Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
— И еще я запрещаю вам выходить на палубу вооруженными!
— В сложившейся обстановке это означает запретить мне вовсе выходить из трюма? — Бенёвский рассмеялся и встал. — А вы и правда тиран, капитан Кристин! Что ж, спущусь в трюм и буду ждать, когда вы сами придете.
Он откланялся и вышел. Покинули каюту и все его люди, последним — Устюжин, напоследок подмигнув Клоду.
— Надо проследить за ними! — Джон тоже выскочил за дверь.
Роберт посмотрел на меня, будто мы тут говорили на китайском, и теперь я должна была все ему перевести. А я, само собой, посмотрела на Дюпона: он предложил эти переговоры.
— В сущности, он согласился на наши условия… — Клод откупорил бутылку вина и налил только себе. — Только вроде как и не согласился. Держим пистолеты под рукой.
— Что значит «буду ждать, пока вы сами придете»?!
— Не знаю, но наверняка ничего хорошего, — Клод вдруг отставил бокал и прислушался. — Роб, ты бы выглянул за дверь, как там…
Я оказалась у двери первая. Вот только она не открывалась — кто-то подпер ее снаружи. Я несколько раз ударила в нее плечом, и тут раздался взрыв. Он прозвучал где-то за бортом, по стене застучали осколки ядра.
— Это еще что?! — я предоставила Клоду и Робу попытаться выломать дверь и подбежала к окну. — Почему марсовый молчал, кто нас атакует?
С кормы никакого корабля я не разглядела. Зато мне стала лучше слышна ругань, вроде бы звуки борьбы, потом — еще один взрыв, где-то ближе к баку. Закричал раненый. Я обернулась на товарищей, которые никак не могли справиться с дверью, и высунулась наружу, собираясь забраться на крышу надстройки. Прямо в лицо мне смотрел Устюжин и дуло его автомата.
— Не стоит, Кристин, — совсем по-доброму сказал он. — Вдруг сорвешься — а за нами две акулы плывут, подачки просят.
Насчет акул он не врал, привязались две попрошайки. Как только кок выливал что-нибудь за борт, твари начинали драку за помои. Но не акулы меня сейчас беспокоили.
— Иван, у вас ничего не выйдет, нас больше! Вы не знаете пиратов, вам не захватить корабль!
— Да никто пока ничего и не захватывает. Так, показали парням, что можем сделать с вашим «Ла Навидад» в открытом море, вот и все. Мауриций просил вас пока остаться в каюте. А переговоры он продолжит через час-другой.
Я могла бы выпалить ему в лицо. Но там, за дверью, остался Джон и другие мои люди. Я ограничилась тем, что нашарила на столе бутылку и неожиданно швырнула ее вверх, сама нырнув обратно в каюту. Устюжин выругался по-русски, а потом обиженно прокричал:
— Напрасно вы так, леди капитан! Порядочные люди так с вином не поступают!
Я обернулась к Клоду и Робу. Француз положил руку мне на плечо.
— Во всяком случае, теперь команда ненавидит Бенёвского, одна проблема решена. Даже с теми, кого он уже обратил в свою веру, ему придется опять долго беседовать. И уж конечно, он не может тебя тронуть.
— Да?! — я чувствовала только злость и бессилие. — Капитан здесь, а Бенёвский там! И он может дать нашим пиратам «Золотую лань» Дрейка, полную испанского золота! Моя голова сейчас стоит в десять раз меньше, чем ваши, а ваши не стоят ничего!
— Дело не только в том, что команда встанет за своего капитана, хотя традиция такова. Главное другое, Кристин: они тебя любят. Можно еще взбунтоваться самим против девчонки, поставить капитаном кого-нибудь постарше, поопытнее. Но позволить кому-то тебя обидеть они не могут. А если Бенёвский попытается от тебя избавиться… Парни скорее подорвут «Ла Навидад».
Я посмотрела на Роба. Он кивнул.
— Нам бы только продержаться до темноты.
Глава шестая Гранаты и чужая война
Что бы ни говорили Клод и Роберт насчет отношения ко мне команды, одного объяснить они мне не могли: почему ребята не сделали ни одного выстрела, хотя были заранее готовы к такому развитию ситуации? Позднее Джон рассказал мне, как все произошло. Когда он вышел из каюты, Бенёвский уже держал в руке какой-то предмет, демонстрируя его всем окружающим.
— Ваш капитан думает, что вы можете стрелять в нас! — сказал он, обращаясь к матросам. — Вроде бы так, да у нас есть вот такие штуковины… Смотрите, что случится, если я просто разожму руку!
Миг — и предмет полетел в сторону от «Ла Навидад». Бенёвский швырнул его достаточно далеко, но взрыв, который произошел, когда предмет еще не успел долететь до воды, просто оглушил всех.
— Достаточно разжать руку! — повторил Бенёвский. — И тогда все остальные гранаты взорвутся прямо здесь! Стреляя в нас, вы стреляете в «Ла Навидад», и не из мушкетов, а из пушек!
Джон, еще не зная, что делать, потянул из-за пояса пистолет, но двое каторжан тут же его скрутили. Держа в руке еще одну маленькую, но оттого не менее смертоносную гранату, поляк подошел к Моррисону.
— Боцман, я так же заинтересован в целости корабля, как и все здесь! Единственное, чего я прошу — общего совещания! Ваш капитан слишком юна, чтобы принимать некоторые решения.
— А что вы сделали с Кристин? — хрипло спросил Моррисон.
— Запер в каюте! — честно признался Бенёвский. — Больше ничего. Прикажите стрелкам опустить мушкеты — один случайный выстрел и «Ла Навидад» превратится в пылающий факел, которому недолго гореть.
— Почем я могу знать, что все так, как вы говорите?
По приказу Бенёвского его люди показали, что у каждого из них есть такое же оружие. Матросы смотрели на боцмана. Потерять корабль посреди океана? Уж лучше стоять в Гаване с петлей на шее в окружении конвойных, там хоть можно надеяться на чудо. Полковник второй раз продемонстрировал действие гранаты. На этот раз кого-то зацепило случайным осколком.
— Хорошо, парни! — решился Моррисон. — Пока мы ему поверим! Но только если будет проведено общее совещание!
— Прекрасно! Тогда послушайте, что я вам скажу!
И Бенёвский предался любимому делу: начал долго и страстно говорить о грядущей свободе и счастье для всех. При этом, конечно, не забывая и о «Золотой лани» с ее сокровищами. Тем временем Устюжин с несколькими людьми расположились на корме, а Отто фон Белов — на баке корабля. Ситуация возникла странная: вроде бы «Ла Навидад» был захвачен, а вроде бы и нет.
Мы провели в каюте томительные полчаса. Я расхаживала от окна к двери и обратно, Роб пытался меня успокоить, чем еще больше выводил из себя, а Дюпон перебрасывался какими-то колкостями с Устюжиным. Я поглядывала на него, но француз лишь пожимал плечами: выудить из Ивана какую-то конкретную информацию никак не удавалось.
Затем в дверь постучали и тонкий, испуганный голос попросил не стрелять. Я узнала Руди, того смешного рыжего немца. Он единственный предпочитал проводить время отдельно от товарищей, все старался подружиться с матросами. Конечно, ему поручали всякую пустяковую, но неприятную работу, подшучивали, иногда довольно зло, но Руди только улыбался и терпел. Я запоздало подумала, что до того, как ставить Бенёвскому ультиматум, стоило затащить мальчишку куда-нибудь в угол и как следует допросить.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
