порядок Александра Македонского (в битвах при Гранике и Иссе), в котором фалангиты и более тяжелые легионеры располагались в передней фаланге, а фаланга «гоплитов» (возможно, гипаспистов) и другие аналогичные подразделения с более легким вооружением располагались во второй линии. Эта базовая структура двойной фаланги может быть преобразована в каре, если армия вынуждена сражаться с численно превосходящим противником на открытой равнине. Битва при Гавгамелах/Арбелах является лучшим примером этого: Александр просто выстроил часть своих крыльев в колонны, чтобы сформировать круговой оборонительный строй, который он использовал и в наступлении. Другими словами, представляется вероятным, что Макрин использовал построение, разработанное Каракаллой для предстоящей битвы, но не понял, что двойная фаланга должна была использоваться на такой местности, чтобы противник не мог обойти римлян с фланга. Кроме того, Макрин, похоже, не понимал, что Александр Македонский всегда использовал свои боевые порядки в наступлении, а не в обороне, и никогда не использовал свою вторую линию для удлинения линии фронта. Макрин оказался некомпетентным полководцем, каковым его и видел Каракалла.
Как происходила битва? Благодаря множеству лучников и длинным копьям катафрактов, парфяне сначала действовали успешно, поражая римлян с коней и верблюдов. Если римская кавалерия и пыталась противостоять парфянской, то она была быстро отброшена. Но когда парфяне уже решили, что победа близка, римляне, сделав вид, что отступают, начали бросать на землю шипы и ежи с острыми концами, которые были не видны в песке. Всадники не замечали их, у коней и особенно верблюдов копыто мягкое: острия, на которые они ступали, ранили их, они начинали хромать и сбрасывали с себя седоков. После этого те легко попадали в плен, не умея вести пешего рукопашного боя или быстро отступать в своих длиннополых одеждах. Атака захлёбывалась. Сивенне (р. 285–286) предполагает широкомасштабное использование римлянами мавританской легкой пехоты и ланциариев — например, элитного легиона II Parthica и аналогично экипированных воинов других частей и подразделений (легионов I и III Parthica) позади или между фалангитскими подразделениями для мощных вылазок перед пехотной фалангой. Это происходило тогда, когда тяжелая пехота останавливала атаку кавалерии. Тут-то лёгкие войска бросались в бой против расстроенных рядов всадников. Эта схема, вероятно, была продумана и отработана ещё Каракаллой, потому что армия всегда сражается так, как ее учили.
На самом деле существовали и другие способы использования легких войск перед фалангой: 1) клин, в котором передняя шеренга или все воины преклоняли колено и направляли свои копья на вражеских лошадей, упирая подток в землю; 2) использование воинов, вооруженных палицами или булавами, в очень свободном порядке перед строем, чтобы разрушить сплоченность вражеских катафрактов, после того, как враг будет остановлен копьями фаланги. Эти способы описаны Аррианом и Элианом почти за столетие до этого, и есть рельефное изображение воина, принадлежащего к спартанской фаланге, на котором он изображен с дубиной. Кроме того, мы можем найти тот же тип воинов, вооруженных дубинами/посохами/булавами, противостоящих катафрактам Пальмиры около шестидесяти лет спустя. Следовательно, есть очень веские основания полагать, что у римлян уже существовали войска, специально предназначенные для использования против парфянских катафрактов, в которые входили ланциарии, воины из спартанской фаланги и, вероятно, также мавританские копейщики.
Однако, Артабан проявил упорство. Сражение шло два дня с утра до вечера и обе стороны были равно уверены в своей победе. На ночь войска расходились по своим лагерям. На том же поле они сошлись и на третий день. В этот раз, имевший значительное превосходство в численности Артабан предпринял попытку окружить римлян и взять их в мешок. Макрин же растянул свои фаланги в ширину (вероятно, заднюю фалангу), тем самым предотвращая окружение. Сивенне полагает (s. 290), что маневр Макрина по расширению фронта закончился неудачей, потому что было совершенно невозможно бесконечно расширять его против более подвижной вражеской кавалерии на плоской равнине. Однако, римские источники ничего не говорят об окружении армии Макрина. Геродиан просто пишет, что в тот день погибло столько людей и животных, что все поле было покрыто целыми горами трупов, особенно потому, что падали друг на друга верблюды. Это мешало сражающимся свободно передвигаться; невозможно было разглядеть врага, потому что посередине образовалось что-то вроде большого и непроходимого вала из тел; поэтому, не имея возможности идти друг на друга, те и другие вернулись в лагерь. И никакого окружения. Армия Артабана тоже ведь не была бесчисленной. Она могла попробовать окружить римлян, те выдвинули на фланги вторую фалангу, вероятно, под углом к передней, а её фланги прикрыла кавалерия. И всё, охват не удался.
Есть ещё вопрос с массой убитых в третий день верблюдов. Почему-то в первые два дня такого не отмечается. Возможно, римляне смогли, наконец, удачно расставить свои метательные машины и расстрелять верблюдов перед строем фаланги.
Битва при Нисибисе
На этом трёхдневное сражение закончилось ничейным результатом. Обессиленные армии разошлись. По мнению Сивенне, Макрин не смог добиться победы, поскольку не смог правильно использовать свою кавалерию, а также заднюю фалангу для совместного контрудара по противнику. Он вообще не атаковал, а лишь оборонялся все три дня и, хотя, делал это грамотно, победы таким образом добиться было нельзя. Артабан же не мог дольше атаковать, поскольку было ясно, что римляне нашли верный способ обороны. Парфянская армия просто истекала кровью. К тому же, у парфян вряд ли было много припасов, а найти их в полупустыне было нереально. Именно поэтому и начались успешные переговоры.
Геродиан сообщает заведомую неправду о том, что Артабан дрался так отчаянно и упорно, думая, что его противник — Антонин. Ведь от него же и от Диона известно, что Макрин уже сообщил Артабану о смерти Каракаллы. Так что, Макрин просто предложил Артабану перемирие, видя бесперспективность дальнейших боевых действий. Артабан был того же мнения, поэтому был рад без кровопролития вызволить из плена людей и свое добро, он заключил с Макри-ном перемирие и отвёл свои войска за Тигр. А Макрин, соответственно, вывел войско из Месопотамии и поспешил в Антиохию.
Сенаторская традиция называла битву при Нисибисе поражением Макрина. Однако, это было не так. Целями Макрина было остановить вторжение парфян и не допустить разгрома римской армии. Новый император этих целей достиг. При этом римляне не понесли больших потерь [Дион Кассий. Римская история 79. 29, 2]. А вот парфяне были обессилены. Именно лютое кровопускание 216–217 годов привело к тому, что Парфия не смогла подавить персидский мятеж 220 года и погибла как государство в 227 году. Но тогда об этом ещё никто не догадывался. Несмотря на фактическое
