Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 208
Рать Одина встретила потери стойко, собравшись в оборонительный строй, где каждый воин защищал сперва товарища справа, потом себя, под натиском поваливших на подмогу танам венедов. Тут середину первого ряда Хёрдакнутовых дружинников, стоявших под серебряным драконом, озарили вспышки. Послышался раскатистый треск, слева и справа от Бродира, дружинники пали наземь, обливаясь кровью, словно сраженные невидимыми стрелами. Из клубов дыма, заволокшего танов, тяжелой поступью вышел огромный вороной конь в укрепленной сталью попоне и цельнокованном налобнике, на спине которого в высоком седле сидел старый ярл. Положив правую руку в блестящей серебром перчатке ему на плечо, рядом на еще одном вороном держался юный воин с лицом слегка неправдоподобной красоты под сияющим крылатым шлемом.
– Нуада Аргетлам! – закричал кто-то из лейганцев.
Копья на левом краю Бродирова войска, где стояли преимущественно местные воины, дрогнули. И тут через раскрывшийся в танской стене щитов проход, сотрясая землю могучей поступью исполинских коней, устремились верховые. Бродир готов был поклясться, что их было не меньше трехсот, хотя на холме вокруг серебряного змея с трудом уместились бы и сто.
– Кром! Кром и Йеллинг! – возгласил старый ярл, справа присоединяясь к натиску и опуская копье с длинным стальным наконечником.
– Беалтайне на сеирб'исиг' Ф'ои Мьоре бас! – серебряным колокольчиком отозвался незнакомец, оставшийся у стены щитов.
Наречие было достаточно похоже на язык, еще бывший в ходу у ванненских старцев, чтобы Бродир понял, что клич призывал проклятия на приспешников древних и чудовищных богов, по преданию, правивших Туад Хумайном и Лейганом во время зимы великанов, и ведомых Баларом Красный Глаз. Именно второй клич поверг левое крыло в смятение, и именно туда направили свой неостановимый ход всадники в броне. Бродиру вспомнилась тень в тумане, дренгрскапр оставил его, и ярл бросился бежать.
Предводитель Ваннена не помнил, каким именно образом добрался до леса. Обнадеживало, что Ошин и Фарагер не оставили его даже в течение постыдного отрезка времени, отмеченного слабостью духа и безумием. Скорее всего, битва была уже проиграна, но в ней еще можно было с честью погибнуть. В поисках достойной цели, ярл и верные карлы крались сквозь опустевший лес, через некоторое время достигнув его южного края.
Шар, в начале битвы показавшийся Бродиру с тыкву, оказался размером не меньше, чем изрядный корабль, хотя он нес только одного моряка – закутанного в шкуры мальчишку. Летучее (явно силой волшебства) сооружение медленно опускалось к земле, заваленной телами и кусками тел.
– Мертвая вода кончилась! – по-венедски крикнул летучий ученик чародея, разом подтверждая все подозрения о колдовстве.
– Кладите горелку на бок по ветру и складывайте оболочку! – крикнул с ног до головы перемазанный в крови пеший воин с топором и странно маленьким боевым молотом, заткнутыми за пояс.
По голосу и молотку, Бродир узнал Кнура кузнеца.
– Сколько тебе нужно воинов? – спросил его верховой.
Он был обращен к лесу спиной, но только один воин мог ездить на коне Йормунрека в сопровождении огромного пса в кольчуге. «Вот и достойная смерть,» – решил притаившийся за поваленным дубовым стволом ярл.
– Оставь дюжину и Всемилин возок, – отозвался Кнур.
– Пёса, ты ничего не забыл? – конунг Танемарка, вынув одну ногу из стремени и перекинув ее через луку седла, подобрал что-то черное с земли и, вернувшись в сидячее положение, положил это в седельную суму. – Волчок, Всемила! Помогите Кнуру! Тёха! Прыгай за мной, заслужил!
С третьей или четвертой попытки, летун, на редкость неуклюжий на земле, подобно буревестнику или качурке, наконец взгромоздился на коня. Горм легко тронул бока Готи пятками, жеребец поскакал легкой рысью на запад, за ним волчьей иноходью побежал пёс, а вслед потянулась часть воинов, оставив на плоской верхушке холма колдовское летательное устройство, медленно сдувавшееся по мере рассеяния чар, возок с впряженной длинногривой лошадкой, возницу, Кнура, еще одного кузнеца, и отряд венедов в стали и мехах. Последние могли обеспечить смерть, но вряд ли такую, о которой скальды упомянут больше чем одной висой.
Бродир сделал знак рукой Ошину и Фарагеру и, пригибаясь и прячась за деревьями, направился на запад, где на соседней возвышенности виднелся богатого вида шатер. Там тоже в изобилии валялись трупы. Ярлу удалось незамеченным приблизиться к дубу, росшему саженях в пяти от шатра, и спрятаться за стволом.
– Оставьте меня ненадолго, сыны, – донеслось изнутри. – Идите на запад с Гормом конунгом, Тадг и я простимся с Муррагом и поедем за вами.
– Да будет так, отец, – сказал голос помоложе.
– Прощай, брат мой Мурраг, – добавил еще кто-то.
Из шатра вышло с дюжину воинов, разновозрастных, но отличавшихся явным семейным сходством. Отвязав от коновязи лошадей, маленьких и нескладных в сравнении с Хёрдакнутовыми чудовищами или Готи, они сели в седла (у некоторых ноги болтались чуть не до земли) и вереницей поехали в направлении моря, откуда еще доносился шум битвы, последний с чьей-то головой, насаженной на копье. У шатра осталось три конька, седло и спина одного были залиты кровью. Бродир взглянул на срединный шест шатра – его венчал золотой солнечный знак Туад Хумайна – и переглянулся с карлами. Оба кивнули.
Все трое мечами разрубили полотно, с криком «Гластин!» ворвавшись в шатер. Внутри, старец в богатых доспехах преклонял колена у изрубленного тела воина. В изголовье убитого стоял отрок. Ни старому, ни малому не потребовалось много времени, чтобы выхватить оружие, но огромное лезвие в руках старца зацепило столб шатра. Юнец едва успел поднять руку с мечом, прикрывая старика, как страшный удар Бродира рассек предплечье первого и глубоко вонзился в шею второго. Конунг пал, опрокидывая носилки с телом сына. Надрубленное его неудачным взмахом дерево опасно заскрипело. Бродир, Ошин, и Фарагер выбежали наружу. Раздался треск, солнце Туад Хумайна качнулось, и шатер рухнул. Ярл бросил взгляд на коновязь – с возрождением чести, воскресла и надежда. Прыгнув в седло, он направил коня на восток, где склон был не так крут, и меньше опасность, что копыта оскользнутся на трупах. Большинство воинов уже покинуло плосковерхий холмик к востоку, оставив на нем только второго кузнеца и доверху нагруженную колдовскими принадлежностями тележку с коньком и возницей. Неплохо было бы добавить и Кнуровых присных к счету, чтобы сполна расплатиться за изведанное от руки Родульфа Сквернослова унижение.
– Пусть пойдет из уст в уста, что Бродир убил Брианна! – закричал ярл, перебросив поводья в левую руку и вытаскивая из-за пояса меч, на котором еще не запеклась кровь старого конунга.
Ошин и Фарагер поскакали за ним, вторя: «Бродир убил Бриана!» Над тележкой блеснул металл – что-то бронзовое повернулось на запад. Подручный Кнура поднял дымящийся фитиль. По очертаниям стана и выбившимся из-под шлема косам, Бродир вдруг понял, что второй кузнец – женщина. Дева покачала головой и опустила фитиль на продолговатый предмет из бронзы. Сверкнула вспышка. Почти одновременно, прогремел гром, и кто-то словно ударил Бродира в живот. Его конь начал оседать, с жутким хрипом пытаясь втянуть в воздух легкие через внезапно укороченную на две трети морду. Ярл едва успел выпрыгнуть из седла, споткнувшись обо чье-то обезглавленное тело. Ослепленная лошадь Ошина, горестно крича и обливаясь кровью, понеслась вниз к реке, волоча выбитого из седла ездока с ногой, запутавшейся в стремени. Конь Фарагера, поскакавший за ней, видимо не пострадал, но сам карл безжизненно качался в седле, пока не выпал.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 208
