Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 194
подняв лица навстречу бесконечному потоку горячей воды.
Сажин прослушал слова информатора и судьи, Зигмунд перед началом боя вернулся в угол. Сажин смахнул капельки пота с его лба и положил руку на плечо. Он посмотрел на руки ученика, маленькие черные перчатки были оружием, созданным крушить и ломать. Правильно ли он делает, разрешая бой? Имеет ли на это право?
Они стояли рядом и ждали команды.
Бартен ударил левой, нырнул под руку русского и на одном дыхании выстрелил:
— Бокс!
Зал провалился в темноту и перестал существовать, Петер Визе видел только ринг. Боксеры сошлись в центре, пожали друг другу руки, и русский сделал шаг назад; он добровольно отдал центр. Бартен, медленно покачиваясь, защищая голову высоко поднятыми руками, двинулся вперед. Русский мягко заскользил вдоль канатов, левую руку он держал необычно низко, да и правой не доставал до подбородка — стойка была открытой и крайне опасной. Бартен неторопливо преследовал его, Петер понял, что сейчас американец сделает шаг в сторону и русский окажется зажатым в угол. Так и произошло. Русский остановился в углу. Бартен, перекрывая выход, финтил, выбирая момент для атаки.
— Обезумел от страха, сейчас с ним будет кончено, — услышал Петер чей-то возглас, отмахнулся и хотел крикнуть: «Подними левую и беги» — но не успел.
Бартен ударил левой, нырнул под руку русского и правым апперкотом хотел кончить атаку, но вздрогнул и застыл на полпути. Русский обошел противника, словно манекен и, опустив руки, двинулся к центру ринга, а Бартен все еще стоял лицом к пустому углу, покачиваясь на широко расставленных ногах.
— Судья, счет! — крикнул Петер.
Он не видел удара русского, наверное, и никто не видел, но по поведению Бартена было ясно, что он пропустил сильный удар и находился в состоянии гроги. Русский мог убить его в эти секунды, но стоял в центре и ждал. Судья поднял руку, собираясь открыть счет, но Бартен повернулся и, закрывая перчатками голову, двинулся на русского.
В зале раздались запоздалые аплодисменты, теперь всем стало ясно, что во время атаки американец пропустил удар. Петер смеялся, он вытирал слезы и тонко старчески хихикал. Он все понял: русский мальчик предвидел нырок американца и коротко встретил его, бить почти не пришлось, мальчишка просто вытянул и напряг руку, Бартен сам шарахнулся о кулак подбородком.
— Русский может выиграть?
Петер повернулся, увидел озабоченное лицо Лемке, снова вытер глаза и рассмеялся.
— Он может выиграть, Петер? — Лемке вцепился старому боксеру в плечо.
Петер хихикнул и повернулся лицом к рингу. Русский продолжал отступать, его левая рука опускалась все ниже и ниже и наконец безвольно повисла вдоль бедра. Боксер был совсем открыт, но Бартен финтил, угрожал и не нападал. Слезы катились по щекам Петера, его трясло от смеха. Американец боялся ударить незащищенного боксера, он понимал, что тот встретит его, что русский быстр, как легковес, и Бартен боялся.
— Петер, русский выиграет?
Старый тренер вытер лицо и, не поворачиваясь к Лемке, ответил:
— Он выиграл, когда родился на свет с такой реакцией.
— Ты знал об этом?
Петер пожал плечами.
— Но ты поставил на русского!
— Случайно, Вальтер, случайно. Я не играю на боксе.
Наконец Бартен решился и ударил левой, еще раз, сделал шаг в сторону и ударил правой, казалось, русский не шевельнулся, но удар пришелся в плечо. Русский никак не ответил на полученные удары. На этом и закончился первый раунд.
— Не надо, — сказал Зигмунд, когда Сажин подставил ему табуретку. — Дайте полотенце. — Он вытер лицо и шею, взглянул на Сажина, вытер ему лицо, наклонился, быстро поцеловал в висок, бросил полотенце и, не ожидая гонга, вышел в центр ринга.
— Сейчас русский убьет его, — сказал Петер и хлопнул Лемке по коленке. — Запомни, Вальтер. Мы видим великого боксера.
Лемке уже смирился с потерей денег и улыбнулся.
— Ты мог бы шепнуть мне, дружище. Да бог с тобой. — Он потрепал Петера по шее. — Может, все к лучшему?
— Смотри! Смотри, Вальтер, — крикнул Петер и встал. Сидящие сзади тоже встали, и через секунду все зрители круглой арены стояли, хотя бой еще не начался.
Но вот прозвучал гонг, и раздался возглас:
— Второй раунд!
Бартен медленно встал и подошел к ожидавшему его противнику.
— Бокс! — крикнул рефери и отскочил.
На мгновение боксеры замерли, затем в перехлесте ударов замелькали перчатки, раздался глухой стук, потом стон. Никто не мог понять, что произошло. Боксеры стояли вплотную, соприкасаясь перчатками и головами, потом Зигмунд опустил руки, сделал шаг назад, повернулся и пошел в угол. Бартен медленно опустился на колени, уперся об пол руками и с хриплым выдохом упал лицом вниз.
— Браво! — крикнул Петер.
Зигмунд пришел в свой угол, протянул руки. Сажин развязал ему перчатки и заглянул в лицо, но в голубых глазах снова появились шторки, боксер пожал тренеру руку:
— Спасибо, Михаил Петрович.
Он подошел к судье, который ждал, пока утихнет зал, чтобы объявить победителя.
Петер стоял в окружении любителей бокса.
— Дин Бартен надолго запомнит удар русского, — сказал кто-то.
— Бартен? — Петер злорадно усмехнулся. — Такого боксера больше нет. Покойник! — Он махнул рукой и заковылял к выходу.
Публика медленно расходилась. Мальчишки размахивали руками и принимали воинственные позы. Мужчины шествовали, гордо подняв головы и выпятив груди, подавали своим спутницам пальто с таким видом, словно это они только что одержали блестящую победу.
Вытирая полотенцем лицо и глядя под ноги, быстро прошел через фойе Сажин.
Римас посмотрел на газету с фотографией Фишбаха, которую ему протянул Лемке, поднял воротник плаща и сказал:
— Тебе не кажется, что нам кто-то мешает? Кто-то ввязывается в нашу игру?
— Почему ты решил? — быстро спросил Лемке, посмотрел на отвернувшегося товарища и решительно сказал: — Нет. Это пустяки.
— Ты понял? — Роберт уперся указательным пальцем в грудь Шурику и грозно шевельнул усами. — Ты понял, кто такой Зигмунд Калныньш? — Он отвернулся, расслабил узел галстука, вздохнул и совсем другим голосом продолжал: — Это не Кудашвили и даже не Александр Бодрашев. Через двадцать лет, малыш, ты будешь рассказывать пионерам, что был в одной команде с Калныньшем, — он оперся подбородком на ладонь и посмотрел на пустой ринг, — тебе, конечно, никто не поверит. Он станет легендой.
— И все-таки он пижон, — упрямо сказал Шурик и встал. — Пойдем, все ушли.
— Зигмунд еще моется. — Роберт устало поднялся. — Ты хотел мне рассказать, где шлялся вчера ночью.
— Я? Ночью?
— Ты. Ночью.
— Понимаешь, Роберт, получилось так. — Шурик взял Роберта под руку и повел к выходу. — Иду я, значит, по Вене. Иду, как иностранец…
— Черт побери! — Хайнц смял программку, бросил под
Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 194
