— Замужество, — судорожно вздохнула Лейни. — Мне не следовало соглашаться на твое предложение, но я была в отчаянии. И все случилось так быстро, что я даже подумать, как следует, не успела. Ты торопил меня!
Лейни искала слова, но все они казались неподходящими.
— Как только я осталась с тобой наедине, то сразу все про себя поняла. Впервые мне пришло в голову, что медовый месяц с тобой будет означать… И я почувствовала, что не смогу. Не смогу… быть тебе женой. Никогда. Ты спрашивал, нравишься ли мне настолько, чтобы выйти за тебя замуж, но я не отдавала себе отчета, не осознавала этого раньше, и мне жаль… мне очень жаль. Прости меня, Дэн.
Ее голос сорвался. Лейни отвернулась, слушая гнетущую тишину.
— Не думаю, что одних извинений достаточно в этой ситуации. — Даниэль шумно вздохнул. — Лейни, выслушай меня, дорогая… прошу тебя. Я понимаю, что для тебя все произошло слишком поспешно. Я чувствовал, что должен дать тебе время привыкнуть к переменам, которые тебя ждут. Но не нужно бояться делить со мной постель. Я могу быть терпеливым. И буду, обещаю тебе. Я подожду, пока ты не будешь готова отдаться мне, сколько бы для этого ни потребовалось времени.
Лейни хотелось зажать уши, чтобы не слышать его.
Он сделал шаг в ее сторону.
— Поверь мне, милая, и не прогоняй меня сегодня. Позволь мне остаться, я буду просто обнимать тебя. Мне этого хватит, клянусь. Я не стану просить тебя о большем.
— Нет. — Лейни поднялась на дрожащих ногах. — Нет. Я не могу. Не хочу.
— Боже, Лейни, это же первая брачная ночь. Ты хочешь, чтобы я упал на колени и умолял тебя?
— Нет, — ответила она почти жестко. — Ты меня не слушаешь, а должен выслушать. Пойми, я… мне невыносимы твои прикосновения, твое присутствие. Мне отвратительна мысль о том, что ты будешь делать со мной. Я лучше умру, чем стану спать с тобой. — Ее глаза наполнились слезами. — Все кончено, кончено, слышишь? Я не должна быть здесь. Не должна была соглашаться на эту мерзость. — Ее голос сорвался до визга. — И ты обязан отпустить меня. Отпусти меня!
Его лицо исказилось.
— Ты интриганка, лгунья и шлюха. Но не волнуйся! Я не прикоснусь к тебе. Не желаю марать руки.
И Дэн ушел. Лейни опустилась на нетронутую супружескую постель. В горле стояла горечь, но глаза были сухими, она была слишком несчастна даже для того, чтобы заплакать.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
И тогда, когда Дэн пытался что-то объяснить, успокоить ее, он ни разу не упомянул о любви. Лейни думала об этом той ночью, бесконечные бессонные часы до рассвета, вспомнила об этом и сейчас, два года спустя.
Дэн не собирался уговаривать ее, иначе, почему его страсть так быстро остыла? Он не подошел и не обнял ее. Не поцеловал, пусть даже против ее воли. Не бросил на кровать и… И что?
Лейни зарылась лицом в подушку. Ей двадцать лет, а она до сих пор невинна. Ходячий атавизм, не желающий ничего менять, пока в ее жизни не появится тот самый мужчина. Какой? Да Дэн, чего скрывать, был и, вероятно, останется единственным для нее.
Не потому ли она и отправилась во Флориду — в надежде, что если с глаз долой, то и из сердца вон. Вот только это не сработало. Сердцу не прикажешь!
Оставалось только надеяться, что она не обречена пожизненно на кошмарное одиночество, которое преследует ее с той ночи.
Та ночь. Тогда Лейни заснула к рассвету, обессилев физически и душевно.
А проснулась, когда комната была уже залита светом. Кто-то стучал в дверь. Лейни села в постели, натянула одеяло до подбородка и крикнула:
— Войдите!
Миссис Джексон принесла поднос с чашкой и молочником.
— Ваш чай. Мистер Флинн спрашивает, присоединитесь ли вы к нему за завтраком в девять тридцать.
— Да. Конечно.
Бледная, с покрасневшими глазами, Лейни спустилась в столовую, где Даниэль спокойно сидел за столом и пил свой кофе. Он вежливо поднялся при ее появлении, но его лицо было совершенно бесстрастным.
— Доброе утро. — Холодное формальное приветствие. — Тосты еще горячие. Но если хочешь, чтобы тебе что-нибудь приготовили, просто позвони в колокольчик.
— Тост подойдет. — Лейни села напротив мужа.
— Тогда я скажу, чтобы нас не беспокоили. — Дэн помолчал. — Я все обдумал и решил, что мы останемся здесь на две недели, как и было, запланировано.
— Это необходимо?
— Если мы вернемся раньше, могут возникнуть сплетни и пересуды, которые ни к чему нам обоим. Но мы продолжим жить раздельно.
— А как же…
Его губы скривились в усмешке.
— Не бойся, я никогда не войду в твою спальню. — Дэн налил себе еще кофе. — Что до непростительной ошибки, которой ты считаешь наш брак, то ее легко исправить. Наплети родным и друзьям что хочешь, и разведемся по-тихому. Я велю моим адвокатам связаться с твоими. Пока же избавлю тебя от моего ненавистного общества, хотя нам придется встречаться за обедом. Нельзя же заставлять миссис Джексон дважды сервировать стол.
Лейни молча, кивнула.
Даниэль поднялся из-за стола и добавил:
— Я хотел осмотреть как можно больше достопримечательностей, пока мы здесь. Я так и поступлю, но один, разумеется. А ты, дорогая, можешь развлекать себя сама, как тебе заблагорассудится. Это не та идиллия, которую я планировал — исследовать город днями, а друг друга ночами, — но ведь наши мечты сбываются далеко не всегда.
— Дэн, не надо, пожалуйста.
— Не надо — что? Расстраивать тебя моими несостоявшимися планами? — его голос резал остро, как скальпель. — Поверь мне, моя девочка, тебе будет трудно.
— Я не знаю, могу ли тебе доверять, поэтому мне бы хотелось иметь ключ от моей спальни.
— А вот у меня есть ключ от моей спальни, и прошлой ночью я им воспользовался.
— Что? — Лейни не поверила своим ушам. — Но зачем?
— Потому что иногда у меня проявляется дурной характер. Вчера я был серьезно намерен вернуться в твою спальню и поступить с тобой так… о чем бы потом жалел всю свою жизнь. — Дэн направился к двери. — Да, да. Но хватило секундной возни с ключом, чтобы я пришел в себя. На этом оставляю тебя в покое, которого, тебе кажется, ты заслуживаешь.
Покой — значит, четырнадцать дней и ночей в скорби, по крайней мере, для нее.
Лишь в последний вечер Дэн и Лейни перекинулись парой слов.
— Нам нужно кое-что обсудить перед завтрашним возвращением в Лондон. — Он перехватил ее по пути в спальню. Рано ложиться вошло у Лейни в привычку. — Эбботсбрук опустел, твоя мать переехала в Испанию, так что можешь пожить пока в моей квартире, а я уеду.
— Нет. Я не смогу там остановиться. — Девушка зажмурилась, вспоминая, как она во время своего визита туда представляла их совместную там жизнь. — Кроме того, мне есть куда поехать. Джейми перебрался в нашу общую квартиру. Половина там моя, так что я присоединюсь к нему.
