— Йяжбиин? — Перкар озадаченно взглянул на Нгангату, который лучше него владел менгским языком. «Йя», вспомнил он, означает «бог неба».
— Чернобог, — перевел Нгангата странным тоном.
— К вашим услугам, — ответил человек. — Так приятно снова увидеться с вами обоими.
— Снова? — переспросил Перкар, хотя его удивление быстро уступало место беспокойству.
— Чернобог, — сказал Нгангата, не сводя глаз со странного собеседника, — одно из имен, которыми менги называют Карака, Ворона.
Перкар взмахнул Харкой; с лезвия разлетелись густые капли конской крови. Одна капля попала на щеку богу-Ворону, но он даже не моргнул, продолжая снисходительно смотреть на юношу.
— Карак, — сквозь зубы сказал Перкар, — если у тебя есть оружие, приготовь его.
«Перкар, это бесполезно», — сказал ему в ухо голос Харки. Карак с мягким изумлением поднял брови.
— Мне непонятно твое настроение. — Голос его оставался ровным и уверенным. — И позволь напомнить тебе, что я назвался Чернобогом. Это ты спросил, как меня зовут, и именно такое имя я тебе сообщил. Пожалуйста, так меня и называй.
— Я буду звать тебя, как захочу, — рявкнул Перкар. — Найди себе оружие.
Чернобог двинулся вперед и остановился, лишь когда Харка почти уперся ему в грудь. Желтые глаза спокойно смотрели на юношу.
— Разве мы с тобой в ссоре, Перкар? — мягко поинтересовался он.
— Разве мне нужно перечислять все твои преступления? Ты обманул моих друзей и меня, заставил убить невинную женщину. Ты сразил Апада. Этого достаточно, мне кажется.
— Понятно, — ответил Чернобог. Перкар чувствовал, как напряжен Нгангата; полукровка молчал, хотя ему явно было что сказать. Углом глаза Перкар видел: лук он все еще держит на изготовку.
— Нгангата, — обратился к нему Перкар, — пожалуйста, оставь нас.
— Перкар…
— Прошу тебя. Если ты хоть немного ко мне привязан, если ты и вправду меня простил, уезжай отсюда. Я не вынесу, если ты погибнешь.
— Все это очень мило, но только никому не нужно умирать, — рассудительно сказал Карак.
— Я думаю иначе.
— Тогда позволь мне ответить на твои обвинения, — сказал бог, и в его голосе наконец зазвучал гнев. — Хоть я и покровительствую птицам, пожирающим падаль, я хотел бы, чтобы вы еще некоторое время оставались в живых. Так вот, во-первых, женщина. Кто позвал меня, чтобы помочь войти в пещеру и найти мечи, которые она сторожила?
— Мы звали вовсе не тебя.
— Какое имеет значение, к кому вы обращались? Вам был нужен проводник, чтобы попасть именно туда, куда я вас и отвел, разве не так?
— Нечего играть со мной в эти игры.
Карак наклонился вперед так, что Харка рассек его кожу; показалась кровь. Она была золотого цвета, и это рассеяло последние сомнения Перкара насчет того, кто стоит перед ним.
— Разве не так? — повторил Карак.
— Так, — ответил Перкар сквозь зубы.
— Вы хотели раздобыть оружие. Мечи были привязаны к ее крови, а она сама — к пещере. Единственный путь завладеть мечами был убить ее.
— Я предпочел бы не делать этого.
— Ты, может быть, и предпочел бы. А вот твой друг Апад думал иначе. Ведь ты был предводителем, он чувствовал себя трусом и хотел доказать тебе, что это не так. Апад дал тебе то, чего ты хотел, мальчик.
— И ты убил его.
— Это была война. Я повиновался моему повелителю, Владыке Леса. Я мог бы тебе напомнить, кстати, что именно неповиновение своему предводителю и привело ко всем твоим бедам. Апад напал на меня и умер как воин, а не как трус и убийца. И он нанес заметный урон свите Охотницы, прежде чем испустил дух. Разве искатель Пираку может желать лучшей смерти? Разве мог он отличиться больше?
Перкар искал ответ, но язык его казался неуклюжим и неспособным отразить словесное нападение Ворона.
— Ты все переиначиваешь… — начал он, но Чернобог покачал головой.
— Погоди, — продолжал он, — есть ведь еще преступления, которых ты не назвал. Позволь мне сделать это за тебя. Я дал тебе возможность выжить после того, как с тобой расправилась Охотница. Я оставил тебя среди павших, чтобы Харка излечил твои раны. Я дал тебе лодку, чтобы ты мог отправиться по водам Изменчивого, хотя рисковал при этом благосклонностью и бога-Реки, и собственного господина, да и жизнью тоже. Я уговорил и подкупил Братца Коня, чтобы он помог Нгангате найти тебя, и сообщил ему, где и когда тебя искать. Да и вот только что я прикончил лучника, который мог застрелить твоего друга. Убьешь ли ты меня и за эти преступления тоже, или сначала убьешь, а потом поблагодаришь — если рассматривать мои деяния в том порядке, как я их перечислил?
Карак полуприкрыл глаза, и в этот момент, хоть и сохранял человеческий облик, стал очень похож на птицу.
— И если уж ты не собираешься поблагодарить меня, — бросил он, — неужели тебе совсем не интересно узнать, почему мне вздумалось следовать за каким-то глупым человечишкой через полмира, чтобы помочь ему? Неужели даже это не удивляет тебя, Перкар? Если так, ты просто болван. Давай, нанеси мне удар своим мечом, и мы посмотрим, кто сильнее, Харка или я.
«Ответ на этот вопрос мне и так известен, — сказал Харка. — Убери меня в ножны, идиот».
Перкар не обратил внимания на слова меча.
— Ну так скажи мне. Объясни, почему ты все это делал.
— Может быть, и расскажу, — голос бога-Ворона снова стал мягким, — когда ты уберешь оружие, Перкар. Может быть, я даже научу тебя, как все исправить. Все, все исправить.
— Ты имеешь в виду войну с менгами? И мой народ?
— И это тоже. Все.
Стиснув зубы, Перкар медленно и неохотно убрал Харку в ножны. Лук Нгангаты скрипнул, когда тот ослабил тетиву.
— Разбивайте лагерь, — распорядился Карак. — Я схожу за своим конем.
— В опасные игры ты играешь, — сказал Нгангата, когда Чернобог двинулся туда, откуда пришел.
— Это не игра, Нгангата. Ты же знаешь.
— Знаю.
— И не забывай свой собственный совет, друг мой, — сказал Перкар.
— Какой совет?
— Насчет героев. Мои сражения — не твои сражения. Когда я испытываю судьбу, тебе следует уйти.
— Верно, — согласился Нгангата. — Следует. Но пока тебе не вздумалось испытывать судьбу снова, не соберешь ли ты дров для костра? Я тем временем выясню, жив ли еще наш друг. — Он показал на скорчившегося воина-менга.
— Что нам с ним делать? — пробормотал Перкар.
— Это зависит от многого. Но сначала нужно узнать, почему они на нас напали.
— Может быть, им известно, что мой и их народы воюют. Может быть, они просто хотели украсить нашими скальпами свои екты.
