на том, что копирует манеру, в которой с ним разговаривал учитель, когда Коул был не в себе от горя и гнева.
Марта нахмурилась.
— Не строй из себя праведника. Это ты виноват!
В её словах отчасти была правда. Конечно, на пороге Рудбригов мог появиться и любой другой охотник. Да и не он похитил девочку. Вот только в Шарпу Марта отправилась именно из-за Коула. А не будь его — была бы здесь в момент нападения. И ей хватило бы сил на то, чтобы защитить свою сестру. В этом парень не сомневался.
— Ты же знаешь, куда её могли отвезти? — не вопрос, скорее утверждение.
Коул устало покачал головой.
— У охотников много баз. Я не посвящённый, Марта, я не знаю их все. А те, в которых мы бывали с учителем, можно по пальцам одной руки пересчитать…
Марта рассмеялась надорванным истеричным смехом, швырнув подушку на пол. В уголках её глаз блеснули слёзы.
— Я согласилась связать с тобой свою жизнь, чтобы ты не умер, — она шмыгнула носом. — А ты отказываешься мне помочь найти пропавшую сестру. Я много прошу?! Жизнь маленькой девочки для тебя ничего не значит?! Коул, чёрт возьми, она относилась к тебе по-доброму, когда я тебя презирала!
— Марта, я же объясняю…
— Катись ко всем чертям, Коул Томсон! — крикнула она и, расстегнув браслет на своём запястье, запулила им в Коула. Движения были резкими, дёргаными. Она даже не заметила, как порвала перчатку.
— Марта! Да послушай же ты! — Коул тоже вскочил на ноги.
— Уходи! — прошипела она сквозь зубы.
— О! Ты приказываешь мне уйти? — спросил он, скрестив руки на груди, потихоньку тоже начиная закипать. — Что ещё пожелаешь, моя госпожа?
Марта утёрла рукой в порванной перчатке слёзы с щёк и зло улыбнулась. От такой улыбки Коулу стало не по себе.
— Я не приказываю. Мне плевать на тебя, — она взмахнула рукой, и Коул увидел маленькое чёрное пятнышко, проступившее на открывшейся коже запястья. Похожая темнота разлилась и на её шее, рваными краями заползая на лицо. — Можешь идти, куда хочешь. Возвращаться к своим охотникам и таскай им головы ведьм, словно собака косточку! Только передай им, что я стану их ночным кошмаром. Найду их и не оставлю ни камня на камне от их грязных баз!
Девушка развернулась и вылетела из гостиной. Она взбежала вверх по лестнице, и Коул по привычке последовал за ней, ещё не осознав, что браслет их больше не связывает. Подъём по лестнице дался ему тяжело; внутри у него всё словно шумело. Когда он достиг верхних ступеней, Марта уже была у подножья лестницы, ведущей на чердак. Борясь с дурнотой, Коул поспешил за ней.
— Марта, да подожди же ты! Давай поговорим по-человечески! Ты ведёшь себя неразумно!
Но Марта наградила парня ещё одним испепеляющим взглядом и захлопнула дверь перед его носом. Коул попытался до неё достучаться, но Марта включила воду и продолжила его игнорировать.
— Ну и дура! — в конце концов крикнул он и пошёл вниз.
Уходить он никуда не собирался. Не после того, как на него вылили ушат грязи и даже не дали оправдаться. Коул спустился вниз и принялся ходить вдоль книжных полок в гостиной, хотя книжными их можно было назвать лишь отчасти: помимо книг на них пылились альбомы, диски и кассеты в бумажных коробочках, фотографии в рамках и всякие сувенирные мелочи.
Мысленно обдумывая речь, которой он поставит Марту на место, Коул рассеянно изучал содержимое полок. Фотографий оказалось много. Невысокая светловолосая женщина в цветастом платье до колен и соломенной шляпке, смотрящая в объектив, трогательно улыбаясь, была никем иным, как Террой Грабс, матерью Марты. Отринув своё предвзятое мнение, Коулу пришлось признать, что она производила тёплое впечатление. Удивительно даже, как женщина с такой доброй улыбкой могла воспитать такую вредную колючку, как Марта.
На следующем снимке, попавшемся Коулу на глаза, была запечатлена уже Марта. Он узнал её по вечно недовольному выражению лица. Этот взгляд смотрелся довольно комично на пухленьком личике маленькой девочки, да и пышное розовое платье казалось неуместным. Были там и фотографии Мегги, сделанные в разные временные промежутки. И даже Алистер Рудбриг, суровый и немного безэмоциональный; на всех фотографиях он походил больше на статую, чем на человека.
Фотографии маленькой леди всколыхнули в Коуле чувство вины, напрочь разрушив весь уничтожительный монолог, который он успел составить для Марты. Он взял в руки фотографию, сделанную относительно недавно. Пышная коса-корона, уложенная вокруг головы, открытый серьёзный взгляд и такая же добрая, как у её матери, улыбка.
Маленькая леди не заслуживала ничего из того, что могло бы с ней произойти в плену у охотников. И Коул никак не мог понять, с какой целью её похитили.
Входная дверь хлопнула, и Коул поспешил проверить, кто пришёл. В не зашторенное окошко на входной двери Коул увидел, как Марта садится в жёлтое такси и уезжает, даже не обернувшись.
Коул громко и смачно выругался: за своими сожалениями и планами он упустил возможность вразумить взбаламутившуюся ведьму, и ему оставалось только гадать, куда она отправилась и вернётся ли.
Без малейшего зазрения совести он пошёл на кухню и совершил набег на холодильник, мысленно высказывая Марте всё, что о ней думает. В выражениях он не стеснялся, как и не стеснялся поедать копчёные колбаски и запивать их горячим чаем. Коул даже думал о том, чтобы осквернить их кухню ещё больше, сварив супчик, но, не найдя в холодильнике ничего, кроме яиц, молока и колбасы, вернулся в гостиную с чашечкой чая.
Заняться Коулу было нечем, поэтому, выбрав на полке диск, подписанный от руки как «Третье Рождество», он включил видеопроигрыватель и вместе с чаем и пультом вальяжно развалился на диване.
«Третье Рождество» оказалось ничем иным, как семейной хроникой. Он понял это по чёрному экрану и женскому голосу, доносившемуся через динамики.
— Я не понимаю! Показывает, что съёмка идёт, но экранчик тёмный…
Раздался смех, всколыхнувший детские воспоминания Коула и заставивший его подавиться чаем.
— Да уж, Терра, ты совсем далека от техники. Снимите крышечку с объектива, госпожа ведьма.
Послышалось шуршание и мелодичный напев «так-так-так-ага-сюда-вот-и-получилось». В кадре появился деревянный пол.
— Терра, у тебя потрясающий голос. Скажи, ты его заманивала в свою постель, как сирена? Ой, да не смотри ты на меня так — взглядом дырку просверлишь! Марта, твоя мать когда-нибудь меня проклянёт!
Детский заливистый смех — и вот картинка резко меняется. Коул во все глаза уставился на брата, появившегося на экране. Чарли задорно улыбался в камеру и щекотал светловолосую малышку
