Когда танец кончился, Ариана вопросительно оглянулась наотца. Он хотел отрицательно покачать головой, но почувствовал, что это было быслишком жестоко. Пришлось дать согласие. То же повторилось и перед третьимтанцем. Но после этого офицер наконец проявил тактичность, подвел Ариану котцу, поблагодарил и пожелал им обоим приятно провести вечер. Однако улыбка, скоторой он взглянул на Ариану, подсказала Вальмару, что знакомство с Вернеромфон Клаубом на этом не закончено.
– Ариана, он сказал, сколько ему лет?
– Двадцать четыре. – Девушка смотрела на отца сулыбкой. – Знаешь, он очень милый. Он тебе понравился?
– Главное – понравился ли он тебе?
Ариана равнодушно пожала плечами. Впервые за весь вечерВальмар рассмеялся:
– Так-так, начинается. Я вижу, дорогая, что ты разобьешьмного мужских сердец.
Только бы не разбила отцовское, подумал он. Он так долгооберегал дочь от фашистской заразы, что просто не вынесет, если девочка неустоит перед духом времени.
Но Вальмар тревожился напрасно. Шли месяцы, а дочь не давалаему поводов для беспокойства. Вернер фон Клауб и в самом деле пару раз появилсяу них в доме, но на этом все и кончилось. Молодой офицер находил Ариануобворожительной, но на его вкус девушка была чересчур юна и слишком застенчива.Вернер предпочитал общество более зрелых женщин, которым его мундир казалсянеотразимым. Ариана фон Готхард была слишком зелена, а ждать, пока онаповзрослеет, у Вернера фон Клауба желания не было.
Вальмар был рад, что это ухаживание закончилось. Еще большеего утешило то, что Ариана не слишком опечалилась, когда кавалер пересталпоявляться у них в доме. Девушка была вполне довольна своей жизнью. Ей хорошожилось с отцом и братом, в школе у нее было множество подруг. Пожалуй, Арианамогла показаться недостаточно зрелой для своего возраста. Отчасти виновен былВальмар, ревниво оберегавший ее от любого внешнего воздействия. Но невинность инеопытность странным образом уравновешивались в Ариане совсем недетскоймудростью, результатом ранней утраты и перенесенного горя. Смерть матери,которую девочка толком и не знала, тем не менее легла тенью на ее еще несформировавшийся характер. В глазах юной красавицы поселилась затаенная грусть,столь свойственная детям, выросшим без матери. Но печаль эта объясняласьисключительно причинами внутренними, ибо лишений и горя, связанных с военнойпорой, Ариана не знала. Начиная с 1943 года бомбежки Берлина участились, иобитателям дома в Грюневальде нередко приходилось проводить ночь в подвале,служившем бомбоубежищем. Однако впервые с реальностью войны девушка столкнуласьлишь весной 1944-го, когда ей было восемнадцать.
Натиск союзников нарастал, и Гитлер издал ряд указов,укрепивших систему тотальной войны.
Как-то раз, вернувшись из гимназии, Ариана обнаружила, чтодверь салона закрыта – Бертольд объяснил, что господин фон Готхард беседует сдругом.
– А с кем именно? – с улыбкой спросила Ариана.
Старый Бертольд в последнее время совсем оглох. Девочказнала дворецкого с самого детства – у нее было ощущение, что Бертольд жил в ихдоме всегда.
– Да, фрейлейн, – с важным видом кивнул старик, и егосуровое, словно вырубленное из камня лицо расплылось в улыбке. Ариана поняла,что он ее не расслышал.
Тогда она повысила голос и терпеливо повторила вопрос. Вотличие от Герхарда, она никогда не позволяла себе подтрунивать над глухотойстарика. Бертольд души не чаял в мальчике и готов был простить ему что угодно.
– Так кто у отца?
– А… Я не знаю, фрейлейн. Господин фон Готхард не сказалмне. Гостя впустила фрау Клеммер. А я был внизу, помогал господину Герхардупривести в порядок лабораторное оборудование.
– О Господи, только не это!
– Что?
– Ничего, Бертольд. Спасибо.
Ариана беззаботно пересекла просторный вестибюль. Онапривыкла к этим залам, к роскошному убранству, к обилию слуг – другой жизнидевушка просто не знала, и ей невозможно было представить себе, что можно житькак-то иначе.
На лестнице она встретилась с фрау Клеммер. Утром ониразговаривали о том, что пора бы уже отпереть покои матери. Во-первых, посленесчастья прошло девять лет, во-вторых, Ариане исполнилось целых восемнадцатьлет, и жить на одном этаже с Герхардом, постоянно устраивавшим беспорядок ивзрывы в своей химической лаборатории, становилось невыносимо. В университетАриана пока поступать не собиралась. Они с отцом решили подождать спродолжением учебы до конца войны. Через два месяца девушка окончит гимназию ипочти все время будет проводить дома. Ариана собиралась всерьез занятьсядомашним хозяйством, благотворительностью, помогать раненым. Она и сейчас ужеработала в госпитале медсестрой, но всего два раза в неделю. После окончаниягимназии можно будет заняться подобной деятельностью более интенсивно. Крометого, если бы она заняла комнаты, некогда принадлежавшие матери, это закрепилобы за ней статус хозяйки дома. В общем, Ариане эта идея казалась весьмапривлекательной. Проблема была только в одном – как уговорить отца.
– Ну как, вы с ним поговорили? – заговорщическимшепотом спросила фрау Клеммер.
Ариана покачала головой:
– Не успела. Сегодня вечером. Надо еще будет отправитькуда-нибудь Герхарда. – Она вздохнула и закатила глаза. – Он такойнадоедливый!
Герхарду недавно исполнилось пятнадцать.
– Думаю, если вы не будете слишком наседать на отца, ададите ему время все обдумать, он не станет возражать. Ему даже будет приятно,что вы окажетесь его соседкой. В его годы не так-то просто по десять раз на днюподниматься на верхний этаж и спускаться.
В качестве мотива это звучало неплохо, но Арианасомневалась, что на Вальмара подобный довод подействует. В шестьдесят восемьлет он был вполне крепок, да и не любил, когда ему лишний раз напоминали овозрасте.
– Ничего, я что-нибудь придумаю. Хотела поговорить с нимпрямо сейчас, но у него кто-то сидит. Вы не знаете, кто? Бертольд сказал, чтодверь гостю открыли вы.
– Да, – немного удивилась фрау Клеммер. – Но этовсего лишь герр Томас. По правде говоря, вид у него неважный.
Ничего удивительного – в последнее время у всех видневажный, подумала Ариана. Даже отец выглядит после работы усталым и подавленным.Рейх возлагает на финансистов непомерное бремя, все время требуя пополненияденежных ресурсов.
Расставшись с фрау Клеммер, девушка задумалась, как ей быть– подняться к себе или спуститься вниз, к отцу. Ей захотелось тайком заглянутьв покои матери, полюбоваться красивой спальней, прикинуть, уместится ли вбудуаре ее письменный стол. Но ничего, это подождет. Пожалуй, лучше побытьнемного с отцом и его другом.
Максимилиан Томас был лет на тридцать младше Вальмара фонГотхарда. Однако, невзирая на столь значительную разницу в возрасте, отецвсегда относился с особым уважением к этому мягкому, вежливому человеку.Максимилиан четыре года проработал у отца в банке, а потом решил занятьсяправом. Учась на юридическом факультете, он женился на соученице, и вскоре уних один за другим родились трое детей. Самому младшему сейчас было бы тригода, но Максимилиан не видел жену и детей с тех пор, как малышу исполнилосьчетыре месяца. Дело в том, что его жена была еврейкой и ее с детьмидепортировали. Макс бился за них, сколько мог. Ему удалось продержаться целыхдва года после начала войны, но в конце концов неизбежное случилось. Сару идетей забрали и увезли. Произошло это в сорок первом году. Максимилиан былсовершенно раздавлен. Прошло почти три года, а он так и не оправился от удара.В свои тридцать семь он выглядел по меньшей мере лет на пятнадцать старше.Максимилиан пытался всеми правдами и неправдами выяснить, где содержат его женуи детей, но в последний год надежды у него почти не осталось.
