— А сейчас вы больше не плачете, Дамиан? — спросила она, слушая мерный стук его сердца.
— Догадываюсь, почему вы это спросили. Потому что я собираю заводных кукол, как мальчишка. Наверное, думаете, что я в них играю и хнычу, когда они ломаются? Увы, последний раз я плакал лет в девять. Но дорого бы дал за то, чтобы научиться делать это вновь.
— Я тоже редко плачу, — призналась Кассандра. — Но не потому, что не умею или не хочу. Я стараюсь переключаться.
— А разве так можно?
Хотелось видеть его глаза, и она подняла лицо, втайне надеясь, что он захочет утешить ее поцелуем. Однако стоило пошевелиться, Дамиан убрал ладони с ее плеч; пришлось и Кассандре отпустить его. Нехотя разжала руки, но сразу не отошла. Поправила воротник его рубашки, а потом не удержалась — словно невзначай провела пальцами по его шее, коснулась подбородка. Тут же смутилась, шагнула назад и торопливо ответила:
— Можно и нужно. Именно это я и сделаю прямо сейчас. Поеду в город. Загляну домой, переоденусь, сообщу хозяйке, что я жива-здорова.
— Я провожу вас. Тоби может поджидать вас там.
— Ха! Пусть попробует пройти консьержку! Она раньше служила надзирательницей в тюрьме, и мокрого места от него не оставит. Нет, Дамиан, у вас будут другие дела. Заехать в типографию, чтобы заказать печать афиш, дать объявление в газете, договориться о ремонте… Вот деньги. Тоби дал мне расчет, я чертовски богата.
— Ни за что! — ужаснулся Дамиан. — Денег у вас не возьму. Не беспокойтесь. Гильгамеш, то есть Иван, обещал ссудить. Он растолковал, что я теперь ярмарочный, как и он, а цирковые и ярмарочные — одна большая семья. И сказал, что если я не приму его помощь, то все над ним будут потешаться, и тогда ему придется проучить меня — сломать мне нос или оборвать уши. Ничего не оставалось, как изменить своим принципам не брать в долг. Однако мы договорились, что по вечерам я часок работаю в его шоу. В номерах с классической борьбой. Иван будет класть меня на обе лопатки на потеху публике.
Услышав о шоу-карьере Дамиана, Кассандра, наконец, улыбнулась.
— Хорошо. Вернусь ближе к обеду, не одна. Найдите еще чашек для чая и купите сушек или галет.
— Я заинтригован. Что за люди? Зачем они нам?
— Надеюсь уговорить их работать в балагане! Вот увидите, мы сделаем лучшее шоу Сен-Лютерны. Публика будет дрожать от страха и возвращаться к нам вновь и вновь, чтобы испытать этот сладострастный, первобытный, мистический ужас!
Дамиан отправился найти таксомотор, но Кассандра не дождалась: заскочила на подножку трамвая и Дамиану только и осталось, что сделать сердитый жест. Девушка рассмеялась, послала ему воздушный поцелуй и укатила.
Оказавшись дома, приняла душ, расчесалась, переоделась в практичное. Подумав, сняла с вешалки коктейльное платье с открытыми плечами и упаковала в коробку шапочку-бандо с умопомрачительным павлиньим пером. Надевала она ее лишь раз, когда ходила с Тоби в модный мюзик-холл.
Кассандра без всякого удовольствия вспомнила, что выступала в тот вечер неподражаемая Като Лефевр, бывшая тогда невестой одного небезызвестного наследника алюминиевой империи…
Ну да бог с ней, с Като. А вот шапочка эта сегодня пригодится. Сегодня и сама Кассандра будет королевой шоу!
Затем отыскала старую записную книжку. Пролистала. Так… три… нет, четыре адреса. Кто-то будет на службе, кто-то дома. Если повезет, застанет всех. Пожалуй, без таксомотора не обойтись… Нужно вернуться на ярмарку не позже обеда, чтобы успеть все приготовить.
Глава 14
Сосредоточенно хмуря лоб, Кассандра зашла в балаган, отметив, что в ее отсутствие Дамиан неплохо поработал. Развесил снаружи свеженапечатанные афиши, покрасил билетную будку в веселенький желтый цвет, заменил часть лампочек на крыше.
За Кассандрой гуськом шли три новых работника шоу (Кассандра наказала себе называть их артистами). Попав внутрь и оглядевшись, они не произнесли ни слова, но и безучастными не остались: кто-то весело присвистнул, кто-то испустил тяжкий вздох, а кто-то восторженно ахнул.
— Добрый день!
Из глубины зала появился Дамиан. Его глаза на миг расширились, стало понятно, что ему пришлось приложить определенные усилия, чтобы скрыть гримасу удивления. Компания за спиной Кассандры была пестрая и неожиданная.
Кассандра решительно откашлялась.
— Позвольте представить вас друг другу. Это Дамиан Моррель, владелец балагана и мой друг, которому вы обещали помочь. Но тут, на ярмарке, все обращаются друг к другу по прозвищам и псевдонимам, поэтому прошу называть его маэстро Морвилль.
— Может, не стоит… — заикнулся Дамиан. Кассандра строго насупилась на него и погрозила пальцем.
— Маэстро Морвилль, и никак иначе. Мы же не хотим, чтобы вашего дедушку хватил инфаркт, когда он узнает, что его отлученный внучек примкнул к цирковым и променял алюминиевые заводы на балаган? А это, дорогой маэстро, мои друзья и несостоявшиеся коллеги. Все дефективы, и всех нас одновременно вышибли из Академии Одаренных за недостаток Дара. Но мы собираемся дать нашему куцему Дару шанс проявить себя.
— Я по-прежнему сомневаюсь в разумности твоей затеи, Кассандра, — сухо заметила тощая девица с зажатым в руке мундштуком.
— Мы это уже обсуждали, Амалия, — успокоила ее Кассандра. — Ты согласилась поехать со мной и, как ты выразилась, “глянуть, в каком позорище я увязла”. Амалия выражается очень прямо, Дамиан… тьфу, то есть маэстро. Она имеет слабый дар аэроманта. Увы, ей не под силу усмирить бурю или создать воздушный поток, чтобы облегчить путь военных и гражданских аэропланов и дирижаблей.
— Могу вызвать сквознячок и продуть ваш радикулит насквозь, — склочно предложила Амалия, затянулась белеющей в мундштуке папироской и картинно выпустила струю сизого дыма. Струйка застыла облачком над головой Кассандры, образовала кольцо, потом треугольник, потом квадрат, а потом рассыпалась на четыре буквы, которые сложились в нехорошее слово.
— Амалия, фу, это было ужасно дурно! — упрекнула ее Кассандра, сердито развеивая рукой дымный нимб. Потом повернулась к ошарашенному Дамиану и пояснила:
— Она управляет лишь слабыми потоками воздуха. Ее исключили со второго курса, теперь она работает продавщицей в табачной лавке.
Дамиан коротко кивнул, продолжая вежливо, но без приязни рассматривать девушку-аэроманта. Внешность Амалии восторга у мужчин не вызывала: длинная девица, худая как спица; черные волосы заколоты в строгий пучок, узко поставленные глазки прячутся под очками-половинками. Несмотря на образ курсистки-анархистки, было в Амалии что-то от печальной клоунессы: то ли слишком длинные носы мужских ботинок на ноге неженского размера, то ли криво, через пуговицу, застегнутый жакет.
— Я не в восторге от твоей затеи, — строго высказалась Амалия и поправила очки. — Дар следует использовать лишь на благо обществу. Для высоких целей. Что за цели ставишь ты? Развлекать публику дешевыми трюками? Пошлятина. Профанация. Позор!
