class="p1">— Помнится некогда-с ты, дружок, приполз в мой Арлейв за исцелением-с. Мне нравится, что ты сохранил ноги. Тогда я не хотел вмешиваться в игру Эрика-с, уж больно он веселую вещь затеял-с. Теперь игра окончена, и я снимаю с тебя твое проклятье-с. С-счастлив?
— Да, — кивнул я, пряча улыбку.
— Старшая, теперь твоя очередь, — попросил дракон, и слово взяла Виверна.
— Как ты понимаешь, жалкий червь, я не особенно хочу тебе дарить что-либо, — ответила она. — Однако есть кое-что, что удовлетворит и тебя, и меня. Этот энох должен был сдохнуть, он задолжал мне свою жизнь за последнее свое желание. Я хотела забрать этот долг твоими детьми. Всеми твоими детьми до единого. У меня было на это полное право, так как то желание касалось тебя, и он заплатил за него вместо тебя. Но я, так и быть, прощу этот должок, смертный. Наслаждайся. У твоей женщины будет много детей — крепких, здоровых, зубастых. Тебе понравится. Счастлив?
— Еще как, — я поклонился Виверне. — Спасибо вам.
— Ну а теперь я возьму слово, — сказал дракон, и неожиданно обратился к своим спутником. — Принесли ли вы то, что я просил, дети мои?
Ответа не последовало, но глаза — все три пары — неожиданно потухли. В тот же миг из пещер, словно из рога изобилия, хлынули золотые монеты и драгоценные камни, и осыпались прямо на меня. Я еле-еле успел прикрыться магическим щитом, иначе бы этот дождь из денег меня просто напросто убил. Хотя не смотря на щит, завалило меня по самую шею — попробуй выберись. Глаза снова зажглись в пещерах, и так щедро одарившее меня божество сказало как-то весело:
— Итак, выбирай. Ты можешь уйти отсюда со всей этой кучей золота и камней, а можешь потратить их на нечто большее. Нечто, что тебя, надеюсь, повеселит.
Я задумался. Ну… деньги у меня есть вроде. Графство хороший доход приносило, пусть половина и шла в общую казну Вадгарда. Потому я, чувствуя себя сумасшедшим, попросил весело:
— Приз в студию.
— О чем это он? — огрызнулась Виверна. — Эй, ты там не сбрендил от страха?
— Не в коем случае, — заверил ее я.
— Это он от нервов-с шутит, — решил Василиск.
— Приз так приз, — оборвал их дракон. — Наслаждайся…
И тут золото сомкнулось вокруг меня и принялось душить. Я ошалело закричал, вскинул голову чтобы поменять свое решение, но богов уже и след простыл. А золотая куча неожиданно поднялась и страшно нагрелась. Боль была настолько сильной, что в голове помутилось. Однако прошла она так же быстро, как появилась. Золото куда-то исчезло и я понял, что ощущаю себя очень странно.
Тело стало больше. Такое необычное ощущение, но знакомое. Примерно то же самое я чувствовал тогда, когда мое тело на водном плане состояло из одних лишь костей — я чувствовал себя легче чем был на плане ледяном. Сейчас же я точно, однозначно не вышел в воду, но мое тело изменилось. Я попытался встать, но новое тело явно не было для этого предназначено. Тогда я принялся разглядывать себя и, честно говоря, впал в некоторый шок.
Длинная шея, мощные когтистые лапы, хвост с наконечником, похожим на шип, перепончатые золотые крылья.
Угадайте с одного раза, в какую замечательную зверюгу меня превратил Дракон?!
Впрочем, разобрался я быстро. Попробовал превратиться обратно, перекувырнулся через голову — получилось. Попробовал обратно в дракона — опять получилось. Хорошее дело, только вот одежда на мне, разумеется, порвалась. Подумав немного, я решил, что лететь домой в новом облике все же удобнее, чем идти голым. Потому я осторожно выбрался из жерла Красной горы, пару раз упав и ободрав новое тело, а потом, петляя словно новорожденный птенец, полетел на север.
* * *
Сказать, что я поставил на ноги весь Вадгард — не сказать ничего. Люди, еще не отошедшие от появления в воздухе красного дракона — кстати, интересно, кто это все же был — смотрели на небо в ожидание нового чуда. А тут я — замечательная золотая ящерица, которая то летит словно сбрендившая курица, возомнившая себя птице, то несется галопом по земле. Кое-где на меня кинулись с вилами, один умник даже обстрелял из лука. Ха! Здравствуй замечательна драконья чешуя, лучше всякой кольчуги. Унесся я от расстроенного стрелка как взбесившаяся белка.
В северной столице — а подбираясь к ней я уже приноровился лететь — мне тоже были не рады. Пришлось раскидать собственную стражу и заползти во внутренний двор прежде, чем превратиться обратно. И вот еще вопрос, от чего придворные выпали в осадок больше — от появления дракона, от того что этот дракон превратился в родного, голозадого графа, или от того, что этот самый граф уверенно так на ногах стоял. Ну, минут пять стоял. Потом все же шлепнулся на задницу и потребовал принести ему одежду.
И только когда мне пригнали мое летучее кресло и завернули в плед, я, наконец, узнал, что Кая только вот буквально несколько минут назад родила.
— Так, а ну-ка к ней! — потребовал я у принесшего мне эту радостную новость парня — Недла, того самого сына шахтера, что вернул мне некогда шкатулку с маком и испорченное письмо. Парень прижился у меня, а теперь еще, после снятия обвинений с дезертиров, наконец оделся по-мужски. Он, кстати, стал главой прислуги, и уже довольно давно.
Меня поспешно отвезли в нашу с Каей личную комнату. Служанок и змей в нее набилось изрядно, но я тут же всех разогнал и пробился таки к сипухе. Бледная, но довольно улыбающаяся жена нежно прижимала к груди страшненькое, крепко спящее нечто. Я вытаращился сначала на девушку, потом на ребенка, не зная что и делать.
— Влад… а ты чего голый? — с какой-то блаженной улыбкой спросила тихо Кая.
— Да, долго рассказывать, — сделал я страшные глаза, перебираясь из кресла на постель и придвигаясь к сипухе поближе. — Ну… и кто тут у нас?
— У нас здесь мальчик, — со значением кивнула Кая, а потом, отодвинула осторожно губу младенца и продемонстрировала мне высовывающийся из десны маленький белый зубик. — Зубастый.
— Мальчик? — приобнял ее я, помянув нехорошим словом придурошную Виверну. — А как же все те имена, что ты напридумывала?
— Ну… — хмыкнула сипуха. — Как-то я подумала, и решила, что ты сам захочешь ему имя какое-нибудь дать.
— Уверена? — переспросил я. — Я ведь щас как дам что-нибудь из своего мира… и потом вся кета будет афигевать от нашей оригинальности.
— Ну давай, удиви меня.
Я крепко задумался. Мда… задачка. Действительно красивого имени я не
