Ознакомительная версия. Доступно 47 страниц из 231
Тем не менее губернатор Паттэн продолжал свои препирательства с Пекином до самого конца. Британские руководители бойкотировали церемонию принятия присяги Законодательным собранием провинции, заявив, что это противоречило Совместной декларации. Китайские руководители не были приглашены на устроенную англичанами прощальную церемонию, на которую они не захотели бы явиться в любом случае. Китайцы хотели, чтобы контингент китайских войск вошел в Гонконг до прибытия Цзян Цзэминя на церемонию передачи власти в полночь 30 июня. Сначала англичане отказали, но в конце концов разрешили примерно пятистам военнослужащим с легким вооружением прибыть в город к 9 часам вечера. Когда за день до передачи города китайцы объявили, что они направят в Гонконг еще 4000 военнослужащих к четырем часам утра 1 июля, покидавший город губернатор назвал это «ужасным известием». Это было бессмысленно, ибо китайский суверенитет над китайским Гонконгом восстанавливался в полночь 30 июня, так что к тому времени город являлся бы уже частью территории Китая.
Ранним утром 1 июля, после окончания церемонии передачи Гонконга Китаю, я слышал, как толпа людей, использовавших мегафоны, выкрикивала лозунги на протяжении 10–15 минут. Позднее я узнал, что в демонстрации принимало участие примерно 3000 человек, сопровождаемых полицией, которая двигалась впереди колонны по опустевшим улицам. Лидер Демократической партии Мартин Ли обратился к толпе с балкона здания Законодательного совета с призывом продолжать борьбу за демократию. Революционная ситуация в городе отсутствовала. Международные средства массовой информации сообщили об этой ритуальной акции протеста.
Удивительно, но настроение в Гонконге было спокойным. Со времени подписания Совместной декларации в 1984 году прошло 13 лет, у людей было достаточно времени, чтобы подготовиться к этому событию. Какого-либо ликования по поводу воссоединения с родиной не было. Не было заметно ни скорби о покидающих город англичанах, ни бурных приветствий во время прощального парада или во время отплытия королевской яхты «Британия», которая утром того же дня отдала швартовы, увозя из Гонконга последнего губернатора. Благодаря Паттэну последние пять лет британского правления получили желчную окраску. Он пустил под откос «прямой поезд» – концепцию, в рамках которой китайцы согласились, чтобы избранный в 1995 году Законодательный совет продолжал управлять городом после воссоединения в 1997 году. Паттэн оставил после себя менее либеральное законодательство о выборах, чем то, которое город имел бы, не измени он его в одностороннем порядке.
Как только 1 июля 1997 года руководитель администрации Гонконга Дун Цзянь-хуа и высшие официальные лица приступили к осуществлению своих полномочий, они столкнулись с финансовым кризисом в Восточной Азии, хотя до 1998 года они об этом еще не знали. Второго июля Таиланд девальвировал бат, вызвав этим лихорадку, распространившуюся на весь регион, Россию, а потом и Бразилию. Так как курс гонконгского доллара был привязан к доллару США, Гонконгу пришлось повысить процентную ставку по кредитам. Это привело к падению стоимости недвижимости, ценных бумаг и активов, вызвав спад экономики и рост безработицы. Недовольство населения правительством возросло, а настроение людей Гонконга – изменилось, От колониального иностранного правительства они не ожидали ничего, кроме защиты от китайских коммунистов, а от китайского правительства, состоявшего из жителей Гонконга, они ожидали много большего. Сначала Гонконг был поражен вирусом «птичьего гриппа», представлявшего особую опасность для стариков и детей. Правительству пришлось уничтожить миллионы кур на птицефермах, их владельцы потребовали компенсации и получили ее. Затем красные морские водоросли вызвали гибель рыбы, разводимой рыбными фермерами, они также потребовали компенсации и также получили ее. Вслед за этим потерпела банкротство инвестиционная компания, теперь уже компенсацию получили инвесторы, разместившие свои активы в этой компании.
Прибыв в Гонконг для участия в конференции в июне 1999 года, я встретился там со многими обеспокоенными людьми, включая некоторых старых друзей и нескольких новых знакомых. Их анализ переживаемых проблем отличался ясностью, но решения этих проблем они не видели. Они указывали на то, что в заключительный период своего колониального господства англичане ослабили бразды правления. Не желая вступать в конфронтацию с населением и вызывать его протесты в результате проведения правительством непопулярных мер, они предпочитали уступать давлению различных групп населения. Так произошло, к примеру, в случае с водителями такси, которые угрожали забастовкой, когда правительство объявило о своем намерении запретить использование дизельных автомобилей в качестве такси для снижения уровня загрязнения воздуха. Это приучало людей сопротивляться жестким мерам, проводимым правительством, и отвергать их, организовывая протесты. Теперь же, когда Гонконг стал частью Китая, глава администрации города не обладал достаточным политическим весом, чтобы противостоять подобным действиям. В отличие от британских губернаторов, которые, как что-то само собой разумеющееся, получали поддержку от Законодательного совета, Дун Цзяньхуа столкнулся с членами Законодательного совета, ни один из которых не чувствовал себя обязанным поддерживать его политику. Официальные лица его правительства также не располагали мандатом, полученным от избирателей, что помогло бы им отстаивать свои взгляды в том случае, если они вступали в спор с избранными членами Законодательного совета.
Попытка Паттэна укрепить демократически избранный Законодательный совет потерпела неудачу – Законодательный совет, избранный, когда Гонконг еще находился под колониальным управлением, был распущен. Среди интеллектуальной элиты Гонконга существуют глубокие разногласия относительно путей дальнейшего развития города и того, как заставить работать существующую систему управления. Старая система управления, которую использовали англичане, ослабела и не способна справиться с новой политической ситуацией. С одной стороны, существует группа деловых людей, прагматиков и профессионалов, которые хотели бы установления нормальных рабочих отношений с правительством в Пекине. Поэтому они отчаянно сопротивлялись проводившейся Паттэном политике. С другой стороны, существует группа ученых, представителей средств массовой информации и специалистов, которые выступают за то, чтобы использовать сильную, основанную на конституционных мерах систему защиты против любых притеснений со стороны Китая. Эти люди ратуют за организацию поддержки со стороны международного сообщества, особенно со стороны США, для оказания давления на Китай с целью добиться от него невмешательства в дела Специального административного района Сянган. Прагматики не желали ввязываться в политическую драку самостоятельно, вместо этого обращаясь за поддержкой к политикам, на которых они вряд ли могли положиться в отстаивании своих интересов перед Пекином. Это была трудная ситуация, в которой немногие были готовы к тому, чтобы взять ответственность за руководство городом на себя. Ведь сделать это означало бы смириться с реальностью, а именно: интересы Гонконга могли быть соблюдены лишь в том случае, если бы его лидеры завоевали доверие пекинского руководства.
Население Гонконга должно уладить существующие противоречия между различными социальными группами. Политики, играющие на стороне профсоюзов и рабочих, должны договориться с такими работодателями, как Ли Кашин; руководители и специалисты должны достичь соглашения с низкооплачиваемыми служащими относительно того, кто и какие налоги должен платить, кто и какие субсидии получать на здравоохранение, образование и жилье. Только после того как удастся сбалансировать эти различные групповые интересы, жители Гонконга смогут подняться над тем, что их разделяет, сформулировать свои коллективные интересы и бороться за них, но лишь в качестве Специального административного района Китая. Эта задача является вдвойне сложной, ибо жители Гонконга не считают себя китайцами. Те из них, кто родился в материковом Китае, называют себя китайцами Гонконга, те же, кто родился в колонии, называют себя жителями Гонконга. Когда правительство Специального административного района предложило поднять над городом китайский государственный флаг и ежедневно исполнять во всех школах национальный гимн, 85 % родителей были против этого. С другой стороны, во время десятой годовщины событий на площади Тяньаньмэнь примерно 50 тысяч человек собрались на поминальную службу со свечами в руках. Я подозреваю, что они более опасались того, что могло случиться с ними в Гонконге, чем повторения того, что произошло на площади Тяньаньмэнь. Напротив, когда разъяренные китайцы в Китае протестовали против бомбардировки американцами китайского посольства в Белграде в 1999 году, лишь горстка жителей Гонконга провела символическую демонстрацию у консульства США.
Ознакомительная версия. Доступно 47 страниц из 231
