лег тяжким бременем на мать семейства, ее лицо, когда-то гордое, заплывшее жиром, осунулось, каждый вечер она уходила с работы под руку с мужем. Ломм мучился страхом, что его тоже заподозрят в воровстве, поэтому выручку пересчитывал дважды и вслух, творя чудеса увечной рукой. Дениза ушла заведовать детским отделом, сердце госпожи Орели успокоилось, и она прониклась к девушке еще более теплыми чувствами, оценив красоту поступка. Они теперь общались как равные, и мадам Орели навещала Денизу в новом отделе, как королева-мать молодую невестку.
Девушка взошла на олимп, и ее последние недруги сдались на милость победителя. Злословить не перестали, такова уж человеческая природа, но кланялись до земли. Маргарита, ставшая заместительницей в готовом платье, без устали нахваливала Денизу, и даже Клара прониклась глухим уважением к чужому, недоступному ей успеху. С мужчинами все получилось еще лучше. Жув, разговаривая с Денизой, изображал полупоклон. Ютен нервничал – его положение в «Дамском Счастье» становилось все более шатким. Бурдонкль был обезоружен и более не опасен. Он видел улыбку Денизы, когда она вышла из кабинета директора, и правильно оценил ее спокойствие. Следующим утром на заседании совета Муре потребовал создать новый отдел, и Бурдонкль склонился перед Женщиной, великой и ужасной. Он всегда покорялся обаянию Муре, почитал его как хозяина, невзирая на причуды гения и бесконечные глупейшие романы. На этот раз женщина оказалась сильнее. И Бурдонкль ждал бури, которая увлечет его за собой.
Триумфаторша вела себя спокойно и очаровательно непредвзято. Ей хотелось считать знаки уважения проявлением симпатии к человеку, так слабо начинавшему и вознагражденному за долготерпение и мужество. Она радостно откликалась на свидетельства дружбы, за что некоторые сотрудники искренне ее полюбили, оценив сердечную участливость. Стойкую неприязнь Дениза питала только к Кларе, которая прихоти ради провела ночь с Коломбаном, и он больше не ночевал у Бодю, оставив Женевьеву тихо угасать в одиночестве. В магазине судачили об этой истории, находя ее забавной.
Единственное серьезное огорчение не могло испортить ровного настроения Денизы. Лучше всего она чувствовала себя в новом отделе, среди разновозрастной малышни, потому что обожала детей. Бывало, вокруг нее собиралась добрая сотня девочек и мальчиков, объятых пожаром нарождающегося кокетства. Матери теряли голову, а Дениза улыбалась, рассаживала детишек на стульчики, и они терпеливо ожидали своей очереди. Если же девушка замечала среди множества лиц прелестную розовую мордашку, она сама приносила платьице и нежно, как старшая сестра, наряжала девочку. В отделе все время звучал звонкий смех, раздавались восторженные детские вопли и жалобы мамаш. Иногда девочка лет девяти-десяти примеряла перед зеркалом драповое пальтишко, кружилась, склоняла головку к плечу, и глаза ее сверкали от желания нравиться. Прилавки были завалены товарами – розовыми и голубыми чесучовыми платьями для девочек от года до пяти, матросками из зефира[37] с плиссированной юбкой и блузой, украшенной перкалевыми вставками, костюмами в стиле Людовика XV, манто, жакетами, кофтами, изящными обтягивающими платьями, похожими на вечерние кукольные наряды. Вся эта одежда после примерок и демонстраций выглядела так, будто ее сорвали с вешалок и отдали на растерзание. В карманах у Денизы всегда имелись разные вкусности, быстро утешавшие рыдающего малыша, которому не купили заветные красные штанишки. Она сосуществовала с детьми, как с собственной семьей, молодея благодаря их невинности и свежести и каждый день наслаждаясь общением с ними.
Ей случалось вести долгие дружеские разговоры с Муре, когда она являлась в его кабинет за указаниями или для того, чтобы дать разъяснения. Он намеренно задавал ей важный для них обоих вопрос, чтобы насладиться звуками голоса любимой женщины. Дениза в шутку называла это «обучением на хорошего человека». Как истинная нормандка, девушка была рассудительна и изобретательна, в ее хорошенькой головке без конца рождались новые планы и идеи касательно методов торговли. Когда-то Дениза пробовала делиться ими с Робино, кое о чем заговорила с Муре во время памятной прогулки по вечернему Тюильри. Занимаясь делом или наблюдая за чьей-нибудь работой, она всегда желала внести улучшения. С первого дня работы в «Дамском Счастье» она всей душой сочувствовала продавцам, чье положение оставалось воистину шатким, ее возмущали внезапные увольнения, она находила их нелепыми, вредящими и делу, и персоналу. Дениза помнила, как тяжело ей пришлось поначалу, и ее сердце полнилось жалостью при виде новенькой с отекшими от усталости ногами и заплаканными глазами из-за колкостей «старослужащих». Собачья жизнь портила характер даже лучших. К сорока годам они изнашивались на работе и исчезали из «Дамского Счастья». Многих убивала чахотка, малокровие или хроническая усталость, некоторые оказывались на панели, отдельные счастливицы находили мужей и в конце концов становились владелицами магазинчиков в провинции. Разве можно считать человечным и справедливым чудовищное истребление людей большими магазинами? Дениза возвысила свой голос в защиту пружинок и винтиков огромного механизма не по сентиментальным соображениям, а в интересах дела. Хороший станок можно сделать только из хорошего железа. Если металл ломается или его ломают, работа останавливается, приходится тратить деньги, чтобы все починить, заменить детали и снова запустить механизм. Иногда Дениза загоралась и представляла себе гигантский идеальный магазин – этакий фаланстер[38] торговли, где у каждого будут доля от прибыли согласно его заслугам и уверенность в завтрашнем дне, гарантированная рабочим договором. Муре вышучивал ее фантазии и ненадолго забывал о своих печалях. Он называл девушку социалисткой, огорчал ее, разъясняя трудности исполнения, ведь она рассуждала отвлеченно, со свойственной ей душевной простотой, а узнав от него, сколь зыбки теории и опасна реальность, возлагала надежды на будущее. Муре завороженно вслушивался в ее голос, звучавший так убедительно, когда она заводила речь о реформах, призванных сплотить компанию. Октав насмешничал, но участь продавцов пусть медленно, но улучшалась, массовые увольнения уходили в прошлое, уступив место системе отпусков в мертвый сезон. Зашла речь об организации кассы взаимопомощи, которая помогала бы потерявшим работу и пенсионерам. Все это, вместе взятое, стало зачатком крупных рабочих объединений двадцатого века.
Дениза не только залечивала свои все еще кровоточившие раны – ее утонченные идеи, воспринятые Муре, приводили в восторг покупательниц. Она потрафила Ломму, поддержав его заветный план создать оркестр силами персонала «Дамского Счастья». Три месяца спустя он дирижировал коллективом в сто двадцать музыкантов, осуществив мечту всей жизни. Был устроен грандиозный праздник, дали концерт и бал, чтобы представить оркестр покупателям и всему миру. Газеты не оставили событие без внимания, и Бурдонкль, не одобрявший новых начинаний, вынужден был изменить мнение: такой рекламы торговый дом прежде не имел. Следом открыли игровую комнату для взрослых с четырьмя столами для бильярда, триктрака и шахмат, организовали вечерние курсы английского и немецкого языков, грамматики, арифметики и географии, потом стали оплачивать уроки верховой езды и фехтования. Собрали библиотеку для служащих на десять тысяч томов. Врач компании бесплатно осматривал персонал магазина, заработали бани, буфеты и парикмахерский салон. Все, что требовалось человеку, существовало теперь внутри «Дамского Счастья»: стол, кров, одежда, досуг и даже образование. В сердце огромного города жило и дышало небольшое королевство, способное удовлетворить все потребности подданных. Оно возникло и выросло на нечистотах старых улиц, куда наконец заглянуло солнце. Заглянуло и осталось.
Общественное мнение сделало окончательный выбор в пользу Денизы. Сдавшийся на милость победителя Бурдонкль с отчаянием твердил близким, что готов самолично проводить Денизу до спальни Муре, из чего следовал простой и ясный вывод: она не сдалась, а нынешнее могущество – прямое следствие ее упорства. С этого момента она стала воистину всеобщей любимицей. Все знали, кому обязаны улучшением условий, и восхищались ее силой воли. Вот и нашлась женщина, сумевшая обуздать дракона, уж она-то сможет отомстить за всех обиженных, ее-то патрон не станет кормить обещаниями! Пусть Муре проявит уважение к работягам! Продавцы улыбались Денизе, когда она проходила мимо отделов, люди гордились этой девушкой и охотно похвастались бы своей героиней перед толпой. Она замечала эти добрые чувства, и ее душа полнилась радостью.
