящера. — Что он говорит?
— Мы проложим границу, за которую ты не должен будешь переступать, — объяснил Перун. —Живи там, где вздумается, только за границу — ни лапой, ни хвостом. А нарушишь ряд — прощайся с жизнью! А Ящер тебе поможет, если ты вдруг устанешь!
Упоминание о Ящере испугало Змея.
— Нет, — уперся он лапами в землю. — Что хотите со мной делайте, а я не пойду! Знаем мы ваши границы!
Но черный тур уже двинулся вперед, и Змей, хоть и упирался изо всех сил, вынужден был двинуться следом, спотыкаясь на каждом шагу.
Обойдя упряжку сзади, Перун налег на рукоять плуга, глубоко всаживая его в землю. Почувствовав дополнительную тяжесть, Змей дернулся, но потом все-таки пополз, таща на себе ярмо. Позади плуга оставалась глубокая борозда, в которую человек мог провалиться по колено.
Из развороченного отверстия пещеры выбежали Стривер, Смаргл и Рада. Занятый своим делом, Перун даже не обернулся на них, и они не окликнули его — их ждали пещеры Черного Змея.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Мера потеряла счет дням. Ее навещали не часто — принесут воды и хлеба, поставят на камень светильник и уйдут, не сказав ни слова, молчаливые, угрюмые слуги со странным блеском в глазах. Красавец Змей не появлялся, забыв о пленнице, и та изводилась в раздумьях о своей участи. Ей уже начало казаться, что она проведет здесь всю оставшуюся жизнь.
