— Нет, Рыжая, тебе не показалось. — Он повернулся от комода. — В самом деле, бывали минуты, когда я сильно сожалел о том, что вмешался в твою судьбу. Но раз уж так случилось, в мои намерения не входит избавляться от тебя прямо сейчас, тем более с твоим провалом в памяти. Я много думал о том, что можно предпринять в такой ситуации, и в конце концов кое-что пришло мне в голову.
Рэй старалась сохранять самообладание, хотя в глубине души чего-то опасалась.
— Сегодня вечером я отведу шхуну на прежнее место, это и в самом деле неподалеку от города, — сказал Джерри, не сводя с нее внимательного взгляда. Он наверняка хотел видеть ее реакцию. — Для начала я наведаюсь в город сам, чтобы разузнать, объявлен ли на тебя розыск. Если власти сочли за лучшее прикрыть дело, я переговорю с друзьями, которые — я уверен — согласятся приютить тебя. Разумеется, на определенных условиях.
— Разумеется, — эхом повторила Рэй.
— Все время, пока ты будешь оставаться под их крышей, ты не станешь трясти подолом. Поработаешь для разнообразия служанкой.
— Не думаю, чтобы хозяйка дома пришла в восторг. Ты ведь скажешь ей, кто я такая, верно? Что, если ее муженек распустит руки или что-нибудь в этом роде?
Джерри, однако, не выказал ни малейшего беспокойства. Наоборот, он улыбнулся:
— Если ты сама что-нибудь себе позволишь, Эшли выцарапает тебе глаза, а насчет Салема можешь не волноваться: другие женщины его не интересуют. Он уже нашел свою единственную.
Рэй ощутила неприятное чувство, что-то вроде укола в сердце, только больнее. Так вот откуда взялся этот в высшей степени благородный план! Джерри был движим желанием повидать ту женщину! А хуже всего было то, что другого выхода, кроме как принять его предложение, у Рэй не было Когда она заговорила, тон ее был ровным и спокойным, хоть в груди бушевала настоящая буря.
— Отлично! Я всегда мечтала служить самому совершенству, чей муж выше всяких искушений.
— Не понимаю, что тебя так задевает, — засмеялся Джерри. — В мире и без тою полным-полно мужчин, которых ты сбила с пути истинного. И которых еще собьешь!
— И ты в их числе? — осведомилась Рэй ледяным тоном.
— Почему бы и нет? Перед той дракой в таверне я как раз собирался предложить тебе подняться в номера… за скромную плату. Ты это хотела услышать?
Рэй была грубо возвращена к действительности.
— Я имела в виду нечто совсем другое, — тихо произнесла она, отводя взгляд. — И напрасно. Чего еще я могла ожидать? Что ж, ты прав, тогда в таверне я пошла бы с тобой за скромную плату и с каждым из тех, кто там находился. Но не теперь. Теперь ни ты, ни твои деньги мне не нужны. — Это был жалкий укор, но ничего другого она придумать не смогла. — Чем скорее наши пути разойдутся, тем лучше.
— Я тоже так думаю, — сказал Джерри и вышел.
На палубе он по привычке остановился у перил и посмотрел на близкий берег. Каждая словесная перепалка с этой девушкой оставляла на языке горький привкус сожаления. Да-да, он сожалел о каждом своем слове, хотя не высказывал ничего, кроме истин — горьких истин, которые помогали ему держаться на расстоянии. Почему он упорно избегал всякого сближения с Рыжей? Не потому ли, что устал от женщин, доступных любому мужчине? Но ведь в том-то и весь смысл! Будь Рыжая недотрогой, жди она своего единственного, ему бы ничего не светило. Он не заслуживал такой женщины.
— Ты не заслуживаешь никого, кроме шлюхи, — сказал Джерри вслух, и это придало вес его грустной убежденности.
Вместо того чтобы отзвучать и раствориться в воздухе, слова эти повисли на нем невидимым, но тяжким грузом.
Рэй думала, что сумерки в этот день не наступят никогда. Если ей и случалось когда-нибудь прожить более неприятный день, она была счастлива, что ничего об этом не помнит. До самого вечера они с Джерри обменялись едва ли десятком слов. Она оделась сразу после того, как с выстиранных вещей перестало течь, предпочитая, чтобы одежда досыхала на ней. Приготовила еду. Благодарность была высказана и принята с одинаково каменными лицами. После завтрака, когда Джерри повел шхуну вниз по течению, Рэй ушла на корму, подальше от мостика, так как не хотела видеть его за штурвалом. Как только судно было пришвартовано в новом месте, он взял удочку и спустился на берег. На этот раз девушка не стала предлагать свою помощь (вообще говоря, это не пришло ей в голову). Вместо этого она открыла маленькую коробочку с иглами и нитками лишь нескольких цветов и принялась за рукоделие: вышила розочки на вороте пижамной рубашки и в углу простыни, а потом, из мстительного чувства, в углу паруса. Она знала, что Джерри от этого будет не в восторге, и с еще большим рвением втыкала иглу в парусину, воображая, что это руки и ноги обидчика. Покончив с этим, Рэй вернулась в каюту, чтобы порыться в гардеробе. Обнаружив на куртке Джерри новую прореху, она не только аккуратно зашила ее, но и распорола грубые стежки, заменив их на изящные и едва заметные. Наконец она пришила покрепче пару пуговиц, висевших на одной нитке. Она понимала, что поступает нелогично, но это почему-то не остановило ее.
Джерри вошел в каюту, когда она, разложив куртку на коленях, восхищалась своей работой. Один Бог знает, что он подумал, и это заново раздосадовало Рэй. Хватало и того, что Джерри застал ее за домашней работой, которая больше пристала верной женушке, чем блуднице. Она отбросила куртку с вызовом, словно перчатку. Затем как ошпаренная выскочила из каюты, не желая ни минуты оставаться в непосредственной близости с тем, кого хотела утопить, задушить, заколоть кинжалом!
Наткнувшись на палубе на улов, Рэй спустилась на берег, разложила костер и запекла рыбу в глине, не зная, что виновник ее дурного настроения наблюдает за ней с изумлением. Аппетит у нее пропал совершенно, поэтому львиная доля приготовленного досталась Джерри. Тот принял пищу как нечто само собой разумеющееся и проглотил одним духом, словно говоря: «Если желаешь умереть с голоду, я могу в этом поспособствовать».
На закате Джерри снова пустил шхуну вниз по течению и на этот раз пришвартовал ее к самодельному причалу в уединенной бухте. Очевидно, это и было то место, где он впервые доставил ее на борт. При мысли о том, что где-то рядом находится таверна «У Вульфа», Рэй занервничала, хотя так и не вспомнила события того злосчастного вечера, когда убила человека. Впрочем, она не помнила ничего.
— Оставайся на борту, — сказал Джерри, перед тем как отправиться в город.
— До каких пор? — едко осведомилась Рэй.
— Пока не вернусь.
— А когда это будет?
— Раньше, чем мне хотелось бы! — отрезал он, натянул шляпу до бровей и был таков, раньше чем Рэй догадалась швырнуть что-нибудь ему в физиономию.
Глава 6
Джерри вернулся в город той же дорогой, которой и покинул его. В быстро сгущавшихся сумерках он крадся переулками и задними дворами, ловко обходил патруль: не то чтобы у него был особенно подозрительный вид, но одинокий прохожий в такое время неизбежно привлекал внимание. Он не получал никакого удовольствия от собственной ловкости — она давно стала частью его жизни. Честно говоря, вся эта таинственность уже успела изрядно поднадоесть.
